Тайный заговор

Бродка присвистнул. Затем покачал головой.

— Картины он вернул уж точно не потому, что раскаялся в своем поступке.

Жюльетт аккуратно сложила картины и хотела упаковать их в ту же бумагу, в которую они были завернуты, но вдруг заметила конверт. Внутри конверта она нашла два билета на самолет: Рим — Мюнхен, «Алиталия», рейс АЦ 434, вылет из Фиумицино в 17:30 17 марта.

— Но это же сегодня! — Бродка взял билеты у Жюльетт и стал рассматривать их с такой тщательностью, словно они могли оказаться подделкой.

— Вот как. Они хотят от нас избавиться, причем немедленно.

— И что нам делать?

— Думать, — сухо произнес Бродка, присел на краешек кровати и уронил голову на руки. Жюльетт беспомощно смотрела на него.

Наконец она сказала:

— Если я приду в Мюнхене к прокурору и скажу, что оригиналы работ нашлись и что некий таксист привез их в наш пансионат, мне никто не поверит. Меня только по-настоящему заподозрят.

Бродка рассмеялся, и в его смехе слышалась беспомощность.

— Ты совершенно права, любимая. Кроме того, я вполне допускаю, что за этим якобы жестом великодушия кроется какая-то дьявольская хитрость.

— Но картины настоящие. Это действительно оригиналы.

— Все может быть, — ответил Бродка. — Вопрос только в том, какую цель преследуют Фазолино и его люди, возвращая их тебе…

— Даже не представляю. Но если уж они прилагают обратные билеты, то это значит, что они хотят избавиться от нас.

— Именно это меня и смущает. Очевидно, решение проблемы ближе, чем мы полагаем.

Жюльетт швырнула билеты на стол.

— Все это можно рассматривать как угрозу: «Вот, мол, ваши украденные картины. Теперь нет никакой надобности копаться в наших делах и что-то вынюхивать. Убирайтесь вон».

— Хм… — Бродка поднял глаза на Жюльетт. — По-моему, ты забываешь, зачем здесь я.

В тот же миг раздался телефонный звонок. Жюльетт сняла трубку. На другом конце провода послышался чужой голос.

— Вы получили картины? — спросил мужчина на ломаном немецком языке с сильным итальянским акцентом.

— Да.

— Хорошо. Мы надеемся, что вы сегодня же покинете Рим.

— А если мы откажемся?

— Синьора Коллин, вы же разумная женщина.

— Не могу с вами не согласиться.

— Кроме того, мы настаиваем на возврате кассет. Положите кассеты в абонентный ящик в аэропорту Фиумицино. Ключ вложите, в конверт. На конверте напишите имя «Асмодей». Повторяю, Асмодей. Оставьте конверт в информационном бюро «Алиталии». И никогда больше не показывайтесь в Риме.

В трубке стало тихо.

— Кто это был? — Бродка вопросительно посмотрел на Жюльетт.

— Не знаю. Какой-то незнакомый мужской голос. — И она, запинаясь, повторила полученное сообщение.

Бродка вскочил и схватил Жюльетт за плечи.

— Слушай, мы поступим вот как: для отвода глаз мы выполним их требование, упакуем вещи, поедем в аэропорт, повозимся с абонентным ящиком и пойдем на посадку на рейс, отправляющийся в Мюнхен. Я уверен, что за нами будут следить. Когда объявят наш рейс, мы выйдем из зоны ожидания и снимем бронь с билетов. При этом постараемся не спускать глаз с абонентного ящика.

— Ты действительно хочешь вернуть кассеты?

— Ни в коем случае. Мы положим в ящик пустой пакет.

— Это рискованно, Бродка.

— Я знаю. Но вся жизнь — один сплошной риск. Или ты считаешь иначе? — Увидев задумчивость на лице Жюльетт, он добавил: — Это единственный способ скрыться из поля зрения ватиканских гангстеров. Пока они будут думать, что мы в Мюнхене, я подыщу для нас другой отель. Ты вообще представляешь, каким образом они нас здесь нашли?

— У меня есть всего два варианта.

— Именно. Бальдассаре или Шперлинг. Кто-то из них, похоже, проболтался. И скорее всего, это…

— Шперлинг? Ты его имеешь в виду?

— Вообще-то, я думаю, что это Бальдассаре. А Шперлинг — всего лишь безобидный писатель…

— …который за свою жизнь не продал ни единого романа. А еще у него родственник в Ватикане. Он говорил, что его брат — кардинал.

— Это значит, что в будущем мы должны быть еще более осмотрительными. — Бродка на мгновение задумался, затем снял телефонную трубку.

— Кому ты собираешься звонить?

— Марко, портье отеля «Эксельсиор».

В двух словах Бродка объяснил Марко, что им срочно нужна крыша над головой, по возможности анонимно, чтобы их никто не узнал.

Марко понял, что от него требуется. Он сказал, что знаком с одной графиней, которая в летнее время сдает виллу в Албанских горах, это в часе езды к югу от Рима. Сейчас, в межсезонье, вилла наверняка пустует.

— Мне спросить по поводу вас? — осведомился Марко.

— Пожалуйста, будьте так любезны, — ответил Бродка. Казалось, дом идеально подходил для их целей.

Не прошло и десяти минут, как Марко перезвонил и объявил, что они могут поселиться на вилле уже сегодня; стоимость аренды — два миллиона лир в месяц.

— А какой адрес? — спросил Бродка.

— Виале Веспуччи, 9 в Неми. Графиню зовут Мирандолина Маффай. Она будет ждать вас после восемнадцати часов.

Бродка поблагодарил Марко и заказал по телефону машину в аэропорт Фиумицино. После этого они упаковали вещи и были готовы уезжать.

В аэропорту все прошло как по нотам. Вскоре после того как была объявлена посадка на рейс «Алиталия» АЦ 434, Бродка и Жюльетт покинули зал ожидания и направились к находившемуся неподалеку туалету, чтобы сменить одежду.

Затем их пути разошлись. Жюльетт, взяв пакет, в котором находились ее картины, направилась к окошку фирмы «Авис», чтобы взять напрокат машину. Бродка же вышел из здания через двери для прибывших, чтобы вновь войти, но уже в зал отлета. Находясь на безопасном расстоянии от ящиков на первом этаже, он стал наблюдать за ними, стараясь не спускать глаз с абонентного ящика, в котором они спрятали упаковку детских салфеток «Клинекс» — ничего другого в «Альберго Ватерлоо» в спешке не нашлось.

Прошло пятнадцать минут, ничего не происходило, и Бродка забеспокоился. Он договорился встретиться с Жюльетт перед залом для прибывших. Там их должна была ждать машина.

Незадолго до того как истекло время, к абонентным ящикам приблизился мужчина, осторожно огляделся по сторонам и вынул из конверта, который Бродка сам отнес в информационное бюро «Алиталии», ключ. Бродка не поверил своим глазам. Это был начинающий лысеть молодой мужчина с красноватым лицом. Титус. В первую секунду Бродка в ярости готов был наброситься на парня, однако победило благоразумие, и он от души насладился зрелищем, наблюдая, как тот вынул из ящика пакет с салфетками «Клинекс» и бросился к выходу так быстро, словно за ним гнались.