Тайный агент

Книги, которые ребята раскрыли были своего рода сказками. В них в интересной, доступном для понимания изложении рассказывалось о Боге, о тех цивилизациях, которые он создал, но которые встали на путь греха и Богом были уничтожены за это. Но всякий раз, после каждого повествования, обязательно говорилось, что Бог миловал тех людей, которые искренне верили в него и не грешили. Всем им Бог обещал рай, красочное описание которого приводилось тут же. Ребята читали и постепенно, мысль о Боге как о благодетеле, всё существеннее проникала в их сознание и несло с собой успокоение.

Глава

Сёма терпеливо ждал месяц, который выделил ему Лёня, отдав "приказ" не звонить ему и не ходить в полицию. Месяц прошёл, а от Лёни известий не было. Уже как два дня день и ночь Сёма сам названивал другу, но его телефон непонятно молчал. Отпросившись на работе Сёма, взяв кассету с записью признаний Саши, вошёл в здание полиции города Благое. У входа в здание полиции его встретил дежурный, который заблокировав вертушку поинтересовался к кому тот направляется и по какому он поводу.

– Не подскажете, как мне найти подполковника Герасимова?

– Подполковник у себя. По какому вы делу?

– По очень серьёзному. Он в курсе. Не подскажете, как мне пройти к нему?

– Направо по коридору, надпись на двери будет.

– Спасибо, - Сёма пошёл в указанном направлении и уже вскоре стучался к подполковнику. Приоткрыв дверь, он вошёл в кабинет. Подполковник был один и сидел за столом, разбирая какие-то бумаги.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте...Вы ко мне?
– подполковник оторвался от бумаг, взглянув на вошедшего.

– Да. У меня пропал друг.

– Как давно?

– Месяц. Дело в том, что вы с ним сталкивались. Его отца, священника, убили. Помните? Вы ещё арестовали подозреваемого. ... В деле всплыли интересные факты, у одного из подозреваемого был паспорт на чужое имя. Мне друг рассказывал, что вы, самолично, фотографию на паспорте отклеили, она была топорно приклеена, - Сёма торопился сообщить как можно больше информации, потому валил всё в одну кучу.

– Что-то припоминаю. А причём здесь пропажа вашего друга? Его что украли?
– губы подполковника тронула едва заметная улыбка.

– Он нашёл парня, настоящего хозяина паспорта. Ему по неизвестной причине оторвало ногу. Он на грани сумасшествия.

Подполковник отодвинулся от стола и с раздражением посмотрел на Сёму.

– Шерлоки Хомсы нашлись? Вам что, больше заняться нечем?

– Говорю же у пропавшего друга отца убили и все эти фотографии всплыли по его делу.

– И что? Ему кажется по -русски сказали, что делом его отца занимаются.

– Что-то долго вы занимаетесь. И почему ничего не сообщаете?

– Пока сообщать нечего.

– Вот и он так подумал, что вы в висяк это дело запишете, потому решил сам во всём разобраться.

– И что разобрался?

– Нет...В этом вы правы, каждый должен заниматься своим делом, но кое-что узнать удалось. Позвольте я закончу?

Подполковник, молча, кивнул

– Наш общий друг гипнолог смог кое-что узнать у того парнишки, которому ногу оторвало. Вот запись сеанса, - Сёма положил на стол подполковника кассету. Подполковник, взяв кассету убрал её в стол.

– Я позже прослушаю. Давайте вернёмся к вашему другу.

– Мой друг месяц назад пошёл устраиваться в это злосчастное ПТУ, где в своё время учился пострадавший парнишка, ну который без ноги остался. Друг хотел самолично разобраться во всём.

– И что?

– Он пропал. Я был в ПТУ, там его в помине нет. Они о нём ничего не знают, хотя он мне позвонил и сказал, что директор принял его врачом на работу.

– Когда у вас был с ним последний разговор?

– Месяц назад. Он позвонил и сказал, что его приняли на работу, а директор отказывается, говорит, что никого не принимал. Не знаю, кому верить. Лёня, то есть мой друг просил месяц ему не звонить. Месяц прошёл, его телефон не отвечает. Я поехал в ПТУ, там о нём даже не слышали.

– У вас есть фотография друга?

– Да, - Сёма достал из кармана фотографию Лёни.

– Спасибо, что сообщили, - подполковник взял фотографию.
– Узнаю я вашего друга. Мы сегодня же займёмся его поиском. Говорите в ПТУ врачом устроился?

– Да. Он мне лично это сказал и просил месяц не беспокоить.

– Дело серьёзное, - подполковник строго посмотрел на Сёму.

– Вы уже, вернее ваш друг достаточно накуролесил, потому пожалуйста, если вы хотите увидеть его живым, то не предпринимайте самостоятельных шагов. ...Но, если он позвонит, или от него кто-нибудь позвонит, обязательно сообщите мне. Звоните в любое время суток. Немедленно. Вот моя визитка. Кассету я оставлю у себя. Вопросы есть?

