Тайны мозга. Почему мы во все верим
Шрифт:
О чем и речь. Дело не в том, что никто из этих социальных обозревателей (или многих других – конкретные примеры не имеют значения) не является оригинальным мыслителем, не в том, что они недостаточно интеллигентны, образованы или не боятся жить в соответствии со своими убеждениями (для них характерно все перечисленное и многое другое), а в том, что когда примеряешь к себе те или иные идеологические убеждения, то втискиваешься в рамки конкретной позиции в пределах этих убеждений и озвучиваешь их своей социальной группе – аудитории, как в случае с публичными личностями-интеллектуалами, – которая слушает главным образом с целью подкрепления собственных идеологических убеждений.
«Предубежденное сердце и разум»
В своей книге «Предубежденное сердце и разум» (Partisan Hearts and Minds) политологи Дональд Грин, Брэдли Палмквист и Эрик Шиклер показали, что большинство людей выбирают ту или иную политическую партию не потому, что она отражает их взгляды: сначала они отождествляют себя
277
Дональд Грин, Брэдли Палмквист и Эрик Шиклер, «Предубежденное сердце и разум: политические партии и социальная идентичность избирателей» (Donald Green, Bradley Palmquist, Eric Schickler, Partisan Hearts and Minds: Political Parties and the Social Identities of Voters, New Haven: Yale University Press, 2002).
Современная политика – это противостояние племен.
Каждый, кто регулярно следит за политическими комментариями в радио– и телепередачах, в газетах и журналах, популярных книгах, блогах и видеоблогах, в твитах и так далее, знает стереотипные представления либералов о консерваторах:
Консерваторы – это те, кто разъезжает на «хаммерах», ест мясо, выступает за разрешение оружия, продвигает идею правительства, деятельность которого сводится к минимуму, выступает за снижение налогов, много пьет, к месту и не к месту поминает Библию, мыслит категориями «черное и белое», потрясает кулаками, топает ногами и похваляется приверженностью нравственным догмам.
А вот что думают консерваторы о либералах:
Либералы – те, кто разъезжает на гибридных автомобилях, ест тофу, обнимается с деревьями и спасает китов, носит сандалии, пропагандирует идею активно действующего правительства, выступает за повышение налогов, пьет бутилированную воду, меняет убеждения в зависимости от ситуации, подходит под определения «ни то ни се» и бесхарактерного слабака.
Эти стереотипы так въелись в нашу культуру, что они понятны всем, их эксплуатируют комики и обозреватели. Подобно многим стереотипам, в них есть доля правды, отражающая акцент на различных нравственных ценностях, особенно тех, которые мы приобретаем интуитивно. Собственно говоря, современные исследования поражают наглядной демонстрацией того, что большинству наших нравственных решений служат фундаментом автоматические нравственные чувства, а не рационализация и сознательный расчет. Мы не принимаем нравственные решения с помощью разума, старательно взвешивая все «за» и «против»; вместо этого мы интуитивно обращаемся к нравственным решениям, и лишь постфактум даем мгновенно принятым решениям логическое обоснование. Наша нравственная интуиция, отраженная в подобных стереотипных представлениях о консерваторах и либералах, скорее эмоциональна, чем рациональна. Как и большинство наших убеждений, касающихся большинства жизненных вопросов, наши нравственные убеждения возникают первыми, а затем появляется логическое обоснование этих убеждений.
По мнению Джонатана Хайдта, подобные стереотипы проще понять в контексте теории нравственной интуиции, [278] которая объясняет, почему мы питаем естественное отвращение к некоторым видам поведения, таким, как инцест, даже если не можем сформулировать причины. К примеру, прочитайте описание следующей ситуации и подумайте, считаете ли вы действия персонажей нравственно приемлемыми или нет:
Марк и Джули – брат и сестра. Они учатся в колледже, а во время летних каникул вместе путешествуют по Франции. Однажды они останавливаются на ночлег в домике на пляже. Они решают, что было бы забавно и интересно заняться любовью. По крайней мере, для них обоих это новый опыт. Джули уже принимает противозачаточные таблетки, но Марк на всякий случай пользуется презервативом. Занятие любовью нравится обоим, но они решают не повторять его. Эта ночь становится для них особенным секретом, который их сближает. Что вы думаете об этом? Нормально ли то, что они занимались любовью?
278
Джонатан Хайдт, «Нравственные эмоции» (Jonathan Haidt, “The Moral Emotions”, in Handbook of Affective Sciences, ed. R. J. Davidson, K. Scherer and H. H. Goldschmidt, New York: Oxford University Press, 2003).
