Тайный крестовый поход
Шрифт:
— Где Яблоко, Альтаир? — спросил Аббас. — Покажи его мне, или я перережу неверной глотку.
— Вы слышали это? — крикнул ассассинам через плечо Альтаир. — Слышали, что он собирается сам управлять орденом? Он хочет, чтобы Яблоко не просвещало людей, а порабощало их!
Происходящее окончательно сломило его.
— Покажи мне его, Альтаир, — повторил Аббас. Он сильнее надавил кинжалом на шею Марии, и Альтаир узнал этот кинжал. Он принадлежал отцу Аббаса. Именно им Ахмад целую жизнь назад в комнате Альтаира перерезал себе горло, и теперь Аббас угрожал им Марии.
Альтаир старался сдержаться. Аббас потащил Марию вдоль помоста и заговорил, обращаясь к толпе.
— Можем ли мы верить Альтаиру, в чьих руках Частица Эдема? —
Альтаир оглянулся через плечо. Ассассины переступали с ноги на ногу, переговаривались между собой, шокированные происходящим, потом Альтаир снова посмотрел на мешок, а после на Свами. Одежда ассассина была забрызгана кровью. Кровью Малика. Свами улыбнулся, шрам на его лице сморщился. Альтаир подумал, улыбался ли он, убивая Сефа?
— Ты его получишь, — громко сказал Альтаир. — Ты получишь Яблоко.
— Нет, Альтаир! — воскликнула Мария.
— И где же оно? — спросил Аббас, стоя на другом конце помоста.
— У меня, — ответил Альтаир.
Аббас растерялся. Он притиснул Марию к себе, закрываясь ею, словно щитом. Кровь текла по её шее, там, где он резанул ножом. По кивку Аббаса, охранники отпустили Альтаира, который потянулся за Яблоком.
Свами потянулся к артефакту. Коснулся его.
А потом, очень тихо, так, чтобы услышал только Альтаир, сказал:
— Я сообщил Сефу, что это ты приказал его убить. Он умер, думая, что его предал родной отец.
Яблоко вспыхнуло, и Альтаир утратил над собой контроль. Свами, чья рука всё ещё лежала на Яблоке, вдруг замер, широко распахнув глаза.
Потом его голова склонилась на бок, а тело задергалось и зашевелилось, словно им управляла некая сила. Рот его открывался, но слов не было слышно. Потом изо рта стал литься золотой свет, и, если вглядеться в этот свет, можно было увидеть, как во рту шевелится язык. Потом, полностью покоренный Яблоком, он отступил на шаг, поднял к лицу руки и стал ногтями царапать его, оставляя глубокие раны, откуда хлынула кровь, а Свами продолжал царапать себя: он сорвал лоскут кожи от щеки до уха, и тот повис сбоку.
Альтаир чувствовал, как через него течет сила, которая словно вышла из Яблока и разлилась по его венам. Её питала ненависть Альтаира и его желание отомстить, а потом эта сила перешла из Яблока в Свами. Альтаир ощутил странную смесь удовольствия и боли, которая чуть не сбила его с ног — его голова словно взорвалась изнутри. Это было одновременно прекрасное и ужасное чувство.
Настолько прекрасное и ужасное, что Альтаир даже не услышал крика Марии.
И он не увидел, как она вырвалась из рук Аббаса и бросилась с помоста к нему.
В этот момент Свами вытащил из ножен свой кинжал и с яростью принялся резать себе лицо и тело. Мария наконец подбежала к ним, отчаянно пытаясь остановить Альтаира.
Альтаир на мгновение осознал, что происходит, но уже не мог ничего сделать. Он увидел, как сверкнул на солнце кинжал Свами, как хлынула из открытого горла Марии кровь. Раскинув руки, она упала на помост. Женщина судорожно вздохнула, вокруг неё стремительно растекалось кровавое пятно. Её плечи тяжело вздымались и опускались, она хватала ртом воздух. Одна её рука дернулась, стукнув о деревянный помост.
В этот момент Свами очнулся, клинок выпал у него из рук. Яблоко ещё раз ярко сверкнуло и погасло. Альтаир упал на колени рядом с Марией и поднял её за плечи, прижимая к себе.
Она посмотрела на него, веки её трепетали.
— Будь сильным, — прошептала она и умерла.
