Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина

В сорок четыре года, еще полный сил, энергии, — практически молодой, здоровый, — оказался на пенсии. А ему еще бы работать да работать.

Устроился в «Юкос», потом ушел к Алмазову — руководителю налоговой полиции, затем занялся бизнесом. Попытался строить экранопланы — удивительные машины двадцать первого века, способные ходить на высоте нескольких метров, стелиться над морями, над водой и быть невидимыми. На них очень удобно перебрасывать десанты с техникой, грузоподъемность у экранопланов огромная.

Иваненко хотел создать и малые экранопланы, специально для пограничников, для небольших нарядов; увлекся их разработками, подготовил несколько проектов, вложил в дело все деньги и… прогорел.

Такое в современном бизнесе случается часто, бывает, что предприниматели после краха заканчивают земной путь самоубийством. Хорошо, что дело не дошло до крайней точки…

Уже находясь на пенсии, с Шебаршиным стал встречаться часто. Вместе ходили на теннисный корт, в богатую организацию, именуемую Газпромом, — у Газпрома роскошное спортивное хозяйство.

Играли обычно вчетвером, Шебаршин с внучкой Ириной, Иваненко в паре с Владимиром Зайченко, работавшим когда-то с Леонидом Владимировичем в Пакистане. Иногда с Иваненко, вместо Зайченко, в паре играла жена. Получался слаженный дуэт. У Шебаршина с внучкой тоже получалась слаженная пара.

Но потом в Газпроме произошли изменения, прежнее руководство ушло, и на роскошных кортах стали играть другие люди.

Я много раз слышал суждения о том, что КГБ виноват в развале огромной, мощной страны: не досмотрели, проворонили, не приняли должных мер, не вступились за родное отечественное руководство, пошли на поводу у Штатов и Запада и так далее. И, наверное, часть этих упреков справедлива.

Как-то мы на эту тему разговорились с Виталием Михайловичем Прилуковым, он в ответ только печально вздохнул:

— Когда-то Сталин говорил, что возврат капитализма возможен при следующих условиях. Первое — если партия перестанет развивать теорию социализма, — Прилуков загнул один палец, — второе — если партия потеряет политическую бдительность и допустит в свои ряды «пятую колонну», та обязательно попытается разрушить страну изнутри, — Виталий Михайлович загнул второй палец, — и третье — если партийная элита отвернется от народа. Всего три условия, — Прилуков показал три загнутых пальца, — и все три условия оказались выполненными. И причем тут КГБ? Комитет не виноват, что чего-то не доглядел, упустил, не воспрепятствовал. Теорию социализма у нас заменило обычное начетничество. «Пятая колонна» одолела нас, органы не имели права трогать какого-нибудь проворовавшегося секретаря сельского райкома комсомола. Партийные руководители начали жиреть: пайки, дачи, путевки, роскошный отдых в райских местах, спецбуфеты, отсутствие контроля и так далее. Результат не замедлил сказаться.

В самой партии стали проявляться брожения, идеологические разногласия по вопросам дальнейшего развития страны и общества. Было совершенно очевидно, что компромиссы коммунистов с ярыми рыночниками должны были иметь место по многим позициям, но только не в сфере идеологии, флага и лозунгов.

Однако эти требования политической борьбы опять были преданы забвению: идеология стала буржуазной, красный флаг сменился трехцветным, лозунги стали антинародными, антисоциальными, антипатриотическими.

Условия для ГКЧП постепенно созревали.

Некоторые политологи, журналисты, генералы считают, что создание и действия ГКЧП были акцией, спровоцированной из-за рубежа. Я придерживаюсь иного мнения: Запад лишь воспользовался беззубостью, бездарностью руководства ГКЧП, а настоящей, истинной провокацией по отношению к Советскому Союзу со стороны Запада стала навязанная его иезуитскими усилиями нашему бывшему партийному руководству так называемая «перестройка» и последовавшие за ней «реформы». Архитекторами, конструкторами, идеологами этих афер были западные разработчики, аналитики спецслужб, а прорабами-исполнителями — россияне Горбачевы, Яковлевы, Шеварднадзе, Ельцины, Гайдары, Чубайсы, Бурбулисы и их окружение.

Вместе с тем думается, что провокация Запада по внедрению «перестройки» и «реформ» в советское общество была лишь одним из специальных организационных направлений ведения «холодной войны» с СССР. Венцом ее, поражением Советского Союза стал девяносто первый год — август в Москве и декабрь в Белоруссии. Цель запада в «холодной войне» была очевидна (ее знали и чувствовали руководители ГКЧП) — растоптать КПСС, разгромить силовые министерства и в конечном итоге ликвидировать могучую державу.

Цель была достигнута. Развалился Союз, теперь разваливается Россия, деградирует общество. За политической трескотней о перестройке, о реформах, о модернизации, о правах человека, как-то ненароком, незаметно потеряли самое главное — простого, рядового человека, и что не менее опасно — сегодня огромными темпами происходит нравственное и моральное разложение общества, и особенно оно катастрофично и, пожалуй, необратимо во всех властных структурах сверху донизу.

Задача задач государства — спасать молодежь.

У самого Виталия Михайловича судьба сложилась непросто.

После тревожной ночи, когда решалась судьба Белого дома, ГКЧП, противостояния, — всего, словом, — он приехал к себе в здание Московского управления. Рано утром решил провести оперативку.

Неожиданно открылась дверь кабинета и на пороге появился человек с возбужденно поблескивающими глазами — настоящий революционер, в общем; как оказалось потом, это был некто Ривкин, помощник Попова Гавриила Харитоновича, возглавившего Моссовет.

— Вы, Прилуков, можете покинуть этот кабинет, — громко заявил Ривкин.

— С какой стати? Не вы же назначали меня на эту должность.

— Неважно, — напористо произнес Ривкин, — пишите заявление об уходе.

Понятно, что это была не личная инициатива какого-то Ривкина.

Виталий Михайлович ушел из системы: он подал рапорт на имя Председателя КГБ (тогда им уже был Бакатин В. В.) с просьбой об освобождении от занимаемых должностей — заместителя Председателя КГБ СССР, начальника Управления КГБ по Москве и Московской области. Рапорт был принят.

В объяснительной записке Прилуков написал «Учитывая политическую ситуацию в стране и в КГБ, не считаю возможным по морально-этическим соображениям обращаться к новому руководству КГБ с какой-либо личной просьбой по вопросу дальнейшей службы в органах КГБ…».

И этому есть объяснение. В заключении по материалам расследования роли и участия должностных лиц КГБ СССР в событиях 19–21 августа 1991 года в отношении Прилукова указывается, что он «…17 августа был ознакомлен Крючковым В. А. с основным замыслом заговора и начиная с 18 августа осуществлял практические меры по участию в его реализации с использованием сил и средств УКГБ. Принимал личное участие во всех совещаниях у руководства КГБ СССР и в МО СССР…».

Человеком Прилуков был всегда деятельным, подвижным контактным, работать ему бы еще да работать, но срубили его, как птицу на лету, выстрелом в упор.

Он ушел из КГБ. Надо было немного оправиться, подлечиться — и такое понадобилось, — и думать, как жить дальше, чем заняться в этой жизни.

Служить людям, которые способны предать, для которых слово «Родина» — пустое слово, которые незамедлительно протянули руки к государственному добру и начали обогащаться, он вряд ли когда сможет… Это, как говорили в таких случаях молодые люди времен Великой Отечественной войны, «ежу понятно»… Надо было думать, чем заняться дальше, — без денег, без зарплаты и дня не протянуть — зубы придется класть на полку.