Тайный сыск генерала де Витта

Что касается генерала де Витта, то он свою задачу исполнил, как и подобает настоящему профессионалу, точно и тайно. Во всяком случае, никаких нареканий за операцию он не имел, зато сразу же по восшествии на престол Николая I де Витт был удостоен высочайшего благоволения. Официально это виделось, как благодарность за участие в раскрытии декабристского заговора, но так ли было на самом деле?

В жизни Ивана де Витта было совершено немало невероятных тайных операций, однако операция по исчезновению императора Александра I была самой секретной.

ДЕЛО ДЕКАБРИСТОВ

В 1823 году де Витт назначается командиром 3-го резервного кавалерийского корпуса во 2-й (Южной) армии. Однако корпус этот не простой, а поселенный, и Иван де Витт сохраняет всю полноту своей власти начальника всех поселений Юга России.

Резервный кавалерийский корпус комплектовался за счёт украинцев и поляков. Иван Осипович прекрасно знал театр предполагаемых военных действий, национальные особенности и язык своих подчиненных. Кроме того, корпус, который принадлежал к резервным частям, был кадрирован, то есть имел далеко не полный численный состав. Поэтому у графа имелось достаточно свободного времени для ведения как разведывательной работы в Польше и Турции, так и контрразведывательной — в собственной армии.

Это было время, когда по всей армии крепло и организационно оформлялось оппозиционное режиму офицерское движение. Особенно сильно было влияние заговорщиков-масонов в столичной гвардии и в Южной армии. И если в первом случае это в большой мере объяснялось жаждой славы и острых ощущений у скучающих от безделья гвардейцев, большинство из которых состояли в многочисленных масонских ложах, то на юге противоправительственные кадры формировались в значительной мере из офицеров-поляков, ненавидевших как российского императора, так и саму Россию.

«Масоны и декабристы, — писал Н. Бердяев, — подготовляют появление русской интеллигенции XIX в., которую на западе плохо понимают, смешивая с тем, что там называют intelectuels. Но сами масоны и декабристы, родовитые русский дворяне, не были ещё типичными интеллигентами и имели лишь некоторые черты, предваряющие явление интеллигенции».

Французский посол в Петербурге Ланжероне в депеше от 11 апреля 1820 года доносил в Париж: «…вся молодежь, и главным образом офицерская, насыщена и пропитана либеральными доктринами. Больше всего её пленяют самые крайние теории: в Гвардии нет офицера, который бы не читал и не перечитывал бы труды Бенжамена Костана и не верил бы, что он их понимает».

«В гвардии, — сообщал 29 августа 1822 года заместитель французского посла граф Буальконт, — сумасбродство и злословие дошли до того, что один генерал недавно нам сказал: иногда думается, что только не хватает главаря, чтобы начался мятеж. В прошлом месяце в гвардии открыто распевалась пародия на известный мотив “Я долго скитался по свету”, которая содержала в себе самые преступные выпады по адресу Его Величества лично, и на Его поездки и конгрессы: эта пародия распевалась многими офицерами. Затем, то, что произошло в собрании молодых гвардейских офицеров, показывает так ярко дух, царящий среди них, что нельзя об этом не донести. Возбужденные предшествовавшими горячими и невоздержанными спорами относительно политических событий, присутствовавшие на этом собрании 50 офицеров закончили его тем, что, вставши из-за стола, проходили по очереди мимо портрета Императора и отпускали по его адресу ругательства. Я имел случай видеть список русских масонов, составленный пять лет назад: в нём было около 10 000 имен, принадлежащих к 10–12 ложам С. Петербурга… в громадном большинстве это были офицеры».

Из существовавших в то время масонских лож в России именно Кишиневская, основу которой составляли офицеры 2-й армии, являлась наиболее антигосударственной. Впоследствии это признает и Пушкин в своем письме Жуковскому от 20 января 1826 года: «Я был масон в Кишиневской ложе, т. е. в той, за которую уничтожены в России все ложи».

Движение декабристов традиционно представляется у нас как подвиг героев-романтиков во имя демократизации государства. На самом деле всё было намного сложнее и не столь однозначно. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно прочитать декабристский программный документ «Русская Правда». Чего же желали добиться для народа его авторы?

Прежде всего, низложения и физического уничтожения всей императорской фамилии, включая женщин и детей. В 1825 году в Петербурге это сделать, как известно, не удалось, зато вполне получилось в 1918 году в Екатеринбурге.

На смену императору должен был прийти диктатор-масон, опирающийся на временное прозападное правительство. Предусматривалось расчленение России. В первую очередь должны были отделиться Польша и Литва. Такое условие поставили участвующие в заговоре офицеры-поляки. Затем подлежала отделению и Финляндия. Не исключалось последующее отделение Украины и Кавказа.

