Тайные мечты одинокой женщины
Шрифт:
– Пожалуй, ты удачно зашел, - заявила она, расставляя перед Матвеем чашку, кофейник и вазочки с печеньем и конфетами. – Я не искала тебя специально, но… так даже лучше.
– И о чем вы хотите со мной поговорить? – поинтересовался он из вежливости.
Что хорошего она может ему сказать? Матвей тщетно пытался подружиться с ней еще ребенком. Возненавидел, когда она перекроила дом по своему вкусу, уничтожив всю память о маме. А после того, что рассказала Лизка, не испытывал к мачехе ничего, кроме брезгливости.
– Ты знаешь, что у нас с Сергеем нет совместных детей… Я была
А это новость. Матвей не слышал о том, что мачеха носила ребенка. Похоже, все произошло, когда он уже жил в интернате.
– Но Сергей всегда относился к Лизе, как к родной дочери. И по документам он – ее отец.
И дальше что?
Матвей медленно пил кофе, окончательно потеряв интерес к разговору.
– Сергей говорил тебе о завещании?
Он отрицательно качнул головой. Отец сетовал, что некому передать дело, но… завещание? Он, случайно, не болен?
– Ты не захотел работать в компании, - продолжила мачеха. – И он не хочет, чтобы дело всей его жизни перешло в руки чужих людей.
– Вы хотите сказать, что он оставляет компанию Лизе?
Логично, папаша любит ее сильнее родного сына. Но странно. У Лизы не то образование, чтобы вести бизнес.
– В завещании есть условие. Компания переходит тому из вас, кто первый подарит Сергею внука или внучку. – Мачеха выпрямила спину. – Лиза беременна.
Матвей чуть не подавился кофе. Не от удивления, а едва сдержав смех. Мачеха торжествует, потому что ее дочь беременна, а его детям уже исполнился год. Интересно, если сказать об этом, ее хватит удар?
– Поздравляю, - сказал он, отдышавшись. – Дети – это прекрасно.
– Ты… не будешь оспаривать завещание?
– Позвольте вам напомнить, что мой отец жив. – Матвей отставил чашку. – И, насколько мне известно, здоров. Уверен, на кладбище он не торопится.
– Я не это имела в виду, - смутилась мачеха.
– Что же касается компании, то она мне не нужна. Я сам по себе, если вы еще не заметили.
Разговор оставил неприятный осадок. Если мачеха узнает об Эйре и детях, то вполне может придумать какую-нибудь гадость. Ради своей Лизы она способна на что угодно.
– Ты? – удивился отец, едва войдя в гостиную. – Что-то случилось?
– Нам надо поговорить, - сказал Матвей, поднимаясь навстречу. – Наедине.
В кабинете отец привычно занял место за столом. Матвею всегда казалось, что так он очерчивает пространство вокруг себя. Между ними – непреодолимая преграда.
– Зачем ты следишь за мной?
– Заметил? – Отец хмуро на него посмотрел. – А мне обещали, что поручат это профессионалам.
– И что такого я сделал, что тебе понадобились профессионалы, чтобы следить за мной?
– Ну, знаешь… - Он повел шеей. – Был бы у тебя такой сын, ты бы тоже забеспокоился, когда он вдруг послушал совета.
– Какой «такой», папа?
– Упрямый, как осел!
– Так ты устроил слежку, потому что я согласился работать в «Доме мечты»?
– Нечего мне тут допросы устраивать! Сопля… И правильно сделал! Ты не только осел, ты еще и телок. Что с тобой не так, а? Почему ты выбрал бабу с детьми?
– Эйра – не баба, - отрезал
Матвей.– Все думал, как привести тебя в чувство. Но ты сам пришел! Она старше…
– И что? Нам это не мешает.
– Она содержит притон! Клуб для извращенцев!
– Я знаю.
– У нее дети!
– Ты взял в жены женщину с ребенком и удочерил Лизу, - зло выплюнул Матвей. – С тобой тоже что-то не так?!
– Не смей!
– Отец треснул кулаком по столу. – Это другое!
– Это то же самое. Ты любишь свою жену и ее ребенка. Я люблю Эйру и ее детей.
– А, так ты мстишь…
Разговора опять не получилось. От криков уже дрожали оконные стекла.
– Я живу так, как хочу, - отчеканил Матвей. – И люблю того, кого хочу. Мне не нужно ни твое одобрение, ни твое разрешение.
– А, может, ты тоже извращенец? – скривился отец. – Определился бы, кто тебе нравится. В юности совращал девочек, теперь потянуло на старух…
Матвей не понял, как очутился рядом с отцом и едва не совершил непоправимое.
– Нет! – завизжала невесть откуда взявшаяся Лиза.
Это и отрезвило Матвея. Еще мгновение, и он ударил бы отца. Кулак он уже занес.
– Матвей, не надо!
Лиза повисла на нем, пытаясь оттащить в сторону. Он не сопротивлялся, хоть и приходил в себя с трудом.
– Никогда… - прошипел Матвей, не отрывая взгляда от перепуганного отца. – Слышишь? Никогда не говори так об Эйре. И не смей трогать ее и детей!
– Матвей… - заплакала Лиза.
– Не нервничай, тебе нельзя, - сказал он ей, оборачиваясь. – Я уже ухожу.
– Вон! – очнулся папаша. – Вон из моего дома! Ты мне больше не сын!
Матвей усмехнулся и, подмигнув Лизе, покинул дом, который давно уже не считал родным. Может, так даже лучше. Это определенно поставит точку в затянувшейся войне. Мачеха будет довольна. Никто не тронет Эйру и двойняшек.
Свобода!
– Матвей! – Лиза выскочила следом за ним на крыльцо. – Подожди, не уходи. Я расскажу… обещаю, я сейчас все ему расскажу…
– Не надо, Лизка. – Матвей остановился возле своей машины. – Не надо ничего рассказывать. Не порть отношения с родителями. Береги ребенка и мужа.
– Ты меня простил? – недоверчиво спросила она.
– Это так важно?
Матвей задрал голову, чтобы не спалиться. Мужчинам нельзя плакать. Взгляд упал на флюгер, поскрипывающий на ветру.
– Прощу, если ты украдешь для меня одну вещь, - сказал он.
– Какую? – растерялась Лиза.
– Кота с крыши.
– Что? Флюгер?!
– Ага. Сама только не лезь туда. Он тяжелый. И приварен. Найми рабочего с «болгаркой», организуй все, когда родителей не будет дома. Поверь, пропажу они не заметят. Или замени флюгер другим. Но мне нужен этот кот.
– Он что, из золота?
– Он из памяти, - вздохнул Матвей. – Это полностью искупит твой грех.
– Ладно, я сделаю…
Выехав из поселка, Матвей понял, что не хочет возвращаться к Эйре и детям в таком разбитом состоянии. Она начнет расспрашивать, придется рассказывать о скандале… Ей оно надо? Матвей не представлял, как можно грузить проблемами любимую женщину. Она сегодня и так перенервничала.