Тайны государственных переворотов и революций

В настоящее время работает во Всесоюзном радиокомитете.

Завербован в качестве агента в 1933 г.

В 1936 году при проверке партдокументов «Володя» исключен из ВКП(б) и в 1939 году восстановлен. При восстановлении в партии Партколлегией КПК при ЦК ВКП(б) ему объявлен выговор за то, что не согласовал с Коминтерном вопрос о поездке своей жены в 1935 году в Венгрию.

В журнале № 2 «Уй Ханг» за 1939 год «Володя» в своей статье высказал сомнение в том, что венгерский пролетариат в настоящее время верен делу социализма.

В 1937–1938 гг. «Володя» сообщил ряд материалов об антисоветской деятельности Фаркаш и Ваго. В дальнейшем по материалам «Володи» были арестованы и осуждены Мануэль, Любарский, Дубровский, Барон, Маджар.

«Володя» также сообщал об антисоветской деятельности ныне арестованных: Штейнбергера, Штукке, Шугар, Поллачек, Карикаш, Фридман.

В настоящее время «Володя» разрабатывает группу антисоветски настроенных бывш. венгерских политэмигрантов.

Нач. 1 отд. 1 отдела 3 управления (НКГБ) СССР ст. лейтенант госуд. безопасности Крамер (Свердлов) июнь 1941.

Гаврилов Ю. Провокаторы // Огонек. — 1990. — № 3.

Грицевич В. Триумф и крах попа Гапона // Авантюрист. — 1994. — № 1.

Гулъ Р. Азеф. — М.: СКИФ. — Профиздат, 1991.

Из архивов спецслужб // Новости разведки и контрразведки. — 1994. — № 3–4.

Никитин М. Der Prasident БЦР Радослав Островский //Советская Белоруссия. — 1996. — 12 апреля.

Ноздрина Н. Азеф // Авантюрист. — 1993.
– № 2.

Плимак Е., Антонов В. Сталин знал, что делал //Советская Белоруссия. — 1996. — 4 апреля.

ЧАСТЬ III РЕЙХСМАРКИ ДЛЯ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА

СКОЛЬКО СТОИЛА ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Письмо В. Чернова В. Ленину (1919)

* * *

В. М. Чернов (1873–1952) — лидер и теоретик партии социалистов-революционеров, яркий публицист и автор бесценных мемуаров об эпохе революции, скончался в эмиграции.

* * *

«Милостивый государь, Владимир Ильич, для Вас давно не тайна, что громадное большинство Ваших сотрудников и помощников пользуется незавидной репутацией среди населения, их нравственный облик не внушает доверия; их поведение некрасиво, их нравы, их жизненная практика стоят в режущем противоречии с теми красивыми словами, которые они должны говорить, с теми высокими принципами, которые они должны провозглашать, и Вы сами не раз с гадливостью говорили о таких помощниках как о «перекрасившихся» и «примазавшихся», внутренне чуждых тому делу, которому они вызвались служить.

Вы правы. Великого дела нельзя делать грязными руками. Их прикосновение не проходит даром. Оно все искажает, все уродует, все обращает в свою наглядную противоположность. В грязных руках твердая власть становится произволом и деспотизмом, закон — удавной петлей, строгая справедливость — бесчеловечной жестокостью, обязанность труда на общую пользу — каторжной работой, правда — ложью.

Но самое Ваше нескрываемое отвращение к недостойным элементам, самые Ваши угрозы разделываться с ними, хотя бы путем расстрелов, ставили Вас высоко над ними. Те или иные Ваши крылатые изречения вроде того, что «когда Вас повесят как фанатика, их будут вешать, как простых воров», облетели всю Россию, и к Вашей личности сложилось известное уважение. Кругом неподкупного, добродетельного Робеспьера могли кишеть взяточники, плуты, себялюбцы; тем выше по закону контраста подымался он над ними в представлении толпы.

