Тайные мечты одинокой женщины
Шрифт:
И правда, можно. Самый лучший секс у них с Эйрой был, когда она доминировала.
– А ты не завидуй, - сказал Ян, наполняя кружки. – Каро и Оля – ученицы Эйры. Все в твоих руках.
– Все? – обозлился Матвей. – Я не нужен Эйре.
– Мне кажется, ты ошибаешься, - возразил Руслан.
– Определенно, - кивнул Ян. – Эйра уверена, что ты – ваниль. Мэт, ты пробовал убедить ее в обратном?
– Как?! Если я сам не знаю, кто я…
– Не попробуешь – не узнаешь. – Ян протянул Матвею кусок мяса, завернув его в лепешку. – Ты закусывай, закусывай. Эйра не будет навязывать тебе свою философию.
– Как? Я называл ее госпожой… вставал на колени… Она запретила мне это делать.
– Предложи ей карт-бланш. – Ян усмехнулся. – Уверен, она тебя удивит. И вообще… Ты не знаешь, что ли? Если женщина говорит «нет», это означает «да, но позже».
– Ха-ха! Точно! – рассмеялся Руслан. – С Олей всегда так.
– Так! Родился тост! – Ян поднял кружку. – Только тс-с-с… - Он понизил голос до шепота. – За баб!
И сказано это было с таким уважением, что совершенно не хотелось возражать. Они чокнулись кружками, выпили и закусили.
– Мужики!
– Матвей окончательно расслабился и осмелел. – Давно хотел спросить… Боль, эндорфины, адреналин… Это я еще понимаю. Но какой кайф в подчинении? Я вот за равные отношения…
– У-у-у… - протянули Ян и Руслан хором.
– Передать власть женщине – особенный кайф, - сказал Руслан, мечтательно прищурившись. – В рамках игры между нами двумя.
– В жизни роли распределены иначе, - добавил Ян. – Только навряд ли тебе кто-то сможет объяснить. Попробуй… И узнаешь сам, каково это, довериться женщине.
– Любимой женщине, - уточнил Руслан.
– У меня тоже есть тост, - сказал Матвей. – За любовь!
Банька удалась на славу. И по душам побеседовали, и пива наклюкались, и веничками друг друга отхлестали от всей души. Домой вернулись поздно: протрезвевшие, но разморенные.
Эйра о чем-то болтала с девочками, устроившись в гостиной. Ян и Руслан отправились к женам, а Матвей сразу поднялся на второй этаж. Спать хотелось так, что все, о чем он мечтал – добраться до кровати.
Матвей осторожно открыл дверь в комнату, чтобы не разбудить детей. И застыл на пороге. Сонливость как рукой сняло, когда он увидел Митю и Лису на полу. Двойняшки увлеченно строили башню из кубиков на обломках разбитого макета.
27. Грозовой перевал
Эйра так и не поговорила с Матвеем по душам. Во-первых, уединиться в доме Русановых совершенно нереально. Во-вторых, Матвей работал над проектом, как проклятый, и не хотелось ему мешать. Так что о возвращении домой Эйра почти что мечтала.
Да, детям хорошо на природе. Но у них есть свой дом. Эйра соскучилась по привычным вещам, по клубу. И по Матвею, в конце концов, тоже! Даже сильнее…
Он, конечно, рядом, но уставший и нервный – из-за работы, из-за проекта, из-за времени, что вынужден проводить в дороге. Эйра с удовольствием закрылась бы с ним в привате клуба. Не для того, чтобы выпороть, нет. Может, только самую малость, для эротического разогрева. Она помогла бы ему расслабиться и забыть о проблемах. И насладилась бы чистой естественной реакцией на доминирование…
В такие моменты Эйре хотелось надавать себе по щекам за подобные мысли. Ведь решила же не ломать Матвея под себя! Им нужно серьезно поговорить, а потом уже мечтать… если будет о чем.
С
возвращением домой Эйра, конечно, припозднилась. Опять же, не хотелось отрывать Матвея от дел. Он бросил бы все, чтобы помочь ей переехать. А вот прием в поликлинике Эйра подгадала ко дню конкурса специально. Она же не слепая. Когда долго живешь с мужчиной, все его привычки – как на ладони. Если отпустить Матвея в Москву одного, он уедет рано утром и до начала конкурса будет изводить себя сомнениями. Дети прекрасно его отвлекут, а Эйра проследит, чтобы он не опоздал к началу питчинга.Идеальный план. И Ян задумал мальчишник как нельзя кстати. Эйра знала, что у Матвея все готово, даже речь выучена наизусть. Самое время расслабиться в баньке.
Жаль, двойняшки раскапризничались к вечеру. И хорошо бы просто предчувствовали скорый отъезд домой или визит к врачу… Так нет, они упорно вели Эйру к каморке Матвея, где хранился макет поселка, так неудачно попавшийся им на глаза.
Умучившись ловить двойняшек на полпути к цели, Эйра пошла на компромисс. Она достала макет из коробки и поставила его на стол, подальше от цепких детских пальчиков.
– Можно только смотреть, - строго сказала она. – Руками не трогать! Папа будет сердиться. И я тоже.
В последнее время она все чаще называла Матвея папой, когда разговаривала с детьми. Предвкушала момент, когда они обратятся к нему так, как положено. Правда, двойняшки привыкли к «маатею» и не спешили радовать отца.
Чтобы не посадить батарейки, Эйра не включила подсветку домов и улиц на макете. Но Митька и Лиса и так, как завороженные, не спускали глаз с заветной «игрушки», а Эйра рассказывала им сказку о маленьких человечках, которые живут в домиках.
Она спустилась к девочкам, когда убедилась, что дети крепко спят. И не убрала макет в коробку, чтобы не шуметь. На столе с ним ничего не случится, даже если Митя и Лиса проснутся.
Каро и Оля болтали то о практике в роддоме, то о фотосессии на природе, а Эйра едва прислушивалась к их разговору. Как-то неспокойно было на душе, муторно. И вроде бы нет повода для волнений… Наверное, ей передалось настроение Матвея. Быстрее бы уже все закончилось!
Как говорится, не желай, а то может исполниться. И не так, как хотелось.
После бани Матвей поднялся на второй этаж. Эйра отправилась следом и нагнала его на пороге комнаты. Матвей стоял столбом, загораживая проход, и как-то странно хрипел.
– Что там? – шепотом спросила Эйра. – Что случилось?
Сердце тревожно забилось. Что-то с детьми? Пока сидели в беседке, Эйра слышала то ли удар, то ли хлопок, но девочки убедили ее, что странный звук раздался не из радионяни, а от соседей.
Матвей не шевелился. Эйра с трудом оттолкнула его в сторону… и дыхание перехватило от увиденного.
Митя и Лиса все же добрались до макета и столкнули его на пол. Макет поломался, и они играли с обломками и кубиками. В голове образовалась леденящая пустота.
Дети могли пораниться!
Эйра рванула к малышам, но Матвей ее опередил. Он схватил Лису…
– Не смей! – заорала Эйра. – Не трожь!
Во взгляде Матвея не отражалось ничего. Зрачок полностью затопил радужку, отчего глаза казались черными, как небо перед бурей. Двойняшки, перепугавшись, ревели так громко, что закладывало уши.