Тайны Сикорских

Над девочкой, сладко раскинувшейся на кровати, нависала тень. Ночник не давал рассмотреть четко лицо, но Катя узнала.

— О, ты здесь? Ну и отлично. Значит ставки в шоу повышаются, — сверкнула зубами в натянутой улыбке Ева. Голос был настолько схож с холодной сталью, что об него можно было порезаться.

— Ева… Пожалуйста, положи нож, — спокойно сказал Павел, быстро просчитывая ситуацию, и недавая Кате в истерике броситься вперед — не успеет.

— Нет. Эта девка поплатится за то, что сделала. Я отберу у нее самое ценное, как она отобрала у меня — отравила ум Артема. Я знаю, это ты, Катька, настроила его против меня. Признавайся, что наговорила, что он, так сильно любивший меня, отказался от меня! Все, — непечатная лексика сделал речь бессвязной. Ева в отчаянии рванула к Лизе, недоумевающе открывшей глаза. Нож разрежет плоть. Павел рванул вперед — не успеет, Катя за ним. Звон стекла. Осколки, словно дождь, посыпались на пол.

Огромная белая тень. Зубы, горящие глаза, алая пасть, рычание. Удар мощной лапы. Ева потеряла сознание.

Павел закрыл истошно вопящую Катерину собой.

— Лизка-а… — Катя билась, словно горлица в когтях коршуна. Павел держал ее крепко, прикрывая.

— Если ты не успокоишься, умрем все, — спокойно сказал Кате, ослабив хватку.

Женщина с ужасом уставилась на то, как села на постели дочь — беззащитная, спросонок непонимающе глядящая вокруг. Лиза даже не испугалась. Она просто недоумевающе разглядывала громадного белоснежного саблезубого тигра, принюхивающегося, нервно помахивающего хвостом.

Кого разорвет первого?

— Тихо, тихо, спокойно, — Павел попытался говорить твердо, прорваться к разуму, достучаться сквозь выпущенную наружу лютость.

Зверь утробно зарычал, развернулся к Лизке, которая была практически на расстоянии огромной когтистой лапы.

Катя юркнула, словно птичка, не отдавая себе отчет в происходящем. Павел попытался ее задержать, но женщина закрыла собой дочь. Все происходило так быстро, что казалось, ход времени замедлился, а движения ускорились.

Зверь подобрался — готовый атаковать. Катя оттолкнула девочку, просто сбросила ее с кровати, сама не успевая убраться. Она не зажмурила глаза. Смотрела смерти в лицо. Была лишь единственная мысль — пусть Лизка успеет сбежать. Пусть додумается захлопнуть за собой дверь.

— Беги! Лизка, беги!

У Павла не было времени на раздумия. Против лютости, выпущенной на свободу, нет оружия. Пасть всем или спасти хоть кого-то. Мужчина схватил девчонку, сброшенную на пол, и бросился к открытым дверям.

Зверь прыгнул. Зубы… жаркое дыхание… Катя никогда не думала, что последнее ее мгновение — оно такое. Голубые глаза оказались на уровне ее лица. Острые зубы сейчас вонзятся в шею, а может в живот. Какие голубые! Какие смутно знакомые.

Артем. Сердце кольнуло. Так вот что за чудовище, присутствие которого незримо ощущала Катерина. Вот ты какой на самом деле.

Женщина смотрела прямо, неуспевая ничего произнести вслух.

Зверь дернулся, словно ему в нос кто-то брызнул из перечного баллончика. Лапищи на кровати. нос почти у самого лица жертвы. Зубы слегка оцарапали.

Трансформация прошла быстро. Артем поднялся, подхватил простыню, обмотал вокруг голых бедер.

Павел резко распахнул дверь, спеша на помочь Катерине. Одновременно с этим в разбитое окно влез Лучано:

— Я все пропустил, — с сожалением протянул. — Но, вижу, и так все в порядке.

***

Еву арестовали. Банально. Надели наручники и увезли. Нечего покушаться на убийство, врываться в чужой дом.

Павел долго о чем-то разговаривал с Сикорским.

— Кать, я поеду, — сказал, чмокнув в щеку подругу, только что повторно уложившую спать дочь, на этот раз рядом с тетей.

— Ты не волнуйся, здесь все чисто — люди Артема проверили. Ева была одна. Она просто одурела от ревности. Решила, что Артем разлюбил ее, потому что появилась другая, узнала о твоей инициации… В общем такое.

— А… Лучано?

— Ох, он провидец. Он иногда предугадывает ход событий. Лучано увидел, что Ева собирается напасть, они с Артемом спешили, но… в общем успеть мог только Тема, выпустив лютость из-под контроля. Ты не сердись на него… Да, это опасно. Он действительно мог нас всех убить вместо того, чтобы спасти.

— М-да… — протянула Катя, пригладив кудри. — Я благодарна тебе. Спасибо, что приехал, пожил. Артем Николаевич смог сделать то, что не удалось мне? Убедить тебя, что Ксения любит тебя, а не Фельдмана?

— Не Артем, — немного смущенно ответил Павел. — А Лучано. Он же провидец как-никак.

— С каких это пор он друг? — холодно спросила Катя.

— Он что-то сделал Сикорскому…

— То есть он продолжает работать после того, как пытался меня убить. Миленько, — женщина оборвала Павла.

— Не надо. Это их дела. Кто я такая, чтобы беспокоиться.

— Кать, ты сейчас не права, — возразил Павел.

— Давай не будем. Пока, — Катя чмокнула друга в щеку. — Я буду скучать.

***

Катя хотела благодарить Артема, но не могла. он спас ее дочь. Но из-за его невесты Лиза подверглась риску. Он спас ее саму. Теперь Катя поняла, что тигр ей не привиделся, что из плена квадратных волн ее вызволил именно белый зверь. Но если бы Катя не сняла проклятие с Ксении — ей бы не пришлось тонуть.

Выжатая, словно лимон. Перенервничавшая.

— Катя, спасибо, ты сняла проклятие с Евы, ты спасла мою жизнь… — Артем был так близко. Катерина физически ощущала его присутствие. Но пережитый страх словно сковал. Не давал говорить. Путал мысли. Дурманил.

— Это я должна Вас благодарить, — в голосе ни тени благодарности. Голос бесцветен.

Сейчас они постятся, чтобы больше никогда не встретиться.

Формальное прощание получается. Холодное.

Но Артем ведь приехал с Лучано. Борджиа его близкий человек. Катя не могла это принять. Не могла смириться. Все, что ей привиделось — привиделось. Она никто для стоящего рядом мужчины — странно смотрящего на нее. Встревоженно, что ли? Или безразлично? Она не понимала. Конская доза успокоительного путала мысли.

— Нет, Кать, ты ничего не должна. Это моя семья будет в неоплатном долгу. Все, что нужно…

— Спасибо, у меня все есть.

— Если вдруг возникнет необходимость — обращайся. Каждый из клана Сикорских, каждый из клана Фельдманов почтет за честь исполнить малейшую просьбу.

— Хорошо, — голос такой же бесцветный.

Артем ненавидел свою лютость. Он мог причинить вред. Он выпустил зверя. Иначе Лизку было не спасти, не успеть. Но он рискнул. Катерина безразлична к нему. Ее взгляд… Она его презирает.