Вы приобрели такую славу «безупречного Робеспьера». Вы не стяжатель и не чревоугодник. Вы не упиваетесь благами жизни и не набиваете себе тугих кошельков «на черный день», не предаетесь сластолюбию и не подкупаете себе под шумок за границей домов и вилл, как иные из Ваших доверенных; Вы ведете сравнительно скромный, плебейский образ жизни.

Я, будучи Вашим идейным противником, не раз отдавал должное Вашим личным качествам. Не раз, в тяжкие для Вас времена, когда Вы своим путешествием через Гогенцоллерновскую Германию навлекли на себя худшее из подозрений, я считал своим долгом чести защитить Вас перед Петроградскими рабочими от обвинения в политической продажности, в отдаче своих сил на службу немецкому правительству. По отношению к Вам, оклеветанному и несправедливо заподозренному, хотя бы и отчасти по Вашей собственной вине, я считал себя обязанным быть сдержанным. Теперь — другое время. Теперь Вы на вершинах власти почти самодержавной, теперь Вы в апогее Вашей славы, когда Ваши восторженные приверженцы провозгласили Вас вождем всемирной революции, а Ваши враги входят с Вами в переговоры, как равные с равными, когда с представителями международного капитала и буржуазными правительствами Европы Вы заключаете всевозможные политические и коммерческие сделки.

И теперь я морально свободен от этой сдержанности.»

Ну что ж, можно лишь горько сожалеть о том, что Виктор Чернов и его коллеги не были «морально свободны от этой сдержанности» тогда, когда контрразведка Временного правительства (полковник Никитин и его аппарат) вполне убедительно доказала, что есть все правовые основания привлечь Ленина к суду за подрывную деятельность против ведущего войну своего государства. Причем режим и государство были демократическими; а подрывная деятельность против них велась на деньги военного противника молодой демократии — кайзеровской Германии. Чернов не верит выводам контрразведки и теперь, когда пишет свое письмо. К нашему общему несчастью, одиознейшие «преступления века» обычно и бывают рассчитаны на неспособность нравственно нормальных людей представить себе меру аморализма противостоящей им силы. В получение Лениным немецких денег многие не верят и сегодня, когда Германия рассекретила и опубликовала архивные документы об этой сделке.

Наивной была и попытка Чернова открыть Ленину глаза на этику его сотрудников, в том числе — чекистов. Но что могло действительно позабавить Ленина, — это простодушная уверенность Чернова в 1919 году, что Ленин не мог взять денег у немецкого правительства на свое дело. Именно на свое, а отнюдь не на немецкое. «Политическая продажность»? «Служба немецкому правительству»? Слова, слова, слова… Это Ленин через посредничество немецких социалистов купил близорукое немецкое правительство и поставил его на службу своей задаче. Правда, ЦК РСДРП(б) в июле 1917 года разразился громовым воззванием по поводу клеветы на вождя пролетарской партии:

Воззвание Ц. К. Р. С.-Д. Р. П. по поводу клеветы на Ленина.

К населению Петрограда! к рабочим! к солдатам! ко всем честным гражданам!

Клевета должна быть разоблачена!

Клеветников под суд!

Против т. Ленина выдвинуто неслыханное обвинение: будто он получал и получает деньги из германских источников на свою агитацию. Газеты уже дали этой чудовищной клевете огласку. Уже печатаются подпольные листки со ссылкой на бывшего депутата Алексинского. Уже раздаются призывы к убийству большевиков. Уже по рукам обманутых солдат ходят списки лиц, которые подлежат истреблению.

Цель ясна: контрреволюция хочет простейшим способом обезглавить революцию, посеяв смуту в массах и натравив их на наиболее популярных вождей, заслуженных борцов революции.

Мы заявляем: все, что сообщается о денежных или иных связях т. Ленина с правящей Германией, — ложь и клевета.

Инициатор дела — Алексинский, известный клеветник, обвиняемый целым рядом лиц в подкупе немцами и уже осужденный за бесчестные поступки союзом русских, английских, итальянских и нейтральных журналистов во Франции и исключенный за злонамеренную клевету из всех демократических организаций Парижа и не допущенный в состав Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.