Почти все, кто читает это описание, сочиненное Хайдтом для тестирования нравственной интуиции, утверждают, что с точки зрения нравственности персонажи поступили неправильно. Услышав вопрос «Почему?», опрошенные отвечают, что Джули могла
забеременеть (но на самом деле не могла), что этот эпизод мог испортить отношения между братом и сестрой (однако он их не испортил), что кто-то мог узнать о случившемся (но о нем никто не узнал). В конце концов опрошенные теряют надежду логически объяснить свой ответ и выпаливают что-нибудь вроде: «Не знаю! Не могу объяснить! Знаю только, что это неправильно». [279]279
Джонатан Хайдт, «Эмоциональный пес и его рациональный хвост: социально-интуитивный подход к нравственным суждениям» (Jonathan Haidt, “The Emotional Dog and Its Rational Tail: A Social Intuitionist Approach to Moral Judgement”, Psychological Review 108, 2001), 814–834.
Из результатов этого и подобных исследований Хайдт делает вывод, что мы обладаем нравственными чувствами, которые эволюционировали, чтобы помогать нам выживать и размножаться. В палеолитическом окружении наших предков инцест создавал нешуточные проблемы, связанные с генетическими мутациями в результате близкородственного инбридинга. Разумеется, только нашему поколению наконец стали известны основополагающие генетические причины табу на инцест, однако эволюция наделила нас нравственными чувствами, побуждающими избегать близких сексуальных отношений с нашими родственниками, и сделала это путем естественного отбора, направленного против тех, кто активно практиковал подобные отношения. Хайдт полагает, что фундамент нашего чувства правильного и неправильного опирается на пять внутреннее присущих нам и всеобщих психологических систем. [280]
280
Там же. См. также Ф. Кушмен, Л. Янг и М. Хаусер, «Роль сознательных рассуждений и интуиции в нравственных суждениях: проверка трех принципов вреда» (F. Cushman, L. Young and M. Hauser, “The Role of Conscious Reasoning and Intuition in Moral Judgement: Testing Three Principles of Harm”, Psychological Science 17, no. 12, 2006), 1082–1098, а также теорию нравственного фундамента http://www.moralfoundations.org/.
1. «Вред/забота», связанные с длительной эволюцией нас как млекопитающих, наделенных системами привязанности и способностью ощущать чужую боль (и испытывать неприязнь к ней). У нас развились глубокие чувства эмпатии и сочувствия к окружающим, поскольку мы представляем себя на их месте, понимаем, как мы ощущали бы себя в такой ситуации, если бы она произошла с нами. На этот фундамент опираются такие нравственные добродетели, как доброта, мягкость и опека.
2. «Справедливость/взаимность», связанные с эволюционным процессом реципрокного альтруизма – «ты – мне, я – тебе». В итоге так развились подлинные чувства верного и неверного по отношению к справедливому и несправедливому обмену. На этом основании покоятся политические идеалы правосудия, прав, независимости личности.
3. «Принятие в группу/преданность», связанные с долгой историей нас как вида, образующего племена, способные создавать меняющиеся союзы. У нас развилось такое свойство, как способность проявлять внутригрупповые дружеские отношения к нашим сородичам и межгрупповую вражду ко всем, кто принадлежит к другим группам. Этот фундамент создает в племени эффект «братских уз», лежит в основе таких положительных черт, как патриотизм и самопожертвование ради группы.
4. «Авторитет/уважение», сформированные давней историей иерархических социальных взаимоотношений у нас как у приматов. У нас развилась естественная склонность считаться с авторитетами, проявлять почтение к лидерам и специалистам, следовать правилам и диктату тех, кто выше нас по положению в обществе. На это основание опираются такие свойства, как лидерство и готовность подчиняться, в том числе почитание законной власти и уважение к традициям.
5. «Чистота/святость», сформированные психологией отвращения и загрязнения. У нас развились эмоции, которые направляют нас к чистому и уводят от грязного. На это основание опираются такие религиозные представления, как стремление вести менее плотскую и более возвышенную и благородную жизнь, акцент делается на убежденности в том, что тело – храм, который можно осквернить безнравственными поступками и загрязненностью.
За много лет Хайдт и его коллега по Виргинскому университету Джесси Грэм изучили нравственные взгляды более чем 118 тысяч человек из десятка различных стран и регионов мира и обнаружили устойчивое различие между либералами и консерваторами. Либералы набирают больше баллов по 1 и 2 пунктам («вред/ забота» и «справедливость/взаимность»), чем консерваторы, но меньше по 3, 4 и 5 пунктам («принятие в группу/преданность», «авторитет/уважение» и «чистота/святость»). Для консерваторов ситуация примерно одинакова по всем пяти пунктам: у них меньше, чем у либералов, баллов по 1 и 2 пунктам, но больше по 3, 4 и 5. (Убедитесь сами: Расклад по отдельным компонентам можно увидеть на рис. 11.