Во дворе повисла мертвая тишина, которую прерывал лишь плач сломленного Альтаира, прижимавшего к себе жену.
Он услышал, как Аббас приказал:
— Солдаты, взять его!
Альтаир встал. Сквозь слезы он видел, как к помосту бросились ассассины. На лицах их был страх. Рука Альтаира всё ещё сжимала Яблоко, и люди были в замешательстве.
Кое-кто обнажил меч, хотя они прекрасно понимали, что сталь бесполезна против Яблока, но это было лучше, чем трусливое бегство. Альтаир ощутил сильное непреодолимое желание с помощью Яблока уничтожить всё, что он видит. И себя. Мария, бывшая светом всей его жизни, умерла у него на руках! В одно мгновение, из-за вспышки ярости, он уничтожил самое дорогое, что у него было.Ассассины замерли. «Воспользуется ли он Яблоком?» — прочитал в их глазах Альтаир.
— Убить его! — взвизгнул Аббас, и ассассины осторожно двинулись вперед.
Казалось, они так и не решили — нападать на него или нет, поэтому Альтаир бросился бежать.
— Лучники! — завопил Аббас, и те схватились за оружие. Альтаир выбежал со двора. Стрелы градом обрушились на него, одна царапнула ногу. Слева и справа к нему кинулись ассассины, на ходу обнажая мечи. Возможно, они поняли, что Альтаир больше не собирается применять Яблоко, поэтому бросились в погоню. Альтаир добежал до арки и увидел, что её преграждает решетка. Он повернулся и бросился в обратную сторону, натолкнувшись на двух преследовавших его ассассинов. Один взмахнул клинком, попав Альтаиру по руке. Он вскрикнул от боли, но не остановился, зная, что они его убьют. Но ассассины удивили его: они были слишком напуганы, чтобы напасть на него — или просто не захотели нападать.
Он снова повернул в сторону, бросившись к оборонительной башне. Там он увидел лучников, целившихся в него. Это были лучшие лучники, потому что их учили лучшие. Они никогда не промахивались, и у них хватало времени прицелиться и выстрелить.
Он знал, когда они выстрелят. Он знал, что им требовалось мгновение, чтобы найти свою цель, еще одно, чтобы восстановить дыхание и…
Выстрелить.
Он прыгнул и откатился в сторону. Стрелы попали туда, где он только что был, все, кроме одной. Один из лучников сумел предугадать движение цели, и стрела оцарапала Альтаиру щеку. По его лицу потекла кровь, он бросился к лестнице, вскарабкался вверх и столкнулся с лучником, который растерялся настолько, что даже не успел вытащить меч. Альтаир схватил его и швырнул вниз. Лучник будет жить.
Альтаир взобрался по второй лестнице. Было больно, он потерял много крови, но, наконец, он оказался на вершине башни, с которой давным-давно, впервые нарушив Кредо, прыгал вниз. Хромая, он подошел к краю платформы, а когда наверх забрались преследователи, раскинул руки.
И упал вниз.
ГЛАВА 53
10 августа 1257 года.
Альтаир хочет, чтобы мы не только распространили сведения об ассассинах, но и создали в Европе Орден.
Мне стыдно за то, что я так долго разрабатывал этот план, но теперь, когда он наконец-то готов, всё кажется простым и ясным: он доверяет нам (и, кажется, конкретно мне) дух Братства. Передает нам «факел».
До нас дошли слухи, что воинственные монголы приближаются к деревне. Альтаир считает, что мы должны уехать до того, как начнется бой. Маффео, конечно, кажется, весьма доволен, что станет свидетелем подобных событий, и я чувствую, что он предпочел бы остаться. Его бывшая страсть к странствиям исчезла без следа. Похоже, мы поменялись местами, потому что сейчас я хочу уехать как можно быстрее. Либо я более труслив, чем Маффео, либо лучше представляю себе ужасы военного времени, поскольку полностью согласен с Альтаиром. Осажденный Масиаф — для нас не место. По правде говоря, я готов уехать, независимо от того, нападут на город мародерствующие армии монголов или нет. В эти жаркие ночи я далеко от дома. Далеко от моей семьи: от жены и сына Марко. Через несколько месяцев ему исполнится три года, и мне больно осознавать, что меня так долго не было рядом с ним. Я не видел его первых шагов, не слышал первого слова.