Тайные раны

— Мы обнаружили в его прикроватном столике анальную затычку, — нейтральным тоном сообщила Кэрол.

Несколько секунд тишины.

— Думаю, это моя, — наконец ответила Бинди. — Ничего, мне она не нужна, можете не возвращать.

— Хорошо, — отозвалась Кэрол. — Спасибо вам за откровенность.

— Не за что. А где же ваш интимный вопрос? — Бинди грустно рассмеялась. — Извините, я же вам сказала, что сегодня веду себя легкомысленно. Зачем вам понадобилось узнавать, какие штуки Робби любил в постели?

— Простите, я не имею права разглашать детали расследования, пока оно продолжается, — ответила Кэрол, прекрасно осознавая: в благодарность ей все-таки хочется что-нибудь поведать Бинди. — Мы занимаемся несколькими линиями. Но, по правде говоря, это длительный процесс.

— Время не главное, — произнесла Бинди как никогда серьезно. — Главное — поймать того скота, который это сделал.

Имран снова выдвинул и задвинул ящики. Кажется, в пятый раз, прикинул Юсеф.

— Сдается мне, ты уже все захватил, парень, — проворчал он. — Ты уже тысячу раз проверил.

— Легко тебе говорить. А я не желаю приехать в аэропорт, и вдруг — бац! — нет айпода. Или прилететь на Ибицу и обнаружить, что мои любимые найковские кроссовки по-прежнему валяются под кроватью. Соображаешь, о чем я? — Имран обрушился на пол и запустил руку под кровать.

— Если ты не поторопишься пошевелить своей задницей, то вообще не попадешь в аэропорт, — предупредил его Юсеф. — У тебя побитый фургон-«воксхолл», а не аппарат Бэтмена.

— А ты, братец, не похож на Джереми Кларксона [18] . — Имран пружинисто выпрямился. — Ладно, все, я собрался.

18

Кларксон Джереми (р. 1960) — английский журналист, специализирующийся на автомобильной тематике.

Все с тем же чуть неуверенным видом он застегнул молнию спортивной сумки, похлопал себя по карманам:

— Паспорт, деньги, билеты. Двигаем.

Имран зашагал вниз по лестнице; Юсеф отправился следом и терпеливо подождал, пока тот попрощается с матерью. Всякому бы показалось, что его кузен собирается в трехмесячную антарктическую экспедицию, а не в трехдневную развлекательную поездку на Ибицу, полученную в подарок. Наконец им удалось выбраться из дома. Имран бросил Юсефу ключи от фургона.

— Привыкай, пока я тут, а то вдруг какие проблемы, — произнес он. — Иногда немного заедает рычаг передач. Соображаешь, о чем я?

Юсефу не важен был рычаг передач. Ему важно было получить в свое распоряжение фургон, на боку которого написано: «Электротехника люкс».

— Ерунда, — пробормотал он, заводя мотор и резким движением переключая его на первую передачу. Внезапно — Юсеф даже вздрогнул — ожила стереосистема. Он протянул руку и убавил громкость. — Выруби, Имран, — попросил он. — Уши мои пожалей.

— Извини, друг. Эти шотландские парни умеют зажигать. — Имран слегка толкнул его в плечо. — На Ибице оторвусь, вволю послушаю всякие клевые звуки. Просто жду не дождусь, братец.

— Вот и классно. Я, правда, никогда не любил такого рода тусовки, — отозвался Юсеф.

Как только он понял, что осуществить их план будет куда легче, если ему удастся заполучить настоящий ремонтный фургон, он сразу решил, что надо задействовать кузена — Имрана. Все это они обсуждали много раз, и однажды на Юсефа снизошло озарение. Его заказчики и клиенты частенько делали партнерам по бизнесу подарки — очевидно, для укрепления деловых связей. Ни Юсеф, ни Санджар не были такими уж завсегдатаями клубов, а вот Имран обожал плясать всю ночь напролет. И Юсеф сообщил, что ему презентовали трехдневную увеселительную поездку на Ибицу, которую он по доброте душевной передарил Имрану. Тот будет на Ибице, а Юсеф получит в свое распоряжение его фургон. Все прошло как по маслу. Имран был на седьмом небе от счастья и даже не задался вопросом, почему они едут в аэропорт на его фургоне, а не на фургоне Юсефа.