– Хорошо, - Сёма пожал плечами.
– Вы будете держать меня в курсе того как идут поиски?

– Конечно. Как только появится информация, сообщим. До свидания.

– До свидания, - волнение Сёмы не убавилось, но он понимал, что искать людей дело полиции, потому пусть и расстроенный, но пошёл домой.

Глава.

Сергей уже несколько дней ходил как в тумане. Информация из книг, которые дал им Фердоус навалилась и требовала осмысления. Он и раньше слышал о Боге, а как мама заболела, так вообще стал посещать храм и даже выучил молитву" отче наш". Он не раз слушал проповеди священника из монастыря, тот тоже говорил о рае, о том, что надо сделать, чтобы туда попасть, но он никогда никого не торопил. Фердоус связывал смерть с раем, но Сергей с каждым днём всё отчётливей стал чувствовать, что уже не хочет умирать. Смягчение жизненных условий, отсутствие кумира, в качестве которого выступал в своё время Фердоус, вернуло ему жажду жизни, способность думать о чём-то другом, строить планы и даже мечтать. Он всё чаще стал вспоминать маму. Больница была именно тем местом куда возвращали его воспоминания, накатывая волной и в основном по ночам. И тогда всё исчезало - оставался он и мама. "Лучиком счастья", именно так она меня называла, всякий раз, когда я приходил к ней и плакала от счастья. А потом обязательно расспрашивала и про Толика, и про меня, как живём и всё такое. Переживала за нас сильно, это я по её глазам видел. Надо же, как будто вчера это было, хотя прошло почти пять месяцев. ... Хорошо, что я врал ей говоря, что меня отпустили из интерната, а то бы мать извелась - это точно. Как же, отпустит этот козёл, сбегать приходилось, а потом по возвращении - подвал, побои, голод. Но ничего я сильный, ради матери и не такое можно потерпеть. ... Интересно коляски-каталки ещё целы. Одна почти что сломалась. Дед Егор, сторож в больнице, обещал починить. Если не починил, надо будет начальству пожаловаться. А что, их всего три штуки, этих каталок, а больных - пятьдесят. Всё время приходилось рыскать по всей больнице, пока найдёшь. Наглые родственники умудрялись даже прятать эти кресла, чтобы, когда нужно для них самих, сразу достать. Но меня не обхитришь, я знал все их потаённые места, хотя сам так никогда не поступал. Лично я просто брал и приходил к матери в тихий час. Гулять не положено, все спят. Но нам разрешали медсёстры. ..., наверное, потому что я им нравился, не понимаю правда за что, но факт остаётся фактом. Любили они меня и всё. Когда я садил мать в коляску, и вывозил в сад, они лишь тихо улыбались нам в след. ... Хорошо, что я в каждый свой приход возил её гулять; неважно зима на дворе или лето. Я знал, что она ждёт этих прогулок. Они были единственной возможностью для неё сменить лежащий образ жизни. .... Хотя она никогда об этом не говорила, но на её лице в момент прогулок, отражалось блаженство, которое испытывал весь её организм. Даже если на дворе бушевала метель я катал её по коридору. .... Как она там без меня. Дурак я был, что ушёл с артистом. У неё одна радость была, мы с братиком. Я помню её глаза, когда сказал ей, что ухожу. Она тогда ничего не сказала, лишь улыбнулась, но глаза, ... её глаза. ...

Мысли о матери не покидали Сергея практически ни на минуту. Мать стала сниться ему каждую ночь. Раньше, когда он был в отряде командира и жизнь была борьбой за выживание, он мало думал о доме, теперь же ему нестерпимо хотелось вернуться в родной дом, забрать братишку, маму и жить всем вместе. Теперь уже он был уверен, что сможет работать и тянуть семью.

Глава.

Дни тянулись за днями и становились всё более насыщенными, хотя куда более. Ребятам и так среди дня ни то что поговорить, перемолвиться словечком друг с другом не представлялось возможным. Фердоус держал их под постоянным надзором. День был набит до отказа. Они то читали религиозные книги, которые нельзя было не читать, так как учитель требовал пересказа, в мельчайших подробностях, то занимались физической подготовкой, то оттачивали мастерство по стрельбе. На общение оставались считанные минуты перед сном. Сергей ловил такие моменты. Этой ночью ему особенно хотелось с кем-нибудь поговорить. Волнение за мать переливалось через край в его измученной душе.

– Петя, слышь?
– Сергей шёпотом обратился к товарищу, но не услышав ответа, спросил вновь.

– Чё, спишь что ли?

– -Чего тебе, забыл, что ли, что разговаривать нельзя?

– Никто не услышит, я шёпотом. Егорки нет.

– Прошлый раз, его тоже не было.

– Был, я помню, он тогда спал, хотя как оказалось не спал, притворялся. ... Мне домой надо, у меня мамка в больнице лежит...Она не ходит, ей помогать надо.

– Как отсюда уйдёшь?

– Не знаю. Надо попробовать сбежать.