Тайными тропами
Шрифт:
А сейчас были редкие гости с севера и ещё более редкие пришлые. И ни те ни другие не отмечены сенью Небесной Пары. К тому же людишки оскорбили его. Оттого было вдвойне приятнее смотреть, как одни сбились в плотный строй, а парочка других, не имея возможности передохнуть, набрасывались, как хищная скопа на рыбу. Кто-то же из них победит. И лучше уж чужачки, отмеченные Древом. А то чужаки слишком уж наглые, мало того. Что подарков не принесли, так ещё проявляют неслыханную дерзость: карасин разлили и прочей гадостью грозились.
Кстати, а что такое бетон.
Хозяин усмехнулся и поискал взглядом пришлого, а потом прикрыл глаза
Это сложно, отнимет много сил и не всегда даётся, но с другой стороны, человек не имеет знаков светлых богов, и не нужно спрашивать у них разрешения или ломиться через заслон. Зато можно просто подсмотреть или хотя бы почуять опасности. Многие так делают.
«Бетон».
Дмитрий напряжённо вглядывался в ночную тьму, держа в руках чугунную палочку, настроенную на силовое поле. А там, во мраке вспыхивала и гасла зелёная шпага, словно у киношных джедаев. И слово «бетон», возникшее в голове, казалось чужеродным, сказанным не им. Вот не думал он сейчас о бетоне. Совсем.
Но слово уходить не собиралось. Оно повторилось ещё раз, но уже с нажимом. И тогда голова поплыла, словно от стакана самогона, выпитого залпом.
Капитан неуверенно огляделся, вдруг кому сейчас тоже нехорошо, но нет. Все следили за боем во мраке.
— Осторожнее! — заорал прапор, когда леса со спринтерской скоростью выскочила человекоподобная тень, быстро приближаясь к людям. И перед тенью мгновенно вырастали большие лопухи.
Тень проскочила всего в десяти шагах от светораздела, и в воздухе возникла стрела, остановленная силовым полем. А палочка моргнула оранжевым, намекая, что следующий выстрел станет последним, а затем у прибора сядет аккумулятор.
«Бетон», — с ещё большим давлением на голову вспыхнуло внутри черепной коробки. Можно было сопротивляться и сосредотачиваться на неведомых врагах, но капитан слишком устал и пустил мысли на самотёк. Ощущение было, словно вот-вот провалишься в сон, но никак не получалось уснуть.
Голова поплыла совсем уж неприлично, а вместе с ней перед глазами замелькали картинки, похожие на обрывки сновидений или дерьмовый набор изображений в исполнении нейросети.
Шершавый мешок с цементом, от которого веяло тяжестью.
Громадная и грязная бетономешалка с вращающейся ёмкостью.
Безликие люди с лопатами.
Забивающая сваи машина, от которой доносилось мерное «чак-чак-чак», и бетонная свая, медленно, но верно уходящая в грунт.
Большой бетонный мост.
С лица хозяина реки медленно сползла улыбка, сменившись угрюмой физиономией.
Пришлые не шутили, когда говорили про мост за полдня.
Когда же из памяти пришлого возник образ громадной плотины, перегородившей широкую, как море, реку, мальчугану стало нехорошо.
Божок выпустил человека из своей хватки и стал ходить вдоль берега туда-сюда, поднимая холодные брызги. А мысли побежали вперёд хозяина.
Если умрут, придут другие. Они подумают, что речка тоже виновата. Он же светлый, но не помог. Будут мстить.
— Сами виноваты! — вслух прокричал божок и пнул волны. — Я здесь самый-самый. Вы должны меня любить!
Слова потонули в грохоте ружейных выстрелов. Запахло пороховым дымом.
— Вы! Это вы виноваты! — закричал во всё горло божок. Он уже не ходил, а метался, как рыбий малёк, вспугнутый чьей-то тенью. — Вы сами пришли, сами и разбирайтесь,
кто из вас виноват!А если будут мстить? Перегородят реку? Зальют бочками карасина?
Божок вытер потёкшие по лицу слёзы отчаяния и обиды. Он сел у самого берега спиной к людям и поглядел на подарок перворождённых, а потом вскочил и вытянул в сторону людей серебряный листик.
— Почему нельзя было сделать, как они? Просто подарок! Почему нельзя было бросить в воду серебряную монетку? Или хотя бы сказать, какой я хороший?! А северянки даже воду поцеловали!
Люди не ответили, громко перекрикиваясь между собой, им не было дела до хозяина реки. А среди деревьев бегало дитя Древа, тоже не обращая внимания на мальчишку.
— Я же хороший, — прошептал божок и снова сел на прибрежные камни, закрывая лицо руками. Из-под пальцев потекли обильные слёзы, которых не было сил сдерживать. Плечи когда-то утонувшего в речке мальчика сотрясались в плаче. На них упал весь груз страха и одиночества, скопившегося за долгие столетия.
Божок всхлипнул и подобрал колени, обхватывая их руками.
А если будут мстить, он же совсем умрёт или превратится в неказистую тварь, как духи болот.
— Ну почему так? — прошептал божок, а когда услышал тихие всплески и почувствовал живое прикосновение к своей реке, поднял зарёванные глаза. То была дитя Древа, которая попыталось под покровом тьмы пробраться к лагерю с краю.
Мальчуган глянул на серебряный листик, а потом размахнулся и швырнул его на берег.
— Я здесь ни при чём! Без меня решайте! — заорал он, срывая голос.
Перворождённая подскочила на месте, поняв, что её вот-вот выдадут, и бросилась назад.
— Прочь! — заорал мальчишка.
Северянка бежала назад, поднимая брызги выше головы, и вода становилась всё холоднее. С последними шагами она уже ломала тонкую хрустящую корку льда, а ноги сводило судорогой, хотя стояло тёплое лето.
— Я больше не могу, — проговорила Аргеферет, упав на колени рядом с сестрой. Женщина тяжело дышала.
— Держись, — прошептала в ответ волшебница.
— Мы уже все перепробовали. Всё без толку. И сопливый речной уродец подвёл, — покачала головой дозорная, а потом со стоном поднялась. Чудовищная старуха по-прежнему шла попятам, не давая продохнуть, но надо уводить эту тварь от сестры, чтобы там могла хоть как-то колдовать.
— Иди, я попробую последнее средство, — прошептала Огнекрылая Гусыня. Она сунула руку в небольшой кошель, висящий на шее, и достал из него лист великого древа. Не жёлудь, конечно, но сейчас выбирать не приходится. И опять всё, и одежда, и навешанные на поясе мешочки, мешает и отвлекает. И как же тяжело колдовать. Женщина горько усмехнулась и дёрнула за завязку плаща, который упал позади неё на прелую листву, на белые берёзовые веточки, на алую гроздь костяники.
Как же прекрасно пахнет живой лес.
Отпустило. Дмитрий тряхнул головой, ощущение, что кто-то сунул в голову веточку и ворошил там мысли, как хулиган в лесу — большой, сложенный из хвоинок муравейник, прошло так же внезапно, как и навались. И это явно что-то потустороннее. А ещё о чём-то истерично надрывался речной пацан.
Капитан потёр лицо, а после почувствовал, как его толкают локтем под бок. То оказалась Аврора, которая в левой руке держала большой круглый щит, а в правой — пистоль.