Тайны Хеттов

Дешифровать… Что именно? Среднюю группу текстов на Бехистунской скале, которые, как выяснилось, были написаны на древнеперсидском языке, последнем и до сих пор наиболее изученном языке, пользовавшемся клинописным письмом. Письмо это было фонетическое и напоминало наше алфавитное. В 1846 году Роулинсон опубликовал результаты своей работы. В книге «Персидские клинописные знаки в Бехистуне» он поместил копии этих надписей, полностью переписав и переведя их латынью — языком, наиболее употребительным среди ученых всех стран.

Усилия, затраченные на копирование Бехистунской надписи протяженностью 18 метров, не пропали даром: дальнейшее исследование показало, что надпись эта выполнена не только тремя системами письма, но и на трех языках — помимо древнеперсидского на вавилонском и новоэламском! И еще — что надписи абсолютно идентичны; на скале оказалась не билингва — заветная мечта всех исследователей, — атрилингва!

Собранный Роулинсоном богатый материал позволил ему и другим ученым, в первую очередь его соотечественникам Норрису, Хинксу и Тэлботу, а также датчанину Вестергаарду и французу, немцу по происхождению, Опперту, расшифровать две другие системы письма на Бехистунской скале. То были по существу слоговые системы с многочисленными идеограммами, перед которыми ученые почти — но именно почти — капитулировали. Слоги в них составлялись из гласных и согласных, которые сами по себе значили одно, а в сочетании — другое. Приведем хотя бы один пример: имя известного нововавилонского царя Навуходоносора (604–562 годы до нашей эры) звучало при правильном слоговом чтении как Набу-кудурри-усур, а при самостоятельном прочтении отдельных знаков — как Анакшадушиш! Верхом этой полифонии было то, что в третьей системе отдельные знаки изменяли свое звуковое значение, кроме того, один и тот же слог мог писаться различными способами и даже означать многосложное слово. Например, слог «ли» мог писаться пятью способами, а знакмог читаться как «ут», «ту», «там» или «пар», «пир», «лах», «лиш», «хиш» или означать слово «мамшу» (солнце). Дело осложнялось еще тем, что между словами не ставились разделительные знаки! Можно ли поверить в то, что такое письмо существовало? Существовало. И было расшифровано!

Расшифровка этих видов письма и языков в результате коллективных усилий ученых многих национальностей свидетельствует о том, что для науки нет неразрешимых проблем. Наибольшую помощь здесь оказали находки Лэйярда и Рассама, раскопавших библиотеку Ашшурбанипала, где среди множества сочинений на темы врачевания, волхования, математики, религии, истории и прочие были обнаружены буквари, словари и пособия для писцов. Настоящие буквари и тетради для упражнений (даже с исправлениями учителей), настоящие ассиро-вавилоно-шумерские словари с устойчивыми оборотами, формулами и записями идеограмм по принципу звукового письма, а также с объяснением грамматической структуры языка! И все это на обожженных глиняных таблицах, зачастую хранящих еще отпечатки пальцев, по которым можно установить возраст ученика, передавшего свои знания ученым нашего столетия.

Наконец, еще один вопрос — какое значение имела дешифровка этих видов письма и языков? Чем пускаться в долгие рассуждения, лучше скажем, что одна только Бехистунская надпись дала нам об истории древней Персии сведения более подробные и достоверные, чем все античные авторы, вместе взятые. Кроме того, благодаря этой дешифровке мы осведомлены в ассиро-вавилонской истории лучше, чем греки, которые были современниками ее заключительного акта.

Как ни похожа на роман история прочтения египетского древнеперсидского или ассиро-вавилонского письма, как ни поразительно это свидетельство безграничных возможностей человеческого духа, приходится признать, что это еще не все!

«Теперь мы эти письмена больше не расшифровываем, мы их читаем»

Ассириология, как и египтология, превратилась в самостоятельную отрасль науки, которой посвятили себя сотни ученых во всех крупнейших университетах и академиях мира. Эти ученые постепенно специализировались в отдельных областях, вследствие чего возникло новое направление «сравнительного изучения клинописей». А сравнение различных систем клинописного письма, которым пользовались народы Передней Азии, показало, что основа у всех была общей. Даже самые древние ассиро-вавилонские клинописные таблицы свидетельствовали о том, что это письмо — продукт длительного развития. Какой вывод сделали из этого ученые? Клинописью еще до ассирийцев и вавилонян пользовался другой, более древний народ, у которого они потом ее переняли, разумеется, не механически, а приспосабливая к своим нуждам и развивая дальше. Ассириологи «предсказали» существование этого народа, точно так же как Гершель предсказал существование неизвестной планеты, а Менделеев — ряд неизвестных элементов; Жюль Опперт дал этому народу даже имя — шумеры.

Таким образом, шумеры должны были быть тем «пра-народом», который использовал, а возможно, и изобрел клинопись. Однако о нем ничего не знали, археологи не находили никаких следов его существования. И когда уже казалось, что эта теория «чересчур смела», то, что представлялось горстке ученых «обнадеживающей рабочей» гипотезой, стало фактом — шумеры были открыты.

