Тайны Васильков или мое нескучное лето

— Фейсконтроль? — спросила я, глядя на шкафообразного охранника в темном костюме, стоявшего у входа.

— Да, — сказал Ваня.

— Как ты думаешь, мы достойны посетить это заведение? — спросила я Белку.

— Не знаю, — с сомнением произнесла она.

— Сюда не пускают только местных алкашей и буйных малолеток, — авторитетно заявил Ваня.

— Я смотрю, ты здесь часто бываешь, — сказала я.

— Не часто, но бываю. Хозяин бара — мой хороший знакомый. Это он в первый раз привез меня в Мальцево. А Васильки я сам нашел.

Мы вошли в бар и разместились за одним из столиков. Через несколько секунд нам принесли меню, а Ваня привел хозяина, которого звали Глеб и который оказался крепким мужчиной средних лет с бородкой. Глеб рассказал нам, как он рад нас видеть и добавил, что сегодня ввиду того, что вторник, народу немного, но все равно скоро появится диджей и заведет музыку. Так что можно будет потанцевать, если нам хочется.

Я заказала какой-то коктейль с длинным названием и не менее длинным перечнем ингредиентов, Белка заказала мартини, Антон — пиво, а Ваня — чай. Я разглядывала посетителей бара, которые в основном оказались нежно щебечущими парочками, состоящими из мужчин постарше и женщин помоложе, хотя были и другие варианты.

— Откуда они все тут взялись? — спросила я. — Мальцево вряд ли можно назвать очень оживленным местом. И от трассы не так уж близко.

— Прелесть этого бара как раз в его удаленности и уединенности, — сказал Ваня.

— Да?

— Сюда часто приезжают те, кто… не хочет афишировать свои отношения.

Я ничего не понимала.

— Ты хочешь сказать, что вся эта публика — жены, которые изменяют мужьям и мужья, которые изменяют женам? — догадалась Белка.

— Не вся, но некоторые — точно. Им приходится уезжать подальше от дома, и этот бар для них — просто находка.

— Я вижу, ты в этом хорошо разбираешься, — заметила я.

— В чем?

— В связях с замужними женщинами, — выпалила я.

После моих слов возникла неловкая пауза.

— Это все мне Глеб рассказал, — спокойно объяснил Ваня. — Когда он открывал этот бар, ему и в голову не приходило, что он станет пристанищем нарушителей брачных клятв.

— Интересно, на какую публику он рассчитывал, открывая такое заведение в глухой деревне, — подал голос Антон.

— Это было просто осуществлением мечты, — сказал Ваня. — Он рассказывал мне, что всегда мечтал переехать в деревню и открыть бар, куда будут приезжать его друзья и другие приятные люди.

— Хорошо, когда мечта сбывается, — заметила Белка.

— Даже если по мере сбычи она несколько корректируется, — добавил Антон.

— А ты о чем мечтаешь? — обратилась я к Антону.

Я осознавала, что это странный вопрос и сама не знала, зачем его задала. Весь вечер мне хотелось спросить его совсем о другом. Но я боялась его спугнуть, прямо спросив о том, что он высматривал на моем огороде.

— Мои мечты очень тривиальны, — ответил Антон, не выказав ни капли удивления. — Я хочу купить себе остров где-нибудь в теплом море, перевезти туда… ну, например, этот бар целиком и еще с десяток мулаток с большими… э… талантами.

Белка прыснула, я тоже не удержалась от улыбки.

И все же Антон вел себя очень подозрительно. Пил темное пиво, рассказывал геймерские анекдоты, хлопал Ваню по плечу и разглядывал Белку, пытаясь делать это незаметно. На меня он почти не обращал внимания. Я, на него, впрочем, тоже. Хотя у меня была какая-то смутная идея по поводу того, что, когда он выпьет нужно количество пива и потеряет бдительность, я могу попробовать подкатить к нему со своими каверзными расспросами, как-нибудь замаскировав их под вполне невинные. А пока пусть привыкает к тому, что у меня есть странная привычка задавать неожиданные вопросы.

— А чем темное пиво лучше светлого? — спросила я.

— Ничем, — ответил Антон.

