Тайный дневник врача Гитлера

Первые стенографисты вылетели в 05:00 на транспортном самолете Юнкерс-352 на юг. 6 часов спустя начался советский артиллерийский обстрел, и первые русские снаряды дождём обрушились на правительственные здания.

Следующие 2 дня Морелль оставался, но ему это не понравилось.

Морелль начал делать инъекции "Хомбурга-680" – препарата типа белладонны, специально показанного в случаях болезни Паркинсона. Начиная с 16 апреля (“одна капля”) дозы, которые следовало вводить 2 или 3 раза в день, были занесены Мореллем карандашом в настольный календарь Гитлера; врач также предусмотрел продолжение приема капель "Хомбург-680" после отъезда из ставки Гитлера. Таким образом, запись за 29 апреля, последняя запись, гласила “4 кап. + 4 кап. + 4 кап.”

20 апреля 1945 года

[День рождения Гитлера.] Ввели внутривенно строфантозу, бетабион форте и хармин – то есть мне пришлось попросить доктора Штумпфеггера сделать это, так как я был слишком слаб. [1 кап. + 2 кап. + 2 кап.]

21 апреля 1945 года

Отставка!

– В течение всей этой последней недели с 15 по 21 апреля, – рассказывал Морелль несколько дней спустя американскому журналисту, – я делал ему уколы глюкозы. В субботу, 21 апреля, он был очень удручён – должно быть, накануне вечером было важное совещание. Я хотел сделать ему ещё один укол, но он схватил меня и поднял крики, что я собираюсь ввести ему морфий.

Если Гитлер действительно так говорил, то, вероятно, он боялся, что врач собирается накачать его наркотиками, чтобы генералы могли тайно вывезти его из Берлина на юг против воли. Морелль заявил о своей невиновности, но Гитлер закричал:

– Вы считаете меня сумасшедшим?

Он продолжал орать на Морелля, угрожал расстрелять его и, наконец, приказал ему идти домой, снять форму врача фюрера и “вести себя так, будто вы никогда меня не видели!”

“После чего, – пишет Таня Лонг, описывая это последнее унижение доктора в ”Нью-Йорк таймс“, – врач рухнул к ногам своего фюрера”.

Снова Гитлер закричал на него:

– Снимите форму, наденьте штатское и возвращайтесь к своим обязанностям врача на Курфюрстендамм!

Со звенящими в ушах злобными словами Морелль бежал на аэродром в Гатоу.

Пациент, которого он оставил, уже был развалиной на нервной почве. Капитан Хайнц Ассманн, который видел Гитлера 23 апреля, оставил описание физически измождённого человека, который едва мог ходить, сутулился и шаркал ногами. Правая нога волочилась, голова тряслась, а левая рука безвольно свисала и сильно дрожала. “Его рукопожатие было мягким и вялым, жесты были жестами старого–престарого человека. Только глаза по-прежнему сохраняли прежний мерцающий блеск и проникающую силу. Несмотря на физический крах, его энергия и сила воли оставались непоколебимыми до самого конца... До самого конца он фанатично проповедовал своим подчинённым, призывая их держаться и призывать всю свою силу, безжалостность и энергичность. С невероятным упорством и решимостью он боролся со своими физическими недугами и противостоял жестокой судьбе, которая неумолимо надвигалась на него и его народ”.

23 апреля 1945 года [Последняя запись в дневнике Морелля:]

Вылетел в 02:00 в Мюнхен на [Фокке-Вульфе] “Кондор”. Пролетел низко над русскими позициями (они уже у Ютербога!), увидел мириады горящих деревень; позже пересёк американскую линию фронта у Партенкирхена и дальше в Баварию. Здесь было много прожекторов и зенитной артиллерии. После некоторых поисков мы нашли аэродром Нойбиберг и приземлились.

