Тайные судьбы

– Закройте дверь, – приказала Элизабет, когда Чарли вошла в кабинет.

Свекровь сидела за письменным столом спиной к двери. Чарли не видела необходимости закрывать дверь, в доме не было никого, кроме них двоих и прислуги. Но Элизабет Хобарт приказала, и Чарли послушно выполнила приказание.

Элизабет повернулась к Чарли.

– Сколько вы хотите? – спросила она.

– Простите? – переспросила Чарли, нервно поправляя волосы.

– Сколько вы хотите получить, чтобы покончить с этим лживым браком и вернуть свободу моему сыну?

У Чарли застучало в висках. Она заметила, что перед столом стоит стул с высокой спинкой, словно для подсудимого. Чарли раздумывала, садиться ей или ждать приглашения. И решила, что лучше остаться стоять.

– Я... – заикаясь начала она. – Мне не нужны никакие деньги.

Элизабет хмыкнула.

– Дорогая, конечно же, вы хотите получить деньги. Ведь вы именно за этим сюда пробрались?

Она открыла ящик стола и вытащила оттуда продолговатую чековую книжку в кожаной обложке, затем взяла серебряную ручку из серебряной чернильницы и начала заполнять чек.

У Чарли подгибались колени, и она с трудом держалась на ногах.

– Думаю, ста тысяч долларов будет более чем достаточно.

Элизабет вырвала чек из книжки и помахала им в воздухе.

Чарли подошла к стулу с высокой спинкой и села.

– Мне не нужны деньги, – повторила она и подумала, знает ли Питер о затее матери. – И я не собираюсь разводиться с Питером.

Элизабет швырнула чек на стол и откинулась на спинку кресла.

– Если вы хотите торговаться, то я на это не пойду, – объявила она. – Сто тысяч и ни цента больше. Решайте.

– Мне... мне не нужны деньги, – вновь повторила Чарли. – И я не расстанусь с Питером.

– Думаю, вам лучше всего уехать уже сегодня, – с улыбкой произнесла Элизабет. – До возвращения моего сына из Гонконга.

– Почему вы выбрали именно этот момент, миссис Хобарт? Почему вы ждали, когда будет готова детская?

– Я хотела посмотреть, как далеко вы можете зайти, если дать вам в руки деньги. Должна признаться, вы меня приятно удивили. Вы с умом распорядились деньгами. Можно только сожалеть, что ребенок не воспользуется детской. Откройте мне секрет, дорогая, кто настоящий отец ребенка?

– Питер – отец Дженни, – сказала Чарли без особой убежденности.

– Вы очень ошибаетесь, если думаете, что обманете меня, – прищурилась Элизабет. – Девочка даже отдаленно не похожа на Хобартов. У нее слишком темные глаза, слишком темные волосы.

Чарли отвела взгляд от свекрови и принялась разглядывать шкафы с рядами книг в кожаных переплетах, которые, как она подозревала, Элизабет никогда в жизни не читала. Элизабет некогда было читать, все ее время уходило на то, чтобы делать деньги. Делать деньги и еще отравлять людям жизнь. Чарли подумала о Дженни. Подумала о Марине, которая дала ей так много и ничего не потребовала взамен.

– Миссис Хобарт, – сказала Чарли, и ее голос зазвучал увереннее. – Я знаю, что вы меня не любите. Я знаю, что вы хотите изгнать отсюда меня и Дженни. Но я также знаю, что наше место здесь. Мы теперь члены вашей семьи, такие же как вы и Питер. – Чарли остановилась, чтобы перевести дух. – Что касается внешности Дженни, то нравится вам это или не нравится, но я из ирландской семьи, а многие ирландцы, как вам известно, темноволосые.

Чарли взглянула на Элизабет. Свекровь еле сдерживала бешенство.

– Я могу доказать, что Питер не является отцом ребенка.

Мысли Чарли заметались. «Думай о Марине», – напомнила она себе.

– Вы ничего не можете доказать.

– Для этого достаточно простейшего анализа крови.

– Только в том случае, если у вас будет анализ крови Дженни.

– Я его сделаю.

– А я вам не позволю. Я не разрешу вам прикоснуться к моему ребенку.

– Всегда есть возможность, дорогая.

Чарли встала.

– Мне кажется, вам лучше сначала переговорить с Питером. Он знает, что Дженни его дочь. Вы забываете, что ему тоже придется делать анализ крови.

Элизабет готова была уничтожить Чарли взглядом.

– Питер не пойдет против моей воли.

– Только не на этот раз, миссис Хобарт.

Чарли почувствовала облегчение. Она не могла поверить, что способна быть такой бесстрашной. Она не представляла, какое это приносит удовлетворение.

– Думаешь, ты очень умная, верно? – Элизабет схватила чек и разорвала его пополам. – Мы еще увидим, кто из нас умнее, дорогая. А теперь убирайся отсюда. У меня есть дела поважнее.

Облегчение сменилось растерянностью, и Чарли вышла из кабинета, раздумывая, как долго ей удастся продержаться на поверхности, прежде чем ее засосет безжалостный водоворот неблагоприятных обстоятельств.

– Думаешь, она знает? – спрашивала Чарли Питера, когда он на следующий день вернулся из Гонконга.

Питер покачал головой. Отвернул одеяло и лег в постель.

– Она не может знать.

– Нет, может. А что, если она проверит больницы? Если узнает, что я никогда не была беременна?

– Она считает, что не я отец Дженни, но она не подозревает, что и ты не ее мать.

Чарли устроилась рядом с Питером на широкой двуспальной кровати и накрыла ноги периной.

– Наверное, отец был прав. Такие вещи никогда хорошо не кончаются.

Питер снял очки и положил их на ночной столик.

– Думаю, мама никогда больше не вернется к этой теме.

– Но она выглядела очень решительной.

– Она хотела взять тебя на пушку, но из этого ничего не вышло. Если она заметит, что ты боишься, она будет чувствовать себя победительницей. Мать любит держать людей в напряжении.

Чарли гладила волосы у него на груди.

– Похоже, ты это знаешь по собственному опыту.

Питер повернулся на бок, чтобы Чарли не видела его лица.

– У отца была любовница. – Он рассмеялся. – Думаю, его можно понять. Во всяком случае, мать об этом узнала и превратила его жизнь в ад. Она сказала ему, что, если он не бросит любовницу, она отнимет у него все его состояние. Он расстался с любовницей, но мать постепенно, по частям отобрала все прямо у него из-под носа. Я считаю, именно это его и убило.

– Ты был мальчиком, когда он умер. Откуда ты знаешь?

– Прислуга любит сплетничать.

Чарли начала растирать ему плечи, массировать спину. Постепенно Питер расслабился.