Тайны военной агентуры

В течение трех летних месяцев по железной дороге в Монреаль прибывали грузы ценных бумаг. Для размещения всех сертификатов потребовалось почти 900 четырехстворчатых шкафов. Спрятанные под землей ценности круглосуточно охраняли 24 полицейских, которые там же ели и спали.

Поход «Эмеральд» был только первым в череде «золотых» трансатлантических переходов британских кораблей. 8 июля из портов Великобритании вышли пять судов, которые везли самый большой комбинированный груз ценностей, когда-либо транспортировавшийся по воде или по земле. В полночь из залива Клайд вышли линкор «Рэвендж» и крейсер «Бонавентура». На рассвете в Северном проливе к ним присоединились три бывших лайнера «Монарх Бермудов», «Собесский» и «Баторий» (два последних были судами Свободной Польши). Эскорт составляли четыре эскадренных миноносца. Этот конвой, которым командовал адмирал сэр Эрнест Расселл Арчер, вез золотые слитки примерно на 773 миллиона долларов и 229 коробок ценных бумаг общей стоимостью приблизительно в 1 750000000 долларов.

«Мы получали обычные сообщения о шнырявших поблизости подводных лодках,— вспоминал адмирал Арчер (за две последние недели противником были потоплены 28 судов союзников общим водоизмещением 139 000 тонн),— но сумели увернуться от них. Вражеские рейдеры тоже были весьма активны, но нам ни один не попался. Нервничали ли мы? Мы знали, что имели у себя на борту, и в такой ситуации просто берешь штурвал и делаешь что можешь».

Когда три четверти пути были позади, из-за поломки машин у «Батория» упала скорость. Чтобы не рисковать остальными судами, адмирал велел ему идти в Сент-Джон на Ньюфаундленде, оставив его охранять «Бона-вентуру». Вскоре два этих корабля оказались в большой опасности. «Мы очутились в густом тумане и в то же время среди плавучих льдов,— вспоминал командир «Бонавентуры» вице-адмирал Джек Эгертон.— Почти 12 часов мы оставались неподвижными, я лишь старался держаться поближе к «Баторию»: с нами было 60 миллионов фунтов стерлингов в слитках (около четверти миллиарда долларов), а айсберг можно было увидеть, лишь когда он оказывался уже перед самым носом корабля». В конце концов вице-адмирал Эгертон проводил «Батория» до Сент-Джона, после чего на полной скорости ушел в Галифакс.

На всем протяжении перехода через Атлантику восемь 15-дюймовых и двенадцать 6-дюймовых орудий и батареи 4-дюймовых зениток находились в боевой готовности. «Орудийные расчеты оставались на своих местах,— вспоминал капитан 3-го ранга Дженкинз.— Ночами они спали около своих пушек. Команды контроля повреждений непрерывно осматривали корабль с целью заблаговременного обнаружения возможных течей или возгораний».

13 июля первые три судна вошли в гавань Галифакса. Вскоре после этого появился «Бонавентура», а потом и «Баторий». Для перевозки золотых слитков в Оттаву потребовалось пять специальных поездов. Груз был таким тяжелым, что в каждый вагон складывали не больше 200 ящиков, чтобы выдержал пол. Каждый состав вез от 10 до 14 таких грузовых вагонов. В каждом вагоне было заперто двое охранников.

Все это золото перевозилось без страховки. Кто смог бы или хотя бы захотел страховать слитки на сотни миллионов долларов, особенно в военное время? Доставленный конвоем «Рэвенджа» золотой груз привел к еще одному «ценному» рекорду: расходы «Кэнэдиэн Нэшнл Экспресс» по его перевозке оказались самыми высокими в его истории — что-то около миллиона долларов.

В Оттаве «Кэнэдиэн Нэшнл Рэйлроуд» организовывала прибытие специальных поездов так, чтобы их разгрузка и перевозка золота в Канадский банк на Веллингтов-стрит проходили ночью. Кто бы мог подумать еще совсем недавно, что это пятиэтажное здание высотой всего 140 футов, в котором располагался банк, бросит вызов самому Форту Нокс, самому крупному вместилищу ценностей в мире? Три дня груз конвоя «Рэвенджа» золотым потоком лился в хранилище банка, имевшее размеры 60 на 100 футов. Грузовики споро разгружались, 27-фунтовые чушки, точно большие куски желтого мыла в проволочных упаковках, аккуратно складывались в хранилище ряд за рядом, слой за слоем в огромный, до самого потолка, штабель из десятков тысяч слитков тяжелого золота.

Тем временем в Монреале под небоскребом «Сан Лайф» просторное высокое помещение рядом с набитым ценными бумагами хранилищем оборудовалось под офш для работы с депозитами, и очень скоро в этом «подполье» на этой «маленькой Уолл-стрит» [1] начались одни из самых необычных и самых секретных в мире фондовых операций. В штат Мансур пригласил 120 человек — бывших банковских служащих, специалистов из брокерских фирм и стенографисток из инвестиционных банков,— которые, дав присягу на соблюдение секретности, приступили к разбору того, что кто-то назвал «наши пачки из Британии».