— Развлекайся на здоровье, — совершенно искренне пожелал ему Юсеф.

— Нет, я к тому, что ты мог бы эту путевочку кому-нибудь продать, сшибить легкие деньжата. — Имран потер большим пальцем об указательный.

— Мы же с тобой как-никак родственники. — Юсеф чуть пожал плечом. — Мы должны друг друга поддерживать.

Он ощутил укол совести. То, что он собирается сделать, наверняка доконает семью.

— Ну да, все так говорят, а вот как доходит до того, чтобы набить денежками карманы, все оборачивается по-другому, — цинично заметил Имран. — Так что ты меня очень удивил, братец.

— В общем, веселись и ни о чем не думай, — призвал его Юсеф.

— Оттянусь по полной, — пообещал двоюродный брат. — Немного прибавлю звук, а?

Юсеф кивнул:

— Давай.

Фургон заполнила музыка. Даже при такой небольшой громкости басы буквально отдавались у него в костях. Их с Имраном разделяли всего два года, но у него частенько возникало такое чувство, словно кузен — еще ребенок. Он сам недавно был таким же, но он изменился. С ним кое-что случилось, кое-что такое, что заставило его повзрослеть и взять на себя ответственность. Теперь, глядя на Имрана, он ощущал себя так, будто они с ним принадлежат к разным поколениям. Более того — будто они с разных планет. Недавно Юсеф пришел к пониманию того, как на самом деле устроен мир, и почти все, во что его призывали верить раньше, показалось ему сущей чепухой.

— Только об одном жалею — что не попаду в субботу на матч. Думаю, будет серьезная история, они же устроят прощание с Робби. Как там Радж, идет?

Юсеф кивнул:

— Можно подумать, что помер я или Санджар, а не какой-то футболист.

Имран откинулся на спинку сиденья.

— Не кощунствуй, братец. Робби — это не «какой-то футболист». — Кузен пальцами изобразил в воздухе кавычки. — Он был Футболист с большой буквы. Местный паренек, который стал героем. Мы Робби обожали. Так что попроси Раджа, пускай и за меня попрощается с ним.

Юсеф удивленно покачал головой. Неужели мир в самом деле сошел с ума? Столько истерической скорби по Робби Бишопу, но никто и ухом не ведет из-за ежедневных смертей в Ираке, Палестине, Афганистане. Нравственные понятия как-то страшно извратились. Он не стал бы строить из себя самого правоверного мусульманина на свете, но, по крайней мере, в голове у него никогда не было такой каши, как у Имрана.

Имран умолк, его пальцы ритмично барабанили по джинсовым бедрам, его найковские кроссовки постукивали по резиновому коврику. Этим он и занимался весь остаток пути до Манчестерского аэропорта. Юсеф остановился возле терминала номер один, на площадке для высадки пассажиров, и не стал глушить мотор, пока Имран забирал сумку и вылезал наружу. Двоюродный брат сунул голову в приоткрытую дверцу:

— Ну, всего, Юсеф. Увидимся в понедельник.

Юсеф улыбнулся. Имрана он в понедельник не увидит. Но незачем сообщать об этом кузену.

Тони не спеша пробуждался от сладостного сна. Сладостного, потому что его вызвала обычная усталость, а не беспамятство, рожденное лекарствами. Кто бы мог подумать, что ему потребуется столько сил, чтобы выбраться из кровати, потом, стискивая ходунки, преодолеть три метра, отделяющие его от туалета, и затем вернуться обратно в постель? Когда он рухнул на подушки, ощущение у него было такое, будто он только что взошел на высокую гору. Физиотерапевта его успехи привели в полный восторг, да и сам он был вне себя от радости. Она обещала завтра же принести ему костыли. Возбуждение оказалось едва ли не свыше его сил.