Тайны расстрельного приговора

– Начнём помаленьку, – подтолкнул он Буксира к одному клочку вскопанной земли, а Халяву – к другому. – Кому повезёт?

– Что искать-то? – первым возмутился Халява, тупо уставившись на Аркадия и, не дождавшись ответа, перевёл глаза на меня.

– Копай по рыхлой отметине, а там видно будет, – погладил его по щеке Аркадий. – Вкалывай, пока солнце не село.

Я занял позицию рядом и нажал на лопату. Она легко, без сопротивления провалилась в мягкую землю.

– Здесь совковой бы сейчас, – уразумел Буксир, – вмиг до дна очистим.

Он уже орудовал на второй отметине вместе с Аркадием.

– А на дне что? – не унимался Халява.

– Исчадие ада! – отрезал Аркадий.

– Я серьёзно, – обиделся Халява.

– И я не шучу. Выгребай землю из ям осторожно. Всё может быть под ногами, ясно? – Аркадий по колено уже зарылся в яму, с Буксиром у них сразу заладилось.

Я орудовал пока один, Халява всё ещё мучился сомнениями и ёжился от страха.

– Может, не стоит тревожить, – ныл он, – вдруг там покойник окажется?

– Надо, дружище, надо, – ободрял его Аркадий. – Если уж приехали, будем кончать с нечистой силой. Спать спокойней станешь.

– Кончай филонить! – доходчиво руганул Халяву Буксир. – Ишь, заныл.

– А вдруг больной какой! – не унимался его приятель. – Не заразимся?

– Я думаю, не успеем, – Аркадий поднял голову ко мне. – Как, Данила?

Я кивнул.

– Сюда бы Илью Артуровича, – продолжал нагонять тоску Халява, – посоветоваться.

– Цыц, говорю! – рявкнул Буксир, теряя терпение.

Халява враз прыгнул в яму, но к лопате не прикоснулся.

– Как только под лопатой звякнет что-нибудь, замри и подай голос, – скомандовал ему Аркадий.

– А у меня уже есть… – застыл и побледнел Буксир.

Все бросились к Буксиру. Тот извлёк на свет что-то блестящее. Аркадий выхватил из его рук находку. При ближнем рассмотрении она оказалась половинкой разбитой бутылки.

– Здесь, под ногами, везде битые бутылки, – продолжал копаться в земле Буксир. – А вот ящик здоровенный из досок!.. – и он поднял деревяшки наверх.

– Гроб это! – Халяву будто ветром вынесло из ямы, побросали лопаты и мы с Буксиром, не зная, что делать, лишь Аркадий сохранял хладнокровие, крепко сжав губы.

– Проверим, – наконец вымолвил он и пристально глянул на меня. – Мёртвые не кусаются, по этому поводу панику предлагаю прекратить. – Он подмигнул Халяве и исчез в яме с головой.

Скоро раздался треск отдираемой доски, и через некоторое время нашим глазам предстали вымазанные чем-то чёрным пальцы руки циркача.

– Запах-то поганый какой! – морщась, сплюнул Аркадий. – Гниль!

– Покойника схватил! – ахнул Халява.

– Икра чёрная, – отворачивая лицо, кривился Буксир. – Протухла вся. Её здесь – дна не достать.

– Осетровая икра? – не поверил я, протягивая приятелю платок. – Конфискат браконьерский милиция обычно сжигает… Не принимают его в торговлю. Может, он и закопан?

– Уж не знаю, конфискат, не конфискат, но икра пропавшая, – принял платок Аркадий. – Видать, сбыть не смогли, вот и решили закопать в глуши.

– Какой дурак икру закапывать станет? – таращил глазища Халява. – Покупателей на неё – только шепни кому. А если пропала, то в воду – и капец!

– Вот уж не знаю, – потянулся Аркадий за травой, чтобы лучше очистить руки. – Слишком много в двух ящиках, поэтому такое решение и приняли. Подальше от глаз людских выбрали они подходящее место, ничего не скажешь.

– Добро сгноили! – возмущаясь, ударил себя по коленкам Халява. – Паразиты! Ни себе ни людям!

– Значит, крепко на хвост кто-то им наступил, что на безлюдный остров свезли… – рассуждал Буксир.

– Да столько сгубить-то! – не унимался возмущаться Халява.

– Не впервой, значит, здесь ховают! – скрипнул зубами Буксир. – Добро портят, суки!

Они переглянулись между собой и отвернули головы в разные стороны.

– Мужики, – поднял на них глаза Аркадий, – сгоняйте за Ильёй. Фонька останется за лодками присматривать. А мы вас здесь подождём.

Я понял, что друг Аркадий хочет остаться со мной наедине. Впрочем, деревенские следопыты тоже это заметили, но вида не подали и послушно ретировались.

– Мигом только, – напутствовал их Аркадий в спины, – одна нога здесь, а вторая дальше.

Ожидая начала разговора, я упал мокрой спиной в тёплую траву. Хотелось выпить. На худой конец, воды. Но Аркадий начал без вступления:

– Данила, я не сказал тебе всего.

– Понял.

– Я их выследил.

– Не сомневался.

– Это работники милиции. И один из них, кажется, мне знаком…

Когда на улицу опасно выходить

– «Когда фонарики качаются ночные, когда на улицу опасно выходить…» – вместе с залихватской мелодией и нахальными словами из тёмного угла под мигающую на столбе подслеповатую лампочку фонаря выплыла парочка с гитарой, нещадно дымя папиросами. Поскучав недолго, они приостановились, ориентируясь на местности. Один из парочки, обезьяноподобный верзила с лапищами чуть не до земли, ужасно фальшивил, другой неумело бренчал. Певцы были неважные, зато заметно пьяны и искали приключений.

– Может, от греха зайдём в гостиницу, Валя? – прижалась к плечу молодого человека спортивного телосложения изящная женщина. – К чему лишние неприятности?

– Ты не права, Вика, – ласково отвечал кавалер. – Как раз это то, что нам необходимо. Сама судьба, как говорится…

Гитарист и подпевала продолжали горланить:

– «Я из пивной иду и никого не жду, а сердцу хочется кого-то полюбить».

Они вальяжно остановились, завидев посторонних.

– Гуляем? – прервал игру гитарист; угловатый с тонкой шеей и шилом вместо носа он напоминал пронырливого Буратино.

– Они прохлаждаются, – съязвил запевала.

В ответ промолчали.

– Неразговорчивые попались, – скривился первый задира.

– Не уважают нас, – подвёл черту приятель.

– А знаешь почему? – подал голос спортсмен.

– Порадуй, – сплюнул папироску под ноги женщине верзила.

– Поёте плохо. Да и играете хреново. Разреши-ка, я попробую. Расстроена гитара, – и молодой человек сделал движение к гитаристу, но тот увернулся, довольно трезво отскочил в сторону, застыв в стойке боксёра.