В 1877–1881 годах французский консул Эрнест де Cap-зек выкопал возле холма Телло в Южной Месопотамии любопытные археологические памятники: скульптурные изображения, которые по своему стилю совершенно отличались от древневавилонских и своим строгим лаконизмом (не хочется говорить — примитивностью) доказывали, что они намного древнее даже самых древних изо всех известных нам до сих пор памятников. В руках или на коленях черных диоритовых царей и жрецов были списки, испещренные клинописью, очевидно, той самой, изначальной, из которой развилось вавилонское и ассирийское клинописное письмо. Позднее, в 20-е годы нашего века, англичанин Леонард Вулли открыл в Уре, в Южной Месопотамии, памятники правителей, покоившихся под слоем песка и глины толщиной в несколько метров, который могло нанести лишь большое наводнение, — возможно, то самое, о котором говорится в эпосе о Гильгамеше и позднее почти теми же словами в Библии. Существование шумеров было доказано.

Что же касается взаимосвязей письма шумеров и ассиро-вавилонского письма, как и других типов письма древнего Востока, то пусть об этом расскажет Бедржих Грозный:

«Вавилонское письмо — самое древнее письмо мира. Египетское иероглифическое письмо возникает приблизительно в начале или непосредственно перед началом царствования первой египетской династии, около 3000 года до Рождества Христова. Ввиду существовавшего в то время довольно тесного культурного общения между Передней Азией и Египтом не исключено, что на возникновение египетского иероглифического письма оказало воздействие письмо вавилонское… Начиная с урукской эпохи, то есть с 3200 года до Рождества Христова, вплоть до Рождества Христова клинопись применяется не только в самой Вавилонии, но в некоторые эпохи почти по всей Передней Азии. Ею пользуются ассирийцы, хурриты, хетты и жители Ханаана. В измененном виде клинопись бытовала также в Урарту — Армении и в более позднем Эламе, тогда как аморитяне (или финикийцы?) и персы изобретали собственную клинопись…

Вполне вероятно, что урукские тексты писаны уже по-шумерски. Относительно надписей джемтет-насрской эпохи [3100–2900 годы до нашей эры] это уже установлено. Следовательно, шумеры являются изобретателями вавилонской клинописи, которую первыми заимствуют у них вавилоняне-семиты, аккадцы…»

Это цитата из последнего большого труда Бедржиха Грозного «Древнейшая история Передней Азии, Индии и Крита» (1949). И если мы посетим любой кабинет клинописи в любом университете мира (ближайший к нам находится в Праге' на Целетной улице, 20, куда перевезен и бывший кабинет академика Грозного) и, рассматривая копии и оригиналы месопотамских клинописных текстов на глиняных таблицах, спросим, как эти письмена расшифровываются, мы получим тот же ответ, что и в египтологическом кабинете по поводу иероглифов:

— Теперь мы эти письмена больше не расшифровываем, мы их читаем.

Глава шестая. МЕТОД ГРОЗНОГО

Фантазия, укрощаемая критичностью

Центр тяжести всей работы Шампольона, Гротефенда и Роулинсона составляла расшифровка неизвестногописьма. Когда же они в принципе решили эту сложнейшую проблему и перешли к расшифровкеязыка, на котором были написаны тексты, перед ними стояла задача более простая, чем перед Грозным, когда он оказался лицом к лицу с хеттским языком.

Напомним: Шампольон располагал дословным греческим переводом иероглифической надписи, а у Роулинсона было много опорных точек в виде имен собственных и географических названий, взаимосвязь которых угадывалась без труда, что позволило выявить следующие слова и их перевод. Вавилонские и эламские надписи на Бехистунской скале поддавались переводу на основе древнеперсидского варианта. Для их расшифровки, как и при чтении ассирийских и шумерских текстов, в распоряжении исследователей были потом словари и грамматики ниневийской школы писцов. Все это нисколько не умаляет заслуг этих ученых, но у Грозного ничего подобного не было. Никаких билингв, которые позволили бы ему применить метод Шампольона, Никаких опорных точек и словарей, которые допускали бы возможность действовать наподобие Роулинсона. Не мог он опереться и на частичные открытия других ученых — их просто не было.

Перед ним стояла задача объяснить незнакомый язык, исходя из него самого. Речь тут шла не о пресловутом решении уравнения с двумя неизвестными. Скорее другое выражение характеризует его положение: «создавать на пустом месте».

Метода для этого не существовало. «Если нет метода, его нужно создать!».

Спустя ровно 30 лет с того дня, как он нашел окончательный ответ на жгучее «С чего начать?», с которым в конце августа 1914 года уезжал из Стамбула, Грозный дал интервью редактору пражского журнала «Новы Ориент» (журнал вышел в январе 1946 года). В этом интервью он объяснил свой метод: