Тайны Сент-Ривера

– Его звали Морис, а вот фамилию я уже, пожалуй, не вспомню.

– Морис Парр, о его смерти уже несколько дней пишут во всех газетах.

– Ах вот оно что! Но какое отношение может иметь к его смерти история почти тридцатилетней давности?

– К смерти эта история, понятно, отношения не имеет, но господин Парр был очень богатым человеком, и он оставил весьма странное завещание…

Я интуитивно понимала, что лучше направить разговор именно в эту сторону, как показали дальнейшие события, это было очень правильно. Я рассказала Энжи об условиях завещания, и она поняла, что для меня, прежде всего, важно найти дочь ее давней подруги.

– Дело в том, что девочку Стэлла не взяла с собой, она оставила ребенка в приюте, тогда искренне считая, что временно. Давайте-ка, я вам все расскажу по порядку, тогда, возможно, вы сами разберетесь, что в этой информации представляет для вас интерес.

– Да, это было бы самым лучшим вариантом, – согласилась я.

– Тридцать лет назад, – начала свой рассказ Анжела Барт, – я была молодой и нахальной особой. Денег у меня не было, но было много амбиций, идей и, слава Богу, друзей. Мы открыли с друзьями небольшую рекламную фирму для сети магазинов одежды «Стиль», организовали для них пару удачных рекламных кампаний за такие деньги, за какие сейчас не возьмется работать даже начинающий дизайнер-одиночка. Но тогда этот рынок не был так забит. Мы уговорили владельцев этой сети в рекламных целях разработать собственную коллекцию одежды на ближайший сезон и, разумеется, провести шумный показ этих моделей. Вот так нам и понадобились демонстраторы одежды. Понятно, что мы не стали тратить деньги на приглашение известных профессионалов, мы объявили набор молодых и жаждущих известности кандидатов в топ-модели, как это бы назвали сейчас. Среди них и была Стэлла. Когда прошли первые показы, Стэлла сразу привлекла к себе внимание. Не то, чтобы она была очень красивой, дело было не в этом. Она была обладательницей всего набора достоинств, которые необходимы, чтобы нравиться публике. Фигура ее была безупречной, тогда еще это было востребовано, натуральные светлые волосы с рыжеватым отливом, большие выразительные глаза удивительного янтарного цвета. Кроме того, она была смелой и артистичной, обладала природной грацией и чувством меры, надеюсь вы понимаете, что я имею в виду. Ее сразу заметили журналисты, но она не позволяла себя фотографировать для журналов, таковы были условия контракта с нашей фирмой. Кто знает, как бы сложилась ее жизнь и судьба, если бы она не влюбилась в этого негодяя Мориса. Он сумел подобраться к ней, предложил позировать для портрета. Ну, а потом, сами знаете, как это бывает. Мы с ней были почти ровесницами и сразу как-то сошлись характерами, подружились, понятно, что дело было не только в возрасте. Она пришла именно ко мне со своей проблемой, когда поняла, что беременна. Разумеется, она сообщила эту новость и будущему папаше, но тот заявил, что создание семьи и отцовство не входит в его ближайшие планы. Редкостный был мерзавец. Стэлла это тоже поняла, и ее пылкая любовь очень скоро превратилась в не менее страстную ненависть. Среди моих друзей был молодой адвокат Алекс Эскин, ему и принадлежала идея обращения в суд. Он блестяще провел этот процесс, но за время судебных разбирательств произошли два знаменательных события, изменивших наши первоначальные планы. Сначала о планах. По решению суда Стэлла получила право вписать в свидетельство о рождении дочери имя ее настоящего отца, на Мориса легла ответственность за дальнейшую судьбу его дочери, он был обязан выплатить кругленькую сумму на содержание ребенка, да еще и содержать Стэллу, до тех пор, пока она не сможет вернуться к своей работе. Стэлле действительно было трудно, в том числе, и материально, но не деньги привлекли ее в нашем общем плане. Мы понимали, что этим решением суда мы ставим крест на его карьере художника. Морис не был богат, а чтобы заниматься живописью, нужно было снимать помещение под мастерскую, покупать холсты, краски, да и платить за учебу в академии. Рассчитывать на стипендию он тогда не мог по двум причинам: во-первых, возраст, слишком поздно он поступил учиться, ему ведь тогда было уже под сорок, а во-вторых, при назначении стипендий в академии учитывали не только талант художника, но и его человеческие качества. Как вы понимаете, этот случай показал не самые лучшие стороны характера Мориса Парра. Однако, за время этого процесса родилась Луиза и Алекс предложил Стэлле стать его женой. Она приняла его предложение, и теперь скандал уже не был им нужен. К тому же они посчитали, что обрели счастье, как ни странно, именно благодаря недостойному поведению Мориса. По их мнению уже за это можно было оставить его в покое. Они решили уехать на родину Алекса и там начать свою новую жизнь. Что вскоре и сделали.

– Но почему Стэлла не взяла с собой Луизу? – не могла не спросить я.

