Тайный обожатель
Шрифт:
***
На третий домофонный звонок за неделю Оля всё же ответила. И то лишь потому, что собиралась выйти побродить по тёмным вечерним улицам.
До тошноты осточертела гипертрофированная забота Хастада. То он несёт кружку бульона прямо ей в постель, то испытывает какие-то психологические приёмчики, якобы помогающие справиться с пережитой трагедией. Достало! Ей, Оле, поможет только смерть.
Прогулка сорвалась.
Явился майор Краснов, в гражданской одежде и, судя по запаху, нетрезвый.
– О-о-ольга Алекса-а-андровна! –
– Ваш коллега уже был. Недавно ушёл, – вместо приветствия сообщила Ольга.
– Мой коллега не так близко знаком с вами, как я! – Краснов поднял указательный палец вверх.
– Вы пьян, – окончательно удостоверилась она. – Уходите.
Майор ловко скрутил Олины руки и заломил за спину. Всё-таки тысячекратно отточенные навыки не пропьёшь.
– Ты за всё мне ответишь, ш-шалава! – торжествующе произнёс он и повёл свою жертву в комнату. Вот он, момент расплаты! И месть, и бесплатный секс в придачу. А девка-то хороша, хоть и костлявая!
– Я заявлю на вас в полицию! – закричала она.
– У следствия нет причин не доверять сотруднику полиции. Знакома формулировка? Тем более, я снял чип и скрыл лицо капюшоном и маской. Так что никто не узнает, что я был здесь! – он швырнул Олю на диван и потянулся было к молнии на её комбинезоне, как…
***
Павел Краснов так и не увидел, кто его убил. Он одновременно перенёсся в другой мир и в мир иной.
Тело бывшего майора растащили по кускам каракатицы и гоблины-пираньи в междумирье.
Голова майора вскоре украсила вход в лавку костяных талисманов и сувениров.
***
Хастад вернулся спустя минуту после исчезновения.
– Хола?
– Ты же себя выдал… – угрюмо сказала Оля. – Куда ты его перенёс?
??????????????????????????– В другой мир. Он больше никогда сюда не вернётся.
– Значит, меня на этот раз посадят надолго.
– Не посадят, – Хастад сел на пол у Олиных ног. – Я обо всём подумал. Новый участковый, потому что старого отстранили. Тебе ничего не грозит. Никто не знает, что он был здесь.
– А как же камеры?
– Камеры плохо различают лица в темноте, тем более, если на голове капюшон и маска. Если он чип вырезал из руки, значит, сам не хотел, чтобы его засекли.
– Ты его убил?
Хастад опустил голову. Всё-таки не хотелось выглядеть монстром в глазах Холы. Но потом признался:
– Да.
– А до знакомства со мной убивал?
– Нет, но…
– Вот видишь, мы плохо друг на друга влияем. Нам не судьба быть вместе. У нас ничего не получается. Уходи, не мучай ни меня, ни себя.
– Ты моя женщина. Я не могу тебя оставить, – ответил он уже заученными фразами.
– Почему же? Теперь ты умеешь разговаривать и читать. Справишься и без меня. А мне уже осточертела эта жизнь.
– Так говоришь, как будто я… – он запнулся, не зная, какие слова подобрать. – …не умею чувствовать.
– Чувства больше не имеют значения. Ни твои, ни мои. Всё кончено. Что ты всё никак не отвяжешься от меня? Уйди, – и она, не дожидаясь, пока Хастад отреагирует на её слова, разделась и легла на диван.
После
визита мерзкого полицейского как-то перехотелось гулять.***
Хастад оказался прав насчёт Краснова: по счастливой случайности сразу несколько камер слежения в районе возле Олиного дома были неисправны, поэтому не зафиксировали визита майора.
Великан вытер все предметы в Олиной квартире и подъезде, к которым прикасался Краснов. Теперь никаких зацепок у следствия не будет.
Спустя несколько дней Павла Краснова объявили пропавшим без вести.
Олю всё же вызвали на допрос как подозреваемую с мотивом для убийства, но у следствия не было ровно никаких доказательств причастности Ольги к пропаже бывшего участкового.
Следствие больше склонялось, что Краснов сам решил свести счёты с жизнью, ибо, судя по показаниям бывших коллег, он попал в неприятную ситуацию с разводом и отстранением от работы.
***
Не успела Оля успокоиться после домогательств Краснова, как столкнулась с очередным унижением во время отработки повинности.
– Эй, это ты та девка, которая трахается с пришельцами? Мне отсосёшь? – услышала Оля в свой адрес, когда складывала вещи в шкафчик в раздевалке.
Среди таких же провинившихся, как она, редко встретишь воспитанных интеллигентных людей. На общественные работы попадают в основном мелкие мошенники и хулиганы.
Она оглянулась на говорившего. Это был приземистый кряжистый парень с кривым носом. Его так и прозвали: Крючок.
У Оли мгновенно появилось желание заехать кулаком по его и без того ломаному носу, но сил на агрессивные действия в теле не нашлось. В конце концов её уже унизили так, что больнее некуда. Что ей какие-то грязные предложения? Они не стоят того, чтобы на них отвечать.
Но приставания и оскорбления продолжались изо дня в день. Остальным отрабатывающим тоже порядком надоел словесный понос Крючка и безучастность Оли.
В один из промозглых мартовских дней, когда Оля переодевалась после рабочего дня, к ней снова прилип Крючок со своими неприличными предложениями.
– Отсоси мне... – шепнул он и показал неприличный жест.
– Отвали от неё, тупое х*йло! – вмешалась тучного вида женщина, которая переодевалась рядом. – Да тебе даже спидозная проститутка не согласится залезть в штаны! – женщину звали Ксения или Ксю, как она представилась своим одногруппникам по отработке.
Завязалась потасовка. Крики, нецензурная брань, кидание друг в друга тряпками… До тех пор, пока не явился надзиратель и не привлёк всю группу к тщательной уборке раздевалки.
Хотя Оля не участвовала в перепалке, словно речь шла не о ней, она безропотно принялась выполнять указание.
После отработки Ксю позвала Олю прогуляться по парку, что находился неподалёку от общественного центра. Это был первый раз, когда с Олей кто-то заговорил по-человечески, без грязных намёков.
Домой Оля не торопилась, поэтому согласилась.
– Почему ты ничего не отвечаешь на приставания Крючка? – спросила Ксю.
– Мне всё равно, – пожала плечами Оля.