Когда появился обещанный ди-джей и закрутил ремиксы из ретро девяностых, я заявила, что хочу танцевать. Антон бросил на меня недовольный взгляд, Ваня стиснул зубы и встал, а Белка сказала, что посидит, так как вчера подвернула ногу. Странно, что я раньше ничего об этом не слышала. Антон обрадовано пробормотал, что с удовольствием составит Белке компанию, не оставлять же ее одну, а Ваня вышел из-за стола.

— Жалеешь, что я не в гипсе? — спросила я.

— С чего ты взяла?

— Совершенно необязательно меня сопровождать, — бросила я через плечо и быстро пошла к танцполу.

— Угу, — буркнул Ваня и пошел вслед за мной.

Танцевать я люблю, даже под такую странную музыку, так что я получала удовольствие, чего нельзя сказать о Ване. Он переминался с ноги на ногу, не спуская с меня глаз и, когда заканчивался очередной трек, смотрел на меня с робкой надеждой. Но я была неумолима и продолжала танцевать.

Наконец, он не выдержал и, сказав, что принесет чего-нибудь освежающего, удалился в сторону барной стойки. Тут заиграл какой-то заунывный медляк, и бритоголовый дядечка лет тридцати девяти, изо всех сил пытающийся выглядеть брутальным, пригласил меня на танец. Когда я увидела Ванино лицо, то немного пожалела, что приняла приглашение. Но только немного. Так ему и надо! Отпрашиваться я у него должна, видите ли… Я свободный человек и всегда буду свободной, даже если… даже если что угодно!

Я попросила дядечку не прижиматься ко мне и сразу же забыла его имя, хотя он повторил его раз пять, по-моему. Когда танец закончился, я подошла к Ване, взяла у него стакан с коктейлем, выпила его залпом и снова вернулась на танцпол. Дядечка оказался рядом со мной. И откуда он только взялся на мою голову? Мне почему-то расхотелось танцевать. Ваня стоял, прислонившись к стене и, не отрываясь, смотрел на меня. Дырку хочет во мне просверлить, что ли? Нет, определенно, танцевать мне больше не хочется. Ноги стали как чужие, а руки не попадают в ритм и вообще мешают. Я перестала двигаться, развернулась и пошла к столику, где сидели Белка и Антон. Дядечка схватил меня за руку, видимо, предлагая остаться. Я вырвала руку и пошла дальше. Обернувшись я увидела, что он идет за мной.

— Я больше не танцую, — громко сказала я, чтобы у него не осталось никаких сомнений.

— Но вечер только начинается, — пробормотал он, глядя слегка остекленевшими глазами на меня. — Дальше будет еще веселее…

— Еще веселее мне не под силу, — отрезала я и отвернулась.

Он снова схватил меня за руку. Неожиданно рядом с нами появился Ваня. Его глаза метали молнии, губы были плотно сжаты, а на лице отражалась такая степень сдерживаемого внутреннего напряжения, что я по-настоящему испугалась. Неужели это Ваня? Неужели он может быть таким? Дядечка смотрел на меня и не обращал внимания на Ваню. Я резко дернула руку, но он держал на удивление крепко, и у меня не получилось ее вырвать.

— Эй, — скорее прорычал, чем сказал Ваня.

Это было похоже на приглушенные раскаты грома, так что дядечка не смог его проигнорировать. Он обернулся к Ване, но вместо того, чтобы испугаться, выпятил грудь и еще крепче сжал мою руку.

— Эта девушка — со мной, — сказал он.

— Ты что, офигел? — вырвалось у меня.

Я дернула руку изо всех сил и, наконец, смогла ее вырвать из цепких лап этого сумасшедшего. А как еще назвать человека, который выпячивает грудь, когда на него рычит зверь неизвестной породы, на голову выше и в два раза шире в плечах? Ваня схватил его за ворот рубашки и, кажется, немного приподнял над полом. Мой смелый ухажер и не думал отступать, его затуманенный алкоголем мозг, кажется, не мог оценить масштабы грозящей опасности. Я взяла Ваню за локоть но он, видимо, этого не почувствовал. Мне хотелось зажмурить глаза, чтобы не видеть того, что произойдет дальше.