Тайный сыск царя Гороха. Компиляция
Шрифт:
– Ну раз фамилия грузинская, то, получается, и папа грузин?
– Всё в воле Божией.
– Не буду спорить, не принципиально.
– Да ты крещёный ли?!
– Итак, – игнорируя провокационный вопрос батюшки, начал я, – вы утверждаете, что жеребёнок, рождённый беременной кобылой, на самом деле произведён на свет вашим мерином?
– Так оно и есть! Вы бы видели, какой он у нас толстый. На том и крест поцелую!
– На том, что мерин толстый или что он жеребёнка родил?
– На том, что всё воля Божия, – легко выкрутился поп. – И не такие чудеса нам Писание являет. Наш теперича
В этот момент за дверью раздались первые смешочки, и не прекращающий улыбаться парень, которого я уже мысленно назвал Гуинпленом, втолкнул в горницу невысокую бойкую девицу, замотанную в рыбацкую сеть с прилипшими щучьими чешуйками.
– Без гостинца, но с подарочком? – вспомнил я.
Девушка тут же швырнула нам на стол полудохлого воробья. Что ж, пока всё сходится.
– Не одета и не раздета?
Она легко скинула с себя сеть, оставшись абсолютно голой, и столь же ловко замоталась обратно. По-моему, мы все трое, я, батюшка и наместник, на минуточку потянулись к карманам за кошельками. Нетрезвая Баба-яга только присвистнула, сунув два пальца в рот.
– Давай, давай, девка! Я в твои годы такое вокруг помела вытворяла, что по сей день вспомнить щекотственно и приятно…
Воробей тоже явно ожил и начал скакать по столу, поклёвывая чёрную икру и крошки французских круассанов. Шустро так, между прочим.
– Гражданка… как вас?
Девушка жестом показала, что она немая. Упс, вот только инвалида от рождения мне сейчас обидеть и не хватало. Надо срочно решить вопрос с этим обуревшим попом.
– Итак, батюшка Евстигней, вы утверждаете, что мерин родил жеребёнка?
– На то воля Божия!
– Но, если мы ради эксперимента выпустим голодного жеребёнка, неужели он побежит за молоком к мерину?
– За молоком али иным пропитанием живность завсегда куда надо побежит, – весомо ухмыльнулся непробиваемый батюшка. – Таковое и у людей бывает: один родит, другая кормит! Недаром в Библии сказано: «Авраам родил Исаака». Уж я коли сам святой книге верю, так и никому другому не верить не позволю!
– То есть мужики рожали?
– На всё воля Божия!
Наместник залпом выпил второй бокал, кривясь и словно бы показывая мне, с кем приходится иметь дело. Я поморщился, прекрасно понимая, что никакой здравой логикой не перешибёшь это железобетонное «воля Божия».
– Но законы природы…
– Не выше законов Божиих!
– Разве не Господь сказал: плодитесь и размножайтесь?
– Воистину Господь! Вот наш мерин волею Божией и размножился!
На миг я опустил руки. А потом заметил, с каким нездоровым интересом больная девушка рассматривает живот святого отца. Первая же дурацкая мысль, стукнувшая мне в голову, вырвалась со словами:
– Батюшка, да вы беременны?
Наместник Брестской крепости резко очнулся, и даже Баба-яга, причмокнув губами, оторвалась от бутылки.
– Простите великодушно, – осторожно начал я, боясь спугнуть удачу. – Как вы себя ощущаете в последнее время, по утрам не тошнит?
– Бывает, когда переем повечеру…
– Селёдку солёную, сёмгу копчёную, грибы в маринаде уважаете?
– А то ж, – безмятежно хмыкнул отец Евстигней. – Ем каждый день без ограничениев. Еда постная, нежирная, организму чрезвычайно
полезная. Ну а что на солёное тянет, так я ж не баба на сносях.– Неужели?
– Не понял?! – кажется, даже обиделся батюшка.
– Все признаки сходятся. В туалет часто бегаете, из-за пуза корешок свой не видите, едите, что захочется, и фантазии разные, типа как мерин рожает. Девятый месяц?
– Да он сам бяременный! – вскинулся наместник, очень вовремя решивший напомнить о себе. – Эй, слуги мои верныя, а ну тащитя ножи булатныя, готовьтя полотенцы чистыя. Будем нашему отцу Евстигнею кесарево сячение делать, иначе яму самому и ня родить!
Бородатый батюшка осел там, где стоял. А в дверях уже появился дебильно хохочущий парень с двумя большими кухонными ножами в руках.
– Да ты с ума сбрендил, что ль, сыскной воевода?! Волею Божией не рожает мужчина! Тяжёлый я, но не грех сие, ибо пуза объём диафрагмой песнопению во славу Божию весьма способствует.
– Уверены? А то вот ваш мерин же…
– Да тьфу на вас, аспиды милицейские!
На миг мне показалось, что я слышу знакомые нотки дьяка Филимона Груздева.
– Не сметь меня кесарить, нет на то воли Божией!
– А как узнать, што нет?! – резонно предложил наместник, пока его слуги и девица в рыболовной сети хватали отца Евстигнея за руки. – Однако ж коли обшиблися мы, так ты великомученяком на иконы войдёшь.
– Не рожает мужской пол! Хоть убейте, слуги диаволовы, а всё едино законы природные, что Господь Бог на небе утвердил, такого беспутства не попустят! Да и нечем мне рожать-то…
– Ну, волей Божьей и мерин рожает, которому тоже нечем, – деликатно встрял я.
– Кесаритя яго, – уверенно подтвердил хозяин дома. – Я рябёночка усыновлю, ежели што не так пойдёть и родной отец ня выживеть…
– Охренели, ироды! – Толстый батюшка Евстигней в полминуты вырвался на свободу и, скривясь в дверях, проорал напоследок: – Да чтоб вы подавились тем жеребёночком! Забирайте, не жалко. А тока нет на вас креста, коли вы простому мужику над самой святой церковью победить позволили. Прокляну-у-у всех…
– От завтра же уволю дурака того старатяльного куда подальше, а к нам у Брест япархия другого батюшку пришлёть, попрощя да душой почищя. – Усатый наместник молча пододвинул ко мне кубок вина, но я отказался. – Уж ты ня сочти за наглость, Никита Иванович, а только столь ловко ты два дела раскрутил, што не могу тябе и об третьем деле ня поведать. Богом клянусь, што оно последнея.
– Угу, – буркнул я, пока хохочущий парень уводил отца Евстигнея из горницы. – Гражданочка, жеребёнок по праву ваш. Ну не ваш, а вашей кобылы, чтоб было понятнее. Идите и забирайте.
Девушка низко поклонилась, на секундочку демонстрируя эффектное декольте, и улыбнулась.
– Спасибочки вам, дяденька милиционер. Я уж не гадала, не чаяла, что правды добьюсь. Отец мой человек простой, доверчивый, но сердцем чист. Не на таких ли вся земля русская держится?
– Э-э, но вы же ку-ку?
– С чего бы?! – показала язык эта нахалка. – Я-то в своём уме, а вот вы мудры ли, коли, стоит мне в сетку переодеться, так уж у вас ум за разум едет? Нешто я голая и одетая разный человек? Ох уж мне вы, мужики-и…