Тайный орден

мне, христианину, но первую помощь мне оказали и наконечник стрелы извлекли.

Несколько дней я лежал в горячке, а когда пришел в себя, раввин сообщил мне, что

община получила письмо от похитителей Эфраима с требованием выкупа. Но раввин

сказал так же, что еврейская община Толедо очень бедна и не сможет ничего

заплатить выкуп, и что я должен ехать с этим письмом в Труа к тестю Эфраима

Соломону Ицхаки, чтобы заплатил он. Что мне оставалось? Я взял письмо и пустился

в путь. Чтобы конь не пал подо мной, приходилось останавливаться надолго. Я

питался дичью в чужих лесах. Превозмогая боль в боку, я стрелял зверей и птиц. К

счастью, у меня с собой были стрелы и нигде не встретились лесники. Но рана начала

гноиться. В лихорадке и уже почти в забытьи я добрался до границы Шампани. Я

свалился возле заставы, и ехать верхом уже не мог. Но, я все же смог рассказать

рыцарю на заставе кто я такой и куда мне надо, и что я везу секретные сведения графу

Шампанскому. И меня, уже в бреду, отправили в Труа с первым же обозом. А здесь

мне помог выздороветь замечательный целитель, его высокопреосвященство господин

аббат.

— Аббат Мори?

— Да, он самый. Его стараниями я быстро поправил здоровье и теперь хочу

найти тех, кто послал стрелу мне в бок.

— Что ж, тогда наши цели совпадают. Но только как же ты после недавнего

ранения сможешь ехать так далеко?

— Не беспокойтесь, мессир Гуго, рана хорошо затянулась. Я еще не могу в

полную силу работать мечом правой рукой, но стрелу послать сумею точно.

Пока они разговаривали, весь отряд уже выехал из ворот замка и построился в

походную колонну: в авангарде ехали рыцари, в середине — нагруженные поклажей

запасные лошади, по бокам и в арьергарде — оруженосцы. Впереди Гуго де Пейна и

Джеральда ехал проводник, полуеврей Яков, одетый в короткий синий плащ

шампанских пехотинцев и в синюю шапку лучника. Он гордо восседал на сивом коне

во главе отряда, а рядом с ним степенно шла гнедая лошадь брата Адамуса.

Уже за городом, около последней заставы столицы Шампани, к отряду вдруг

кинулась разноцветная толпа женщин. Среди них были и богатые горожанки, и

знатные дамы из благородных семейств, и простые работницы, ткачихи и белошвейки

с окраин, и даже служанки. Не дожидаясь каких либо распоряжений, отряд

остановился, и почти все рыцари и их оруженосцы слезли с коней и кинулись в

объятия жен, любовниц, невест, сестер и матерей, чтобы, быть может, в последний раз

проститься со своими близкими: ведь не все ратники возвращаются назад из долгих

походов...

Наконец, когда прощания слишком затянулись, Гуго с Джеральдом, выехали

вперед, знамя Шампани развернулось по ветру, командир затрубил в рог и прокричал

команду. Всадники в последний раз поцеловали любимых, забрались в седла, и поход

начался.

Дождя не было, но холодный весенний ветер дул в спины всадникам. Краешек

рассветного солнца вынырнул из-за туч и лизнул своим веселым розоватым светом

дорогу и величественную реку Сену, медленно несущую воды сквозь плодородную

равнину к престольному городу Парижу и дальше до самой Атлантики. Розоватые

солнечные блики отразились на шлемах, кольчугах и наконечниках поднятых

рыцарских копьев. А позади, на берегу, еще долго виднелись очертания города Труа,

столицы Шампани, с синими с голубым флажками над башнями.

На своей пегой кобыле Гуго молча скакал во главе отряда в компании со своим

новым оруженосцем, с проводником Яковом и с братом Адамусом, прислушиваясь к

разговорам рыцарей графа Шампанского у себя за спиной. Голоса у дружинников

были громкими, и, несмотря на цокот копыт, многое из произносимого рыцарями

было слышно вполне отчетливо.

—…Теперь вот юный граф лишил нас своего общества, — говорил один из них,

грузный Эндрю де Бов.

—Но он посулил каждому хороший куш за этот поход, не так ли? — Сказал

молодой рыцарь Франсуа де Шонэ.

—Да я бы с радостью отказался от этих денег, лишь бы не трястись в седле по

весенней распутице. — Де Бов сплюнул.

—Так что же ты не остался?

—За кого ты меня принимаешь, мальчик? Не буду же я противиться воле своего

сюзерена!

—Да уж, что за мысль пришла графу в голову отправить нас на войну с маврами?

Неужто он решил избавиться от своих верных вассалов? — Поддержал беседу

Фридерик де Бриен, бургундец по происхождению, грозный на вид темноволосый

бородатый рыцарь в самом расцвете сил.

—А что, эти мавры действительно так уж страшны? — Спросил Франсуа де

Шонэ. Ему, младшему отпрыску весьма знатного дворянского рода, только этой

весной пристегнули рыцарские шпоры, и ни в одном серьезном деле этот юноша еще

не побывал.

—Они хуже дьяволов! — Воскликнул Фридерик. — Ты видел шрамы на моей

груди? Так это после Зулукской битвы с маврами, это следы от их стрел и дротиков,

летящих с такой силой, что пробивают лучшие кольчуги. Тогда я от ран чуть не

помер. И зачем нам теперь лезть в эту чертову войну между маврами и королем

Санчо?

Очень скоро Гуго де Пейну надоело слушать эти малодушные разговоры. Он

остановил лошадь и обратился к рыцарям.

—Благородные сеньоры, разве не по доброй воле вы пустились в этот поход? Да,

мы едем не на прогулку. Если кто-то из вас хочет остаться, пусть сделает это прямо

сейчас. Там, на юге, христиане сражаются с полчищами врагов не по своей прихоти.

Если бы не мужество защитников Кастилии, Арагона и Барселонской марки, мавры

давно могли бы быть здесь. Так разве помочь нашим братьям во Христе в сражении с

неверными не дело чести для рыцаря? Или кто-нибудь из вас думает иначе?