П.И. Пестель намеревался, в случае прихода к власти, забрать у России её западные губернии, Украину и Кавказ, а поэт К.Ф. Рылеев считал полезным вообще расчленить Россию на 50 (по числу губерний) самостоятельных государств, т. е. берите независимости столько, сколько проглотите! Не напоминают ли эти планы события дней не столь давних?

В случае победы декабристов к власти в России должна была прийти военная хунта, находящаяся в полном идейном и организационном подчинении у западных масонских лож со всеми вытекающими отсюда последствиями. Чего стоят только планы декабристов о создании стотысячного жандармского корпуса в России! А ведь при Николае I он не насчитывал и пяти сотен человек! Инакомыслие, по мнению руководителей декабризма, должно было быть вырвано по всей России с корнем, а непокорных ждали кровавые массовые репрессии! Планировались и специальные лагеря для «перевоспитания» инакомыслящих, т. е. самые настоящие концлагеря. Царская фамилия подлежала полному физическому уничтожению.

На роль всероссийского диктатора планировался командир Вятского пехотного полка П.И. Пестель (он же автор «Русской Правды») из саксонских немцев, отличавшийся личной храбростью, крайней жестокостью в обращении с нижними чинами и явными бонапартовскими замашками. Именно Пестель возглавлял масонов Южной армии, кроме того, у него были особые отношения с де Виттом.

Вот как выглядит в изображении Д.С. Мережковского П.И. Пестель: «…Ему лет за тридцать. Как у людей, ведущих сидячую жизнь, нездоровая, бледно-желтая одутловатость в лице; черные, жидкие с начинающей лысиной, волосы; виски по-военному наперед зачесаны: тщательно выбрит; крутой, гладкий, точно из слоновой кости точеный лоб; взгляд черных, без блеска, широко расставленных и глубоко сидящих глаз такой тяжелый, пристальный, что, кажется, чуть-чуть косит; и во всём облике что-то тяжёлое, застывшее, недвижное, как будто окаменелое».

А вот как излагает Д.С. Мережковский взгляды П.И. Пестеля: «Соединение Северного Общества с Южным на условиях таковых предлагается нашею Управою. Первое: признать одного верховного правителя и диктатора обеих управ; второе: обязать совершенным и безусловным повиновением оному; третье: оставя дальний путь просвещения и медленного на общее мнение действия, сделать постановления более самовластные, чем ничтожные правила, в наших уставах изложенные (понеже сделаны были сии только для робких душ, на первый раз), и, приняв конституцию Южного Общества, подтвердить клятвою, что иной в России не будет… Главное и первоначальное действие — открытие революции посредством возмущения в войсках и упразднения престола, — ответил Пестель, начиная, как всегда, в раздражении, выговаривать слова слишком отчетливо: раздражало его то, что перебивают и не дают говорить. — Должно заставить Синод и Сенат объявить временное правление с властью неограниченною… Всякое различие состояний и званий прекращается; все титулы, и самое имя дворянина истребляется; купеческое и мещанское сословия упраздняются; все народности от права отдельных племен отрекаются, и даже имена оных, кроме единого, всероссийского, уничтожаются… Когда же все различия состояний, имуществ и племен уничтожатся, то граждане по волостям распределятся, дабы существование, образование и управление дать всему единообразное — и все во всём равны да будут совершенным равенством… Цензура печати строжайшая; тайная полиция со шпионами из людей непорочной добродетели; свобода совести сомнительная: православная церковь объявлялась господствующей, а два миллиона русских и польских евреев изгоняются из России, дабы основать иудейское царство на берегах Малой Азии. Мундир… завести для всех россиян одинаковый, с двумя параллельными шнурами в знак равенства!»

На самом деле настоящее имя Павла Пестеля — Пауль. Вообще-то саксонец Пауль Пестель должен быть столь же дорог России, как Карл Радек, Лев Бронштейн и прочие революционеры всемирного масштаба. Как «истинный русак», Пестель счёл за лучшее сменить имя Пауль на Павел и при каждом удобном случае любил заявлять, что он не любит чужестранных слов. Демонстрируя свою русскость, он изобретал собственные слова: революция — превращение, тиранство — зловластье, республика — народоправление. Это напоминает шишковские: микроскоп — лупоглаз, клизма — задослаб, но если романтик Шишков лишь наивно заблуждался, то у прагматичного Павла-Пауля это было программой его будущей личной диктатуры. Говоря о необходимости цареубийства, Пестель говорил декабристу Поджио, что дело не кончится убийством тринадцати наиболее видных представителей царской семьи! Пестель был способен на предательство. Пушкин, вспоминая о встрече с Пестелем, писал, что он предал «Этерию» (тайную организацию, руководившую восстанием греков). Передавая этот факт в своей книге «Декабристы», М. Цейтлин пишет: «Пестель никогда не стеснялся в средствах к достижению цели». Так, вздумав однажды убрать из своего полка какого-то неугодного ему офицера, он не постеснялся донести Киселеву, что этот офицер «карбонарий». «Макиавелли!» — назвал его в своём ответном письме Киселев.