Тайный мир

— Что, дождя так и не было? — спросил Майкл.

— Был несколько раз. Но Саймон говорит, что этого мало. Если лето будет засушливым, травы на зиму может не хватить.

— По прогнозам синоптиков, оно таки будет засушливым.

— И что вы намерены делать?

Кейла решила, что посидит с ним еще минут десять, а потом уйдет к себе. Она поняла, что ее силы воли не хватит на то, чтобы и дальше держать под контролем свое горячечное возбуждение. А ставить себя в дурацкое положение ей совсем не хотелось.

— Наверное, придется продать сколько-то коров, — отозвался Майкл. — Но, я думаю, мы справимся. Как твой палец, не болит?

Он не включил свет, и в оранжерее царил полумрак.

— Не болит.

Кейла взяла свой бокал с содовой и сделала жадный глоток.

Себе Майкл налил чего-то крепкого, однако пил он мало.

— Расскажи, что у вас было интересного без меня.

— Да, в общем-то, ничего интересного... — Кейле показалось, что ее ответ прозвучал несколько глуповато, и она поспешила добавить: — Я нашла чайку на берегу. У нее было сломано крыло. Сейчас мы с Мэг ее выхаживаем... — Она смущенно умолкла, сообразив, что ее слова очень походят на детский лепет, и, помолчав, спросила: — А ты как съездил?

— Очень удачно.

Интересно, виделся он в Сан-Франциско с Джудит Поулден?

— И, кстати, Годфри Сетчелл кое-что тебе передал.

— Правда? — натянуто проговорила Кейла.

Раз он виделся с Годфри, значит, и с Джудит тоже!

Майкл достал из кармана конверт и протянул его Кейле. Это была репродукция картины «Пламенеющее лето». Спящая девушка на берегу моря. Она была действительно чем-то похожа на Кейлу...

— Боже мой! — вырвалось у нее.

— Что там? — спросил Майкл.

Кейла протянула ему открытку.

Багряное зарево заката уже почти растворилось в матовой черноте неба. Майкл молча разглядывал репродукцию.

— Годфри говорил, что я очень на нее похожа, — сказала Кейла, когда пауза слишком затянулась. — Но я думаю, что это из-за моих рыжих волос и желтой шали.

— Нет, какое-то сходство есть, — заметил Майкл, внимательно глядя ей в лицо. — Цвет волос — просто первое, что бросается в глаза. Но потом — этот прямой нос, эти по-детски невинные губы... Хотя, судя по позе модели и по ее одеянию, художник явно хотел намекнуть на то, что эта невинность обманчива.

Кейла смутилась. Девушка на картине была прикрыта лишь легкой тканью, под которой угадывалось обнаженное тело. К тому же в замечании Майкла явственно проскользнула нотка цинизма.

— Как приятно, что Годфри нашел для меня репродукцию.

— Он вообще человек приятный. И ты его просто очаровала. — Майкл произнес это без всякого выражения, но потом его голос сделался мягким и вкрадчивым: — Впрочем, к тебе многие благоволят, как я заметил...

Почему-то его слова неприятно задели Кейлу. Она вновь отпила содовой, давая себе время собраться с мыслями и подобрать какую-нибудь другую, менее интимную тему для разговора.

— Как твоя книга? — спросил Майкл, положив открытку на стол.

— Пишу потихоньку, — пожала плечами Кейла. — Сейчас мне даже интереснее, потому что я уже не так строго придерживаюсь первоначального замысла. Я сама еще толком не знаю, чем все это закончится. Вот когда возьмусь за вторую книгу, составлю себе более определенный план.

— Ты уже собираешься взяться за вторую книгу?

— Я... Да, наверное.

— А эту куда определишь?

— Пока не знаю. Надо подумать.

— Вот, держи. Надеюсь, это тебе поможет.

Майкл протянул ей какой-то сверток. Даже не разворачивая его, Кейла поняла, что там снова книга.

— Большое спасибо. У тебя, кажется, уже входит в привычку покупать мне книги... Ту, первую, я столько раз перечитывала, что почти выучила наизусть.

— На сей раз это не руководство для начинающих авторов. Это список издательств с их адресами и указаниями на то, какую именно литературу они печатают.

— Спасибо, — повторила Кейла, глядя на сверток у себя на коленях. — Ты опять угадал, что мне больше всего нужно.

В комнате стало совсем уже сумрачно. Сердце Кейлы билось так сильно, что она испугалась, как бы Майкл не услышал этого. Он откинулся на спинку кресла, вертя в руках едва пригубленный бокал.

Словно завороженная, Кейла следила за тем, как на гранях бокала сверкают крошечные искорки — последние отблески заката, отраженные в хрустале. Лицо Майкла было скрыто во мраке, и только светлые волосы выделялись бледным пятном. Кейла испытывала какое-то странное чувство — притягательное и пугающее одновременно. Она как будто стояла на пороге новой жизни: стоит только сделать шаг — и судьба ее переменится уже навсегда.

Кейла давно поняла, что любит Майкла, но сейчас ей стало ясно, что это не просто любовь. Это — любовь всей ее жизни! Другой любви у нее не будет. Ей вдруг стало страшно и одиноко: ведь это значило, что она всю жизнь будет одна. А еще Кейла подумала о том, что повторяет судьбу своей мамы. Мама всю жизнь любила ее отца. После того, как они расстались, у нее не было никого.

Только теперь Кейла поняла — и не только поняла, но и прочувствовала всей душой, — почему мама всегда говорила, что рождение дочери было для нее единственной радостью. Если бы у нее был ребенок от Майкла, которого она могла бы любить и лелеять...

Но у нее никогда не будет ребенка от Майкла.

Какое ужасное слово — «никогда»!

— Ты, наверное, устал за сегодняшний день, — проговорила она, очень стараясь, чтобы голос ее не дрожал. — Я, например, ужасно устала. Пожалуй, пойду спать.

— Спокойной ночи.

Майкл галантно поднялся вместе с Кейлой.

— Не забудь свою открытку. — Он передал ей репродукцию «Пламенеющего лета», которую Кейла, погруженная в свои мысли, забыла на столе.

Когда она брала у него открытку, ее рука дрогнула, и их пальцы легонько соприкоснулись.

— К чертям собачьим! — внезапно процедил Майкл сквозь зубы, обнял Кейлу и изо всех сил прижал к себе.

Безудержная страсть, которая так долго таилась в ней, наконец прорвалась наружу. Кейла запрокинула голову, и когда Майкл наклонился к ней, ее губы податливо раскрылись навстречу его губам.

Она вся была точно пламя, трепещущее у него в руках! Волна обжигающей чувственности подхватила ее и увлекла за собой. Кейле казалось, что она умирает в этом сияющем вихре — умирает, чтобы возродиться в ином, доселе неведомом качестве...