1

Улица в Нью-Йорке, где находится биржа.— Примеч. пер.

Офис, конечно, был тоже секретным. На третий подвальный этаж спускал только один лифт, и каждый сотрудник должен был предъявлять специальный пропуск (который менялся каждый месяц) — сначала перед входом в него, а затем уже охранникам из Конной полиции—и ежедневно расписываться о своем приходе и уходе. У столов охранников имелись кнопки, которые включали сигнал тревоги прямо в управлениях Монреальской и Королевской канадской конной полиций, а также в службе Электрической защиты доминиона. Однажды охранник случайно нажал кнопку, и уже через три минуты этаж кишел вооруженными до зубов полицейскими.

Все лето, за которое общее количество коробок с ценными бумагами достигло почти двух тысяч, сотрудники Крейга работали по десять часов ежедневно с одним выходным в неделю. Всю эту гигантскую мешанину принадлежавших тысячам разных владельцев бумаг надо было распаковывать, разбирать и рассортировывать. В итоге было установлено наличие примерно двух тысяч разных типов акций и облигаций, включая внесенные в отдельный список акции компаний, выплачивающих высокие дивиденды. Все бумаги отдельных владельцев складывались в отдельные стопки и перевязывались (для этого потребовалось более 70 миль ленты), а содержание этих пачек дважды перепроверялось. Для уточнения возникавших несоответствий в Лондон было отправлено более 6000 «опросных бланков». Все это грандиозное дело не терпело отлагательства, так как бумага нельзя было пустить в оборот, пока их владельцы не были идентифицированы, а списки и количество — подтверждены.

«У Крейга целая команда секретарш занималась лишь тем, что нарезала купоны,— вспоминал один канадец.— Я никогда в жизни не видел столько купонов».

Ответственный за депозит Крейг, который знал все, что у него должно было иметься, уже к сентябрю знал, что все это у него действительно имелось. Каждый сертификат был учтен и внесен в картотеку. «Я убедился, что не пропала ни одна бумага,— вспоминал он.— Мы не потеряли ни одного сертификата. Учитывая обстоятельства, в которых они собирались и перевозились, это было просто чудом».

Золото, как и ценные бумаги, прибывало непрерывно. Как показывают имеющиеся в Адмиралтействе документы, за период с июня по август британские корабли (вместе с несколькими канадскими и польскими) перевезли в Канаду и Соединенные Штаты золота более чем на 2 556 000000 долларов. Совершенно невероятным представляется тот факт, что за эти три месяца в

Северной Атлантике было потоплено 134 союзных и нейтральных судна — и среди них ни одного перевозившего золотой груз.

Уинстон Черчилль и его военный кабинет успешно осуществили свою грандиозную затею. Не только средства для продолжения войны британцами были благополучно доставлены в Канаду — ценности на общую сумму семь миллиардов долларов — но все это предприятие было проведено в полной секретности. В разные моменты в различного рода тайных операциях с «вкладом ценными бумагами» были заняты более шестисот человек. В «золотые» перевозки были вовлечены тысячи членов экипажей кораблей, сотни портовых рабочих по обе стороны океана. Пожалуй, еще никогда столь большое число людей не хранили секрет так надежно.

Этта ШИБЕР ПАРИЖ — СПАСЕНИЕ [2]

Дороти Канфилд написала об этой книге: «Это удивительное повествование о двух женщинах , которые противостояли гестапо , и подвиге миллионов обычных людей во Франции времен оккупации не только является правдой по существу, по фактам, но оно и представлено в такой форме, когда автор просто честно излагает , как все происходило, не пытаясь как-то драматизировать описываемое или изображать из себя героиню . Но эта женщина была героиней: она стала участницей тяжелых, драматических событий, потребовавших от нее невероятной выдержки, бесстрашия и самопожертвования .

2

Из книги Этты Шибер «Париж — подполье».

Позади в вечерних сумерках наконец скрылись из глаз берега Португалии — я без особой грусти покидала Европу на большом белом пароходе с черными, освещенными мощными прожекторами буквами на борту: «DIPLOMAT — DROTTNINGHOLM — DIPLOMAT».

Я возвращалась домой после года, проведенного в нацистской тюрьме. А где-то в Соединенных Штатах открылась дверь камеры, чтобы выпустить на свободу заключенную-немку, на которую меня обменивали.

В Лиссабоне американский консул Уайли сказал мне, что ее звали Йоханна Хофман и она была парикмахером с немецкого лайнера «Бремен», осужденной в 1938 году как член опасной немецкой шпионской сети, действовавшей в Соединенных Штатах. Стоило ли освобождать меня такой ценой?