Тайны Морлескина

Ольгер поймал её, осмотрел, держа на весу и осторожно поворачивая.

– Аля, пожалуйста, две миски литра на три. Чайник кипятка. Полотенце чистое побольше, – уверенно перечислил он. – Ко мне в спальню, и побыстрее.

Он почти бегом унёс свою птицу.

Я проверила вес и температуру огромного чайника. Он был полный и ещё тёплый. На всякий случай я зажгла под ним газ, чтобы сделать погорячее. В шкафу нашла две здоровые цветные миски, на вид и ощупь бамбуковые. Там же нашлись и полотенца, такие старомодные вафельные.

Когда я вынесла всё это в коридор, спальню Ольгера я опознала сразу по распахнутой двери.

На большой квадратной постели повсюду валялись чёрные перья, а на окровавленном одеяле корчилась Брилле. Ольгер стоял над ней, закатывая рукава шёлковой сорочки.

– Миски на тумбочку. Чайник на пол, – скомандовал он. – Полотенце сюда давайте.

Ольгер тряхнул полотенце и развернул его:

– Пойдёт… Разрежьте на восемь частей!

– Чем?! Где у вас ножницы?

Ольгер с досадой отмахнулся от меня и, почти не напрягая рук, с треском порвал плотную ткань вдоль и поперёк.

– Перья пока уберите, – бросил он, занявшись водой и мисками.

Я посбрасывала перья, какие разглядела, прямо на пол, а потом ногой затолкала их под кровать.

Ольгер склонился над Брилле с куском полотенца, с которого капала вода. Быстро и осторожно он обтёр её с головы до ног.

– Рана только одна, – с облегчением сказал он. – И она поверхностная. А ушибов много. Рука, к счастью, не сломана, но сустав выбит… Ничего. Это всё ничего…

Бедняжка Брилле в самом деле была покрыта багровыми кровоподтёками, а локоть правой руки чудовищно опух.

Ольгер переложил отмытую Брилле на чистую половину постели, скинул вниз испорченное одеяло и накрыл девушку шёлковым стёганым покрывалом.

– Принесите, пожалуйста, низкую чашку и бутылку питьевой воды из холодильника, – попросил Ольгер.

Пока я бегала, Ольгер успел наложить на ушибы Брилле примочки.

– Что-то ещё? – спросила я, ставя чашку и бутылку на тумбочку.

– Теперь всё, идите.

– А я думала, вы лечитесь… ну… – я прищёлкнула пальцами. – Трах-тибидох, заклинание какое-нибудь, дым столбом…

– И так бывает. Но иногда лучше всего помогает холодная вода и лоскут ткани, – пояснил Ольгер.

Он обмакнул обрывок полотенца в миску, крепко отжал его огромным кулаком, а потом расправил и аккуратно положил Брилле на лоб.

Она приоткрыла глаза, но так ничего и не разглядела, только простонала чуть слышно и зашарила вокруг себя.

Ольгер перехватил её руку, опустился на пол рядом с изголовьем, наклонился к самому её лицу и снова, как тогда в столовой, чуть слышно прошептал:

– Аур-тэ…

Брилле опять забылась.

– Она поправится?

Ольгер посмотрел на меня снизу вверх, удивился, словно за последнюю пару минут успел забыть о моём существовании.

– Да, конечно, – спокойно ответил он. – Её очень сильно потрепали, но нужно всего лишь время и покой, и всё будет в порядке. Вы идите, Аля. Я теперь справлюсь сам.

– Да мне не трудно…

– Спасибо, не надо! – отчеканил он сурово.

Я пожала плечами и пошла прочь. У дверей обернулась.

Ольгер всё так же сидел на полу у изголовья Брилле.

– Послушайте, Ольгер… Я больше не могу вот так смотреть вокруг и ничего не понимать. Если вы говорите, моей вины ни в чём нет, но всё равно не отпускаете меня, то почему я должна находиться здесь с вами вслепую?!

– Да что же вы от меня хотите? – с досадой проговорил он.

– Объясните мне хоть что-нибудь!

– Практически всё, что происходит на ваших глазах, Алиша, не требует никаких объяснений, – нехотя высказался Ольгер. – Это не наваждение, не морок, это в самом деле то, что вы видели. Вы видели, как кот превращается в мужчину, а девушка – в ворона. Глаза вам не солгали.

– По-вашему, это не требует объяснений?

– Не требует, – согласился Ольгер. – Объяснять надо трюки и фокусы. А это реальность… И, пожалуйста, уйдите, наконец, прочь. Дайте мне побыть с ней вдвоём.

– А Брилле… Кто она?

Ольгер снисходительно усмехнулся моей настырности:

– Она… она лучший боевой маг Морлескина.

Я вышла в коридор, тихонько прикрыла за собой дверь и, повернувшись, обнаружила, что едва не наступила на Дайру. Кот сидел почти у самой двери и с явной тоской пялился в стену, словно видел сквозь неё, что происходит в спальне Ольгера.

Глава 7

– Берёшь морковку, – Коста продемонстрировал мне, как именно надо её брать. – Лучше молодую и ровную, её даже чистить не надо, только помыть… Измельчаешь…

Он сунул морковь в приёмный лоток измельчителя. Дрямммс – и в чашу высыпалась даже не морковная соломка, а морковные хлопья.

– … прямо в таком виде, вместе с соком, добавляешь в тесто. Только не горой, а понемногу, размешивая каждую добавленную порцию…

Я молча стояла рядом с Костой, который деловито готовил тесто для оладий с морковью.

Я уже не могла больше торчать в своей спальне. Когда я услышала, что в столовой началось какое-то движение и вышла туда, Коста сразу же уточнил, интересно ли мне посмотреть, что он делает. Я настолько потеряла бдительность, что имела неосторожность сказать «да».

На самом-то деле я бы посмотрела с удовольствием. Почему бы и не посмотреть, как рядом работают другие? Но, видимо, благодарные зрители у Косты были в дефиците, и он от счастья быть услышанным настолько увлёкся своим мастер-классом, будто в следующий раз готовить эти оладьи предстоит именно мне.

– Поняла? – серьёзно уточнил Коста, когда дело подошло к концу, и огромная миска жидкого, слегка оранжевого теста заняла своё место около плиты.

– Конечно, поняла, – бодро подтвердила я. – Ты так хорошо всё объясняешь. Тебе бы на телевидении кулинарное шоу вести.

Он довольно хмыкнул и стал выбирать сковородку в шкафу.

– Ты уже собираешься готовить?

– Ужин скоро, – кивнул он.

– А кто ужинать-то будет? Брилле плохо, Ольгер от неё не отходит…

– Подать всё равно положено, – строго ответил Коста. – А даже если Ольгер не захочет, мы с тобой не люди, что ли? И Дайре дадим, он оладьи любит.