Тайны
Шрифт:
Но эти слова не успокаивали. Самого себя он обмануть не мог.
Слейд положил руки на мрамор, стараясь Думать о Джеймсе. Он пришел сюда вымолить себе прощение. А не вновь предать своего брата.
– Джеймс, - он поднял лицо к небу.
– Прости!
Закрыв глаза, он прислушался к утреннему пению птиц. Никто не дает ему ответа. Как безмолвна могила! Неужели он действительно ждет прощения? И может ли оно быть?
Все мольбы неискренни. Упрямое чувство протеста продолжало говорить ему, что и у него есть право на любовь. Она - его жена.
Джеймс - мертв. Он умер.
Нет, он сумеет пересилить себя. Он будет бороться с той частью своей души, которая продолжает предавать Джеймса. И он должен победить.
Он не будет самим собой, если не победит.
– Я обещаю… - хрипло сказал он, надеясь, что Джеймс услышит, - никогда… Это было ошибкой. Она ничего не значит для меня. Клянусь!
Ни ответа, ни прощения. Никакого признака того, что Джеймс здесь. И глупо ждать, что он появится. Джеймс под тяжелым холодным камнем. Привидения, духи - это сказки для детей, а не для мужчин.
Слейд ощутил на своих щеках слезы. Он закрыл лицо руками. Джеймс не возвратится. И никогда не сможет прийти на эту землю и простить его.
Слейд повернулся спиной к холодному могильному камню. Пора уходить. Пора покинуть кладбище. Пора покинуть Мирамар. Покинуть ее. Потому что он слаб. У него, черт возьми, больше нет сил. Он сдался один раз, значит, сдастся вновь. И может наступить тот ужасный миг, когда он перестанет сожалеть о том, что этой ночью был с нею. Он не может остаться.
Слейд побрел в сторону дома. Появилась раскинувшаяся на холме гасиенда. Слейд вздрогнул. Рядом с его баулом стоял отец.
Слейд постарался взять себя в руки. Его лицо обрело жесткость. Он не готов. Сейчас он не готов. Слейд надеялся, что Рик не заметит его покрасневших глаз. Он продолжал подъем.
– Что, черт возьми, ты делаешь? И что это значит?
– Рик указал на сумку с вещами.
– Я уезжаю.
– Из-за нее?
Слейд пришел в ярость.
– Это не твое дело.
– Почему, черт возьми? Я ведь твой отец, не так ли?
– Ты потерял право называться моим отцом еще много лет назад.
И Слейд напомнил о той ночи, когда сбежал из дома. На какое-то мгновение ему показалось, что в ту ночь у отца было ощущение, что сын его предал.
– Продолжай! Обвиняй меня! Ты ведь всегда прав, не так ли?
– Я не говорил этого, - Рик вновь указал на баул.
– Ты уезжаешь из-за меня?
– Да.
– Опять ты бежишь из-за меня?
Десять лет назад Рик дал ему уехать, не высказав ни слова протеста. Но тогда Слейд не был наследником. Он был вторым ребенком в семье, непослушным и упрямым. У Рика все внутри похолодело.
– Можешь думать, как тебе угодно, - сказал Слейд.
– Как еще, черт возьми, я должен думать? Слейд передернул плечами, подчеркивая свое безразличие.
– Ты не берешь ее с собой?!
– закричал Рик. Слейд деланно расхохотался.
– Можешь считать, что она твоя!
Слейд знал Рика, знал, что отец заботится не о себе. Эта фраза причинила боль ему самому, смешав мысли, одолевавшие его в это утро. Сердце, казалось, истекает кровью.
– Теперь ты ее заполучил. Это утешит тебя? У тебя есть Мирамар и
есть богатая наследница. Я же не желаю больше видеть ни тебя, ни ее.– Твоя мать - шлюха, тебе это известно?
– Ты это говорил и раньше. Я знаю достаточно, чтобы понимать это буквально. И знаешь что? Моя мать тут ни при чем.
– Черт возьми! Она оставила меня, не задумываясь. Ты - ее точная копия!
Слейд разозлился. Ему тоже хотелось причинить боль. Подобно раненному животному, он выпустил когти.
– У нас много общего. Ты сам прогнал ее. Она не бросила тебя, а ты выгнал ее из дома!
Рик побледнел. Слейд нанес еще один удар.
– Однако у тебя больше нет власти надо мной. Нет. Однажды ты прогнал меня. Сейчас же я уезжаю, потому что сам так решил.
Темно- голубые глаза Рика, такие же, как и у Слейда, зажглись гневным огнем.
– Хорошо! Он уезжает! Ты думаешь, я буду плакать? Стану просить тебя остаться? Думаешь, ты нужен мне?
– он хрипло рассмеялся.
– Черт бы тебя побрал!
Слейд взял свою походную сумку.
– Ты разорил бы Мирамар своими глупыми идеями!
– крикнул Рик ему вслед.
– Черт возьми, я заполучил ее! Ты больше тут не нужен!
Слейд готов был побежать, но продолжал идти. Внутри у него все кипело. Сердце болело так, как будто его пронзили ножом. Но шаги были тверды. Внезапно до него донесся срывающийся на крик голос отца:
– Когда ты вернешься?
Слейд не ответил. Хотя знал: никогда. Покидать Мирамар навсегда было мучительно. Еще один удар кинжала в сердце.
– Ты всегда возвращаешься,- крикнул Рик, как будто молчание Слейда было красноречивее, чем непроизнесенные слова.
Слейд хотел обернуться. Но не сделал этого. И хотя шаги его становились все быстрее и быстрее, в глубине души он ждал, ждал призыва, протеста. Без всякой надежды. Но ждал.
Войдя в конюшню, Слейд оседлал лошадь, приторочил баул. Что вызвало эту саднящую боль в сердце? Ссора с отцом? Тоска по Мирамару? Или тоска по женщине, которая спит в его комнате? Женщине, которая была его женой, женщине, которую он осмелился полюбить, и с которой провел только одну ночь.
***
Регина чувствовала себя беспредельно счастливой. Она проснулась с улыбкой, думая только о Слейде. Слейд - ее муж. Ее возлюбленный.
Она должна бы покраснеть при одной мысли о прошедшей ночи, однако краска не покрыла ее лицо. Ей нечего стыдиться. Регина поспешно оделась, гадая, где он, и что они скажут друг другу после этой дикой, безумной греховной ночи. Тело ныло, но сердце пело от радости. От любви. Любви, которую ей не доводилось раньше испытывать.
Он улыбнется ей, когда она подойдет к нему - о, эта медленная чувственная улыбка, напоминающая о том, какими земными они оба могут быть.
Или же когда она войдет, он бросится к ней, подхватит на руки, смеясь, и поцелует. Скажет, как сильно он любит ее. Скажет ей, что будет любить ее вечно и что он - самый счастливый человек на земле.