Тайны Космера (сборник)

Он не мог определить, где находится. Поблизости не было городов, по крайней мере, не засыпанных пеплом. Кельсер хотел добраться до Лютадели, но все ориентиры исчезли, солнце не показывалось, и он не знал, в правильном ли направлении движется.

Все вокруг затряслось, туманная земля всколыхнулась. Кельсер резко остановился и глянул в небо, решив сначала, что дрожь устроил Разрушитель.

Но потом он почувствовал, в чем дело. Может, из-за того, что после пребывания в Источнике Вознесения у него осталась небольшая связь с Охранителем. А может, из-за той частицы, что бог поместил в него, как и во всех людей, — света души.

Какой бы ни была причина, Кельсер почувствовал божественный конец как протяжный вздох, отчего по спине побежали мурашки. Он вскочил, чтобы найти прядь Охранителя. Раньше они попадались всюду на земле, но теперь не осталось ни одной.

— Мутный! — крикнул Кельсер. — Охранитель!

«Кельсер… — завибрировал голос у него внутри. — Прощай».

— Проклятье, Мутный. — Кельсер оглядел небо. — Прости! Я… — К горлу подкатил комок.

«Странно, — отозвался голос. — После стольких лет, когда я являлся другим после смерти, я даже не ожидал… что мой собственный уход выйдет таким холодным и одиноким…»

— Я здесь, с тобой.

«Нет, тебя не было. Кельсер, он расщепляет мою силу. Раскалывает ее на части. Она исчезнет… расщепится… Он ее уничтожит».

— Хрена с два. — Кельсер опустил мешок и вытащил сияющий, наполненный жидкостью шар.

«Он не для тебя, Кельсер, — напомнил Охранитель. — Сила не твоя. Она принадлежит другому человеку».

— Я отдам ей силу. — Глубоко вздохнув, Кельсер поднял шар и разбил его ножом Нажа, забрызгав руку и тело сияющей жидкостью.

Из Кельсера вырвались лучи силы, похожие на линии от поджигания стали или железа, только указывали они на все подряд.

«Кельсер! — Голос Охранителя окреп. — Веди себя достойнее, чем прежде! Они называли тебя своим богом, а ты ни во что не ставил их веру! Людские сердца — НЕ ИГРУШКИ».

— Я… — Кельсер облизнул губы. — Я понимаю, господь мой.

«Веди себя достойнее, Кельсер, — повторил, угасая, Охранитель. — Если наступит конец, уведи их под землю. Это может помочь. И помни… помни, что я сказал тебе давным-давно… Сделай то, чего не смог я… ВЫЖИВИ».

Слово завибрировало внутри, и Кельсер ахнул. Он узнал ощущение, вспомнил приказ. Он слышал этот голос в Ямах — голос, который пробудил его и толкал вперед.

Голос, который его спас.

Кельсер склонил голову, почувствовав, что Охранитель окончательно угас и что его затянуло во тьму.

Наполненный заимствованным светом, Кельсер ухватил потоки силы и потянул. Сила сопротивлялась. Он не знал почему: у него имелось лишь поверхностное понимание того, что он делает. Почему с одними людьми сила сонастраивалась, а с другими нет?

Что ж, ему и раньше доводилось тянуть за неподатливые якоря. Он дернул что есть мочи. Сила, словно живая, боролась, отказываясь повиноваться… пока… не сдалась и хлынула в него потоком.

И Кельсер, Выживший в Смерти, вознесся.

С ликующим криком он ощутил, как сквозь него течет энергия — подобная алломантии, но во сто крат сильнее. Беспокойная, текучая, пылающая сила омывала душу. Рассмеявшись, Кельсер взмыл в воздух, расширяясь, становясь всем и всюду.

«Это еще что?» — вопросил голос Разрушителя.

Кельсер обнаружил, что ему противостоит другой бог. Их сущности простирались в бесконечность. Один — ледяное спокойствие застывшей, неподвижной жизни, другой — хаотичная, дробящаяся, яростная тьма разложения. Кельсер ухмыльнулся, уловив глубочайшее потрясение Разрушителя.

— Что ты там говорил? На каждое мое действие у тебя заготовлен контрудар? Что теперь?

Разрушитель пришел в ярость, его сила вспыхнула гневным ураганом. Личность распалась на части, обнажив первозданную энергию, которая так долго плела интриги лишь для того, чтобы всем им пришел конец. Ухмыльнувшись еще шире, Кельсер с удовольствием представил, как разрывает на части это чудовище, убившее Охранителя, эту бесполезную, изжившую себя энергию. Как приятно будет его сокрушить. Кельсер повелел своей безграничной силе напасть.

И ничего не произошло.

Сила Охранения все еще сопротивлялась и отпрянула от его убийственного намерения. Как бы Кельсер ни давил, заставить ее причинить вред Разрушителю не получалось.

Враг завибрировал, затрясся, дрожь перешла в звук, похожий на смех. Бурлящий черный туман превратился в образ богоподобного человека, протянувшегося через все небо.

— О, Кельсер! — воскликнул Разрушитель. — Думаешь, мне не все равно, что ты сделал? Да я сам избрал тебя для этой силы! Идеально! В конце концов, ты лишь одно из моих проявлений.

Заскрежетав зубами, Кельсер вытянул перед собой пальцы, сотканные из бушующего ветра, словно хотел схватить и задушить Разрушителя.

Существо лишь громче рассмеялось.

— Ты едва ее контролируешь. Даже если бы она могла мне навредить, тебе не справиться с такой задачей. Посмотри на себя, Кельсер! У тебя нет ни облика, ни формы. Ты не живой, ты идея. Память человека, завладевшая силой, никогда не сравнится с реальным человеком, который связан узами со всеми тремя реальностями.

Разрушитель оттолкнул Кельсера — легонько, но раздался треск. Силы реагировали друг на друга, как пламя и вода. Это убедило Кельсера, что способ уничтожить Разрушителя с помощью силы Охранителя существует. Осталось выяснить, какой именно.

Разрушитель потерял к нему интерес, и Кельсер начал знакомиться со своей силой. К несчастью, все, что он пробовал, вызывало сопротивление как от энергии Разрушения, так и Охранения. Теперь он видел себя в духовной реальности — и черные линии, связывающие его с Разрушителем, никуда не делись.

Это очень не нравилось его силе. Она металась внутри, бурлила, пыталась вырваться на волю. Он мог ее сдерживать, но понимал, что если отпустит, то она ускользнет и еще раз подчинить ее не удастся.

Но как же здорово, когда ты не просто дух, а нечто большее. Кельсер снова видел, что происходит в физической реальности, хотя для его глаз металл продолжал ярко сиять. Какое же облегчение снова видеть что-то, кроме туманных теней и сияющих душ.

Жаль, что зрелище не слишком обнадеживающее: бесконечные моря пепла с редкими кратерами городов; вулканы извергают не только пепел, но и лаву с серой; земля, расколовшись, пошла трещинами.

Кельсер пытался думать не о том, что видит, а о людях. Он ощущал их так же, как земную кору и ядро планеты. Не составило труда найти тех, чьи души были открыты для него, и он с нетерпением обратился к ним. Наверняка среди них найдется тот, кто сможет передать сообщение Вин.