Тайный фронт против второго фронта

Замечу: в распоряжении А. А. Трояновского тогда, в 1942 году, не было документов Нюрнбергского процесса и других секретных документов, в которых излагались намерения гитлеровского государства. Но благодаря научному марксистскому анализу событий автор точно прочитал тайные помыслы претендентов на мировое господство. И с полным правом констатировал:

«Надо отдать себе ясный отчет в том, что советско-германский фронт в настоящее время представляет собой основную преграду, которую стремится преодолеть гитлеровская Германия для того, чтобы идти дальше по пути подчинения себе всего мира, всего человечества. Это не только наша война, но и война Англии, Соединенных Штатов и всего прогрессивного человечества… Президент Рузвельт говорил, что помощь странам, борющимся с фашистской агрессией, оказывается «не в порядке благотворительности и сочувствия, а в качестве средства обороны Америки». [24]

24

Трояновский А. А. Почему США воюют против гитлеровской Германии…, с. 78.

А. А. Трояновский был убежден в искренности этих слов президента США, с которым не раз встречался и беседовал в годы своей важной дипломатической миссии, внесшей большой вклад в дело развития советско-американских отношений. Верил он в честные намерения президента, который при расставании сказал ему в 1938 году:

— Да, скоро разразится мировая война.

И добавил:

— Я надеюсь, что в этой войне мы будем на одной стороне.

С тем большей надеждой советский дипломат заканчивал свою книгу словами: «Соединенные Штаты Америки и Великобритания имеют все возможности для выполнения своих обязательств, для нанесения сокрушительного удара с Запада по гитлеровским разбойничьим ордам. Нужно только перейти к решительным действиям и пустить в ход все огромные вооруженные силы, какими Великобритания и США располагают». [25]

25

Там же, с. 111.

Почему же это не свершилось сразу, в 1941 году? Чтобы рассказать о событиях того бурного и очень сложного времени, я обращусь к одному важному источнику, который с полным правом может считаться самым увлекательным предметом чтения и изучения. Речь идет не о детективном романе, а о сборниках, выпущенных комиссией МИД СССР по публикации дипломатических документов. Однако по своей драматичности материалы — донесения советских послов, телеграммы из Москвы в адрес послов, записи бесед с иностранными деятелями — не уступают литературным произведениям. Сама история дышит на страницах архивных документов.

Из дипломатической хроники второго фронта (1)

…Название — второй фронт — говорит за себя. Второй — ибо первым и в то же время главным и решающим в минувшей войне все признавали советско-германский фронт. Именно поэтому наш мысленный взор должен снова обратиться к раннему утру 22 июня 1941 года — к злодейскому нападению гитлеровской Германии на Советский Союз.

Итак, лето 1941 года. Половина Европы — под нацистским сапогом. Лишена самостоятельности Австрия, расчленена Чехословакия. Оккупированы Польша, Дания, Норвегия, Греция, Албания, Югославия, Франция, Бельгия, Нидерланды, Люксембург. Идет воздушная война против Англии. Блок агрессоров объединяет Германию, Италию, Венгрию, Финляндию, Румынию, Японию, Испанию, Соединенные Штаты — вне войны.

На рассвете 22 июня вермахт колоссальными силами начинает свою главную операцию — план «Барбаросса», рассчитанный на быстрый разгром Советского Союза и его покорение как предпосылку к мировому господству. В армии вторжения — 190 дивизий, 4300 танков, 5000 самолетов. В Западной Европе остаются лишь незначительные силы: Гитлер обещает своему генералитету, что там второго фронта не будет и «роковые ошибки» первой мировой войны, приведшие к поражению Германии, не повторятся.

События на советско-германском фронте определяют ход истории. За колоссальными битвами с затаенным дыханием следят во всем мире, в том числе в Лондоне и Вашингтоне. С исходом сражений на этом фронте политические деятели во всех странах связывают свои расчеты.

Естественно, советские дипломаты информируют свое правительство о позиции стран, в которых они работают.

Напомним: эти доклады были написаны под свежим впечатлением событий — их авторы не знали тогда секретных документов Лондона и Вашингтона. В частности, они не знали прогнозов английских и американских военных, которые считали, что Советский Союз продержится 6–7 недель (английский генштаб) или 1–3 месяца (военный министр США Генри Стимсон). Не знали они и о том, что говорилось на секретных совещаниях на Даунинг-стрит и в Белом доме.

…О нападении гитлеровской Германии советский посол в Англии И. М. Майский узнал из сообщения лондонского радио и уже около часу дня был у министра иностранных дел Антони Идена, который заверил, что политика британского правительства в отношении СССР будет «дружественной и отзывчивой». Вечером того же дня по радио выступил премьер-министр Черчилль, который категорически отверг идею о возможных переговорах с Гитлером и обещал Советскому Союзу «всю ту помощь, на которую способна Англия». Но какую именно?

Этот вопрос ставил себе и посол. Тем более что уже 24 июня во время дебатов в палате общин лейборист Эньюрин Бивен поставил вопрос о необходимости открыть второй фронт в Европе. Именно эту тему советский посол решил обсудить с одним из крупных политических деятелей страны лордом Бивербруком. Лорд входил в английский военный кабинет, однако не был настолько связан своим положением (как, скажем, Черчилль или Иден), чтобы не высказать своего отношения к этому серьезнейшему вопросу. Встреча состоялась 27 июня. На следующий день посол сообщал в Москву:

«…Бивербрук заявил, что Британское правительство готово принять все возможные меры для ослабления нажима немцев на СССР. В частности, в качестве «личного предложения» Бивербрук высказал мысль о том, что Англия могла бы не только еще усилить бомбежку Западной Германии и Северной Франции (что она в значительной степени уже сейчас делает), но также направить часть своего флота в район Мурманска и Петсамо для морских операций против немцев. Бивербрук говорил также о возможности крупных рейдов на северный французский берег, то есть временного захвата таких пунктов, как Шербур, Гавр и тому подобное. Если Советское правительство поставило бы перед Британским правительством вопрос о более тесной кооперации в военной области, Британское правительство охотно обсудило бы, что можно сделать». [26]

26

Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны 1941–1945. М.: Политиздат, 1983, т. 1, с. 53.

Так идея второго фронта впервые появилась в дипломатической документации. Правда, без малого три года пришлось ждать ее реализации, но тем важнее отметить, что именно вокруг этой идеи сосредоточивались дипломатические и общественные дискуссии. После беседы И. М. Майского с Бивербруком нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов пригласил 29 июня английского посла в Москве Стаффорда Криппса и заявил, что «…все предложения Бивербрука Советское правительство считает правильными и актуальными…». [27] В записи беседы читаем:

27

Там же.

«Учитывая эти предложения, Молотов заявил, что ввиду происходящего сейчас мощного наступления германских и финских частей в районе Мурманска, не говоря уже о том, что имеется крупный нажим и на всех остальных фронтах, Советское правительство специально отмечает актуальность участия английских военных кораблей и авиации в этом районе. Военно-морская помощь со стороны Англии в районе Петсамо и Мурманска была бы как раз своевременной. Однако, разумеется, желательны всемерное усиление действий английской авиации против Германии и на западе, а также десанты на побережье Франции. Молотов отметил заявление Британского правительства, что если возникнут какие-либо вопросы помощи, то оно всегда будет готово их обсудить. В настоящий момент Советское правительство такой вопрос ставит и, ввиду его актуальности, желало бы иметь положительное решение». [28]

28

Там же, с. 53–54.