Морелль в плену

Одного за другим американцы арестовали оставшихся в живых гитлеровских врачей. Доктора фон Хассельбаха схватили 13 апреля 1945 года в горах Гарц, доктора Гизинга – в Амберге 23 апреля. В 01:00 того же дня Морелль сел на "Кондор" – курьерский самолёт Гитлера – и направился из Берлина на юг. Карл Коллер, начальник штаба люфтваффе, который также покинул Берлин той ночью, описал в дневнике, как видел “толстого старого Морелля” на аэродроме, когда тот приземлился под Мюнхеном.

Дородный врач не согласовал перелёт. В последнее время он ездил только поездом, потому что терпеть не мог летать. Похоже, что он был на грани нового сердечного приступа, потому что его немедленно отвезли в клинику, а 1 мая перевели в городскую больницу Бад-Райхенхалля. Два дня спустя этот район захватили американские войска.

Жена Морелля Иоганна прибыла в Райхенхолл с другом Алоизом Беккером 30 апреля. Доктор Ридель, директор нового института, приветствовал их с нескрываемой неприязнью.

– Ваш муж болен, – сказал он ей, – его лечит доктор Кюне. Предлагаю вам отправиться прямо к нему.

Фрау Морелль нашла мужа в больнице.

– Муж плакал в постели, – описывала она в своем заявлении в октябре того же года, – сломленный человек. Он плакал, рассказывая мне, как фюрер выгнал его, и жаловался на сердце, которое доставляло ему много хлопот в последние несколько лет.

Она утешала его, насколько могла, и обещала навещать каждый день. Ридель отказался отвезти её обратно в институт, хотя и здание, и его содержимое принадлежали Мореллям. На самом деле в тот вечер туда прибыли два господина из городского совета и убедили её и Беккера уехать из города.

– Местные жители поговаривают о штурме здания и его бункера, – утверждали они, – и мы не можем отвечать за вашу безопасность!

Правда заключалась в том, писала фрау Морелль несколько недель спустя, что оба просто хотели завладеть собственностью и состоянием Мореллей. Поражение для Мореллей было горьким.

Прикованного к постели в Райхенхолле Морелля 18 мая 1945 года посетили в госпитале офицеры 3-ей армии США генерала Джорджа С. Паттона; они начали зачистку бывших офицеров СС в таких госпиталях.

Его допрашивали, но он утверждал, что страдает от амнезии. Американец записал в дневнике: “Доктор Морелль говорит, что его в первую очередь интересуют научные исследования. С этой целью он сотрудничал с доктором Риделем, химиком. Главной целью доктора Морелля было работать в одиночку, чтобы уйти от постоянного контроля СС”.

Но в то же время Морелля предали его бывшие коллеги. Доктора Карла Брандта арестовали 23 мая, когда британцы ликвидировали Фленсбургское правительство, и он нашёл сочувствие у своих похитителей.

Брандт рассказал союзникам то, что они хотели услышать. На допросе в июне 1945 года он поведал им невероятную историю о предполагаемой наркотической зависимости Морелля, доказательств которой нет в бумагах самого Морелля.

– Я узнал, – сказал Брандт, – от профессора Мюллер-Гесса, берлинского судебного врача, что сам Морелль, вероятно, был наркоманом (морфийным). Один из его секретарей проходил по судебному процессу о подделке рецептов на морфин. На самом деле эти рецепты были выписаны самим Мореллем. Однако судебные материалы изъяло Гестапо, и дело закрыли. Это было в феврале 1945 года.

21 мая у Морелля взяла интервью Таня Лонг из "Нью-Йорк таймс". Позже она вспоминала, что он был явно напуганным человеком:

– Сначала он шарил глазами по комнате, как загнанный в угол зверь, а позже объяснил, что, по его мнению, ”они" – гестапо, СС и Генрих Гиммлер – хотели схватить его.

Морелль с горечью рассказал о гневном прощании месяцем ранее в берлинском бункере. Гитлер отказался от последнего укола.

– Мне не нужны лекарства, чтобы всё это пережить, – огрызнулся он на Морелля, выпроваживая его.