Тайны Васильков или мое нескучное лето

— Что? — нет, я не понимала.

Степан Пантелеевич перевел взгляд на Ваню. Тот кивнул.

— То есть вы не знаете, о чем она говорила? — задала я мучивший меня вопрос.

— Я передал вам наш разговор довольно точно.

— Остается выяснить, — сказал Ваня, — кто мог знать об этих… спрятанных вещах.

— Это будет непросто, — добавил Степан Пантелеевич.

Наконец до меня дошло, что они имеют в виду. Конечно. Это же очевидно. Что-то я сегодня туплю…

— Так, значит, кто-то пытался выжить меня из дому, чтобы завладеть сокровищами?! — воскликнула я.

— Этот вывод напрашивается сам собой, — произнес Степан Пантелеевич.

— Значит, сокровища действительно существуют?! — Сейчас я могла общаться только с помощью восклицаний.

В голове у меня полный бардак. Надо сосредоточиться. Разложить все по полочкам. Составить список. Я иногда люблю составлять списки. Только они у меня всегда какие-то недоделанные. Васильки… Указание… «Пусть это будут васильки». Интересно, что она имела в виду?

— Бабушка очень любила васильки, — сказала я. — Я имею в виду цветы.

— Да, — кивнул Орлиный глаз. — Я знаю.

— Летом они часто стояли у нее в кувшине. Я сама их ей постоянно приносила.

— Федор как-то рассказал мне, что Катерина Андреевна пришла в восторг, когда услышала название деревни.

— Наверное, поэтому она решила сюда переехать.

— Вполне возможно, что это было одной из причин, — согласился Степан Пантелеевич.

— Вы думаете, речь идет о цветах? — спросила я.

— Почти уверен.

— Но как?..

— Этого я пока не знаю, — пожал плечами Орлиный Глаз. — Меня сейчас больше волнует другое…

Но меня другое не волновало.

— А вдруг это что-то огромное, — поделилась я своими догадками.

— Вряд ли, — сказал Степан Пантелеевич.

Такое ощущение, что он что-то недоговаривает.

— Маленькое найти труднее, — продолжала я. — Что же это может быть?! — воскликнула я. — Вы не думаете, что это, например, бабушкина библиотека?..

— Не думаю, — усмехнулся Орлиный Глаз.

— То есть это правда… сокровище?! — я захлебывалась от восторга, как трехмесячный щенок на прогулке. — Вот здорово! Всегда мечтала найти настоящий клад. То есть в детстве мечтала, а потом забыла. А бабушка один раз спрятала коробку от леденцов со всякими побрякушками, я ее нашла и была так счастлива…

Я замолчала. Мне снова стало грустно.

— Уверен, что Катерина Андреевна очень хорошо вас знала, — ласково произнес Степан Пантелеевич.

— Лучше бы она была жива, — вырвалось у меня.

Я откинулась на спинку дивана и замолчала.

— А теперь давайте поговорим о нашем таинственном незнакомце. Или незнакомцах.

— Незнакомцах? — переспросила я.

— Я уверен, что Катерина Андреевна умела хранить свои секреты, но…

Мы с Ваней внимательно слушали.

— Есть разные варианты, — быстро произнес Орлиный глаз. — Пока непонятно.

— А вдруг сейчас, пока мы здесь сидим… — я вскочила. — Он там рыщет по моему дому?

— Не волнуйся, — Ваня ухватил меня за руку и усадил на диван. — Я позвонил Белке и попросил, чтобы она приглядывала за домом.

— Но… ты же не знал?

— О сокровищах — нет. Но я знал, что кто-то хочет причинить тебе вред. И я твердо намерен его выследить.

— Но это же, — растеряно произнесла я. — Это же очень трудно. Вообще непонятно, как это можно сделать.

— Я его выслежу. Я никому не позволю, — сказал Ваня и замолчал. — Обижать тебя, — добавил он через минуту. — И отбирать у тебя… что бы то ни было. Я и так совершил слишком много ошибок.

— Ты? — удивилась я.

— Если бы я был в нужное время в нужном месте, он бы давно был у меня в руках.

— Очень трудно делать все одному, — сказал Степан Пантелеевич.

— Я, конечно… не утверждаю, что я супермен. Поэтому…

— Поэтому мы будет действовать совместно. Возможно, вчерашнее его немного испугало. Он не знает, что именно произошло с Катериной. Я уверен, что в его намерения не входило… задушить ее по-настоящему.

— Только напугать? — вставил Ваня.

— Да. Если мы распустим слух, что Катерина лежит в больнице, без объяснения причин, то он почувствует, что у него развязаны руки.

— И ринется на поиски сокровищ, — с восторгом воскликнул Ваня.

— И, если мы будем действовать осторожно, то…

— Мы его поймаем, — закончил Ваня. — В ловушку. Как мышь на кусок копченого сала.

Его ноздри раздувались, на лице было хищное выражение, как у льва, заметившего притаившуюся в кустах антилопу. А мне всегда казалось, что он похож на раскормленного домашнего кота, спокойного и ленивого. Оказывается, даже домашние коты иногда бывают хищниками…

— Хорошая мысль, — поддержала я его, почуяв, как во мне тоже просыпается воинственный дух и охотничий азарт.

— Я думаю, твое присутствие совсем не обязательно, — отмахнулся от меня Ваня. — Переночуешь у меня или у бабы Груши.

Я ушам своим не поверила. Что это он о себе возомнил? Раскомандовался тут, как в собственном гареме. Я не на шутку разозлилась.

— Придержи коней, — говорю, — кто это назначил тебя главным?

— Это может быть опасно, — жестко сказал Ваня. — По-настоящему опасно.

— Если бы я тогда, под влиянием минутной слабости, не поделилась с тобой своими страхами, то сейчас бы справлялась со всем одна. И никто бы мной не командовал, — добавила я.

— Ты очень правильно сделала, — произнес Ваня покровительственным тоном, — что рассказала все мне. Не женское это дело…

— Ах, не женское! — воскликнула я.

— Да, не женское.

— Вот уж не думала, что в твоем лице столкнусь с таким вопиющим проявлением мужского шовинизма!

Иногда, когда я сильно злюсь, то начинаю выражаться несколько высокопарно. Ваня, оказывается тоже. Или это он от меня понабрался? Мы яростно спорили минут пятнадцать, и уже дошло до того, что я начала жалеть о том, что вообще связалась с этим упрямым и твердолобым субъектом и с моих губ готовы были слететь непоправимо обидные слова. В этот момент Орлиный Глаз, до этого молча наблюдавший за развернувшейся перед ним баталией, сказал тихим, но таким внушительным голосом, что мы сразу замолчали и успокоились:

— Уверен, что при соблюдении всех предосторожностей, Катерина вполне может принять участие в операции.

Когда он произносил слово «операция», мне показалось, что его глаза сверкнули, как огни далеких маяков.

Я победно посмотрела на Ваню. Он, совершенно неожиданно, показал мне язык. Это так не вязалось с серьезным и напыщенными речами о роли женщины в обществе, которые он вел несколько минут назад, что я рассмеялась.

— Вижу, мир восстановлен, — продолжал Орлиный Глаз. — Это хорошо, так как наши разногласия льют воду на мельницу наших врагов. А теперь — о деле.