– Она не знала толком, куда они едут, что их там ждет, Европа тех лет не была так уж привлекательна в плане материального благополучия. Найти сходу работу было непросто. В общем, они сочли за лучшее – поместить девочку временно в приют. Но, как это бывает, все складывалось совсем не в соответствии с намеченными планами. Прошел год, прежде чем Алекс устроился на постоянную работу. А Луиза опять не могла работать поскольку, теперь уже ждала ребенка от мужа. Карьера Алекса складывалась вполне удачно, но жена родила ему двойню. Я предполагаю, что тут еще есть причины и психологические. Луиза не стала желанным ребенком для ее матери. Будучи беременной, Стэлла переживала абсолютно не те эмоции, которые способствуют развитию материнских чувств. Так или иначе, но прошло три года, а девочка все еще оставалась в приюте. А тут появилась семья, которая захотела удочерить малышку. Это были простые люди. Женщина работала поварихой в том самом приюте. Ее муж служил садовником. Своих детей у них не было, по какой-то причине они не могли произвести на свет собственного ребенка. А девочка была такая славная, я ведь ее навещала время от времени. Иногда всерьез жалею, что сама не решилась ее удочерить. Стэлла дала свое согласие, и ее дочь обрела новую семью. Как это часто бывает в таких случаях, семья продала свой дом и уехала куда-то в другое место, где никто не знал, что их дочь не является их кровным ребенком.

– А вы не знаете фамилию этой пары?

– Нет, у меня не было повода этим интересоваться, но я думаю, что для полиции не проблема – все это выяснить. Адрес приюта я вам, конечно сейчас запишу. Вообще факт усыновления, насколько я знаю, не разглашается из гуманных соображений. Но в этом случае…Надеюсь, Луиза не потеряла право на наследство своего родного отца?

– Нет, не потеряла, это ведь он от нее отказался, а не она от него. Ее права в этом случае полностью сохраняются. В силу ее малого возраста, вопрос об удочерении решался без ее участия, следовательно, закон не предусматривает лишение ее прав наследования имущества ее кровного отца, если в завещании это не было отдельно оговорено. Но Парр не оставил подобного распоряжения.

На этом, собственно, полезная для дела часть нашего разговора и закончилась. Но нам было очень приятно пообщаться и просто так. Энжи рассказывала забавные случаи из жизни фирмы «Стиль» и из своей жизни, расспрашивала меня о моей необычной, по ее представлениям, работе. Советую читателю, который заинтересовался моими дилетантскими текстами, запомнить имя Энжи Барт, поскольку однажды ей тоже пришлось быть моей клиенткой. Но в тот день, когда мы с ней познакомились, кто мог это предполагать?

Трагедия в доме Дэниса Зальцмана

Домой я вернулась поздно вечером, но не удержалась и позвонила Дэвиду.

– Да, то, что мне удалось выловить в прессе и в сети, мало, что добавит к твоему рассказу, – заявил Дэвид, выслушав мой отчет по поездке в Мэрвик, – все, что противоречит этим фактам, скорее всего – просто вымышленные байки.

– А что выяснил комиссар? – спросила я, – пару раз звонила ему, но он не смог со мной поговорить: то был на совещании у начальства, то был занят.

– Мне тоже не удалось его поймать так, чтобы можно было нормально разговаривать, боюсь, что нам придется потерпеть до завтра. Встретимся в управлении?

– Да, как и договаривались.

Но, едва я положила трубку и хотела пойти на кухню, чтобы выпить стакан сока, как мой телефон зазвонил.

– Да, – коротко откликнулась я , будучи уверенной, что услышу опять голос Дэвида, вспомнившего еще что-то, по его мнению, важное. Но это был Эрик Катлер.

– Приветствую вас, коллега, – начал он с привычной фразы, – вижу, что вы уже вернулись, надеюсь, что не с пустыми руками, но беспокою я вас по другому поводу.

– Что-то случилось, – догадалась я.

– Да, я сейчас еду в дом полковника Зальцмана, он убит. Поскольку мы с самого начала ведем это дело вместе, я подумал, что…

– Конечно, если вы согласны заехать за мной…

– Вы не очень устали?

– Комиссар, неужели вы думаете, что после вашего сообщения я смогу уснуть?

– Тогда через десять минут я заеду за вами, да, кстати, Дэвид тоже обещал приехать.

* * *

Вот так мы все и оказались в доме отставного полковника Дэниса Зальцмана. Дом Зальцмана, нужно сказать, был таким же внушительным, как и его автомобиль, да и как он сам, при жизни.

Сейчас это было просто тело пожилого человека убитого выстрелом из огнестрельного оружия, предположительно, из пистолета, как нам сказал встретивший нас на месте происшествия инспектор, который прибыл туда по вызову. В доме уже работала следственная бригада.

– Выстрел в голову, – стал докладывать инспектор комиссару, как только тот представился, – рядом с правой рукой потерпевшего мы нашли пистолет, из него недавно стреляли, сначала подумали было, что это самоубийство, но как только приехал эксперт, стало понятно, что это всего лишь инсценировка. Выстрел был сделан с такого расстояния, что это ни в коем случае не может быть самоубийство.

– Кто первый увидел все это? Кто звонил в полицию? – спросил комиссар, рассеянно наблюдая за действиями экспертов.

– Его шофер Тим Солтинг, он привез его пару часов назад из театра, старик очень любил балет. Затем Солтинг поставил машину в гараж и хотел, как обычно, занести хозяину ключи и идти к себе, парень живет в этом же доме. Его комната на втором этаже. Тим увидел открытую дверь кабинета, в кабинете горел свет, вот он сюда и вошел, ну а тут все это… Он говорит, что еще почувствовал запах пороха.

– Он ни с кем не столкнулся, как я понимаю, – комиссар не спросил, а уточнил.

– Нет, он подумал о самоубийстве, поэтому даже не стал осматривать кабинет как следует, сразу позвонил в полицию, а, выходя, закрыл кабинет на ключ.

– Где он сейчас?

– У себя в комнате. Вы хотите с ним поговорить?

– Да, похоже, он пока единственный свидетель. Пригласите его сюда, пожалуйста.

И опять мотивы

Это был именно тот шофер, которого я уже видела за рулем автомобиля Дэниса Зальцмана. Помните? Он привозил полковника на похороны Парра.