Тазовое дно. Сборник коротких и смешных (но это не точно) рассказов

Вернувшись из прекрасного светлого будущего домой, Саша был несколько озадачен. По дому бродила Маша с опухшим лицом. У нее дергался левый глаз, она молчала. Саша, не зная, как поступить, решил делать вид, что все в порядке, то есть просто Машу не замечать. Но Маша слонялась не просто так, она выжидала, пока жажда высказаться перехлестнет воспитание. Саша «высказывания» избегал, понимая, что разговор не сулит ему ничего хорошего. Маша мрачнела, чувствуя, что готова начать ядерную войну.

«Ей просто нравится страдать», – думал Саша . Он лежал на диване и смотрел любимый сериал про психов. «Все наладится», – думал он, глядя как маньяк вырезает надпись «люблю» у женщины на спине. – «Сейчас кончится ПМС, и все будет хорошо». Эти мысли успокаивали его.

Некоторое время в квартире было тихо. Журчал холодильник. Капал кран. Слышались какие-то голоса за стенкой. И тут в комнату вошла жена. В руках она держала нож и литровую банку.

– Зачем тебе банка? – спросил муж.

И тут же понял. Банка летела ему в голову. Саша пригнулся. Маша разбежалась и прыгнула. Он схватил ее за горло. Она воткнула в него нож. Он ее душил. Она добавляла ему ножевых ранений. Они некоторое время боролись и, наконец, благополучно убили друг другу. Она испепелила взглядом его труп. Он засунул ее в мусорный пакет. И тут в комнату вошла дочка.

– Пить хочу, – сказала она, и внимательно посмотрела, будто в чем-то подозревая их.

Саша и Маша переглянулись.

– Да, конечно, – Маша побежала на кухню и вернулась со стаканом воды.

Дочь пила, вздрагивая всем телом.

– А чего это на полу стекло?

– Мама банку нечаянно уронила, – и Саша сбегал на кухню за веником.

– У вас все нормально? Тут какой-то бардак.

– Все хорошо. Ложись спать.

Дочка ушла, успокоенная. Супруги подмели пол, убрали следы борьбы и свои останки. И продолжили жить. Только чуть-чуть что-то умерло внутри.

Котоиваномахия (или "про кота")

Иван завел кота. Никто его за руку не тянул, не уговаривал, не плакал: «Давай заведем кота, давай заведем кота». Оля, конечно, хотела кошечку, но не настаивала. Иван был не их тех, с кем можно «настоять». Но тут он сам подобрал кота в переходе, жалко, говорит, стало. Потом, правда, не мог понять, как это произошло, Иван же с детства ненавидел кошек. «Кошачий гипноз», – объяснял он жене.

Оля назвала кота Маркиз, но Иван обращался к нему исключительно «ушастая скотина» и часто напоминал коту, что поступит с ним, как Тарас Бульба с младшим сыном: «Я тебя породил, я тебя и убью». Кот не верил, а, может, Гоголя не читал.

Иван рассчитывал, что с котом будет, как с собакой. Животина станет его любить, приносить тапки, выполнять команды. Но едва кот пришел после кастрации в себя, между ним и Иваном сразу же возник конфликт интересов, хотя, должно быть наоборот. Конфликт перешел в острую стадию из-за банального паштета.

Ну, не совсем банального, паштет из гусиной печени «ВкусВилл»: нежная сливочная консистенция, сверху ароматное виноградное желе. Когда Иван первый раз его купил, они с Олей съели сразу всю банку. На следующий день Иван снова принес паштет, открыл, порезал хлеб, разложил маринованные огурчики на тарелке. Пошел звать Олю. И пока они препирались, кто кого сильнее хочет съесть, кот сожрал паштет. Когда игриво настроенные супруги вошли на кухню, кот сидел на столе и, придерживая лапами, вылизывал банку. Вид он имел борзый, будто считал это своим первостепенным правом.

Иван взбесился и понес кота мочить. Нет, не убивать. А в буквальном смысле «мочить», под краном. Кот молчал. Зато орал муж. Испугавшись за психическое здоровье Ивана и за физическое – кота, Оля прибежала в ванную комнату. Муж прижимал кота ко дну и лил ему душем в морду. Кот, придавленный, но не сломленный, воротил под струями воды морду и исподлобья так смотрел на Ивана, что было понятно – презирает.

– Он не сопротивляется, скотина!– орал Иван. – Специально бесит меня!

– Тихо, тихо, – Ольга один за другим расцепляла пальцы Ивана на загривке кота.

Ночью, едва Иван захрапел, что означало переход его сна в глубокую фазу, на кухне со звоном что-то рухнуло. Оля даже не встала, сразу все поняла. Иван вскочил. В таких случаях говорят «как ошпаренный», но я, честно сказать, не знаю, как вскакивают ошпаренные, возможно, совсем не так. Короче, Иван ринулся на кухню. Вскоре из ванной послышались его вопли и звук льющейся воды. Кота было опять не слышно.

– Ты представь, эта ушастая скотина скинул со шкафа коробку коньячных бокалов, – негодовал после возвращения муж, укладываясь в кровать и нервно дергая на себя одеяло. – Вдребезги весь набор.

«Надо же, – не без гордости за кота подумала Оля. – Винные не тронул. Как только догадался, какая из коробок моя?»

Утром все было тихо-мирно. Оля выпустили кота из ванной и накормила. Разбудила и накормила мужа. Иван собирался на работу. Кот спал. Оля вышла к дверям, провожать мужа. В коридоре на полу почему-то валялась куртка. Она подняла и ахнула. Тонкая, супер-легкая, на каких-то там мембранах – куртка была разодрана на груди, ошметками торчали серебристо-синий нейлон и белая, нанотехнологичная вата.

Когда муж понес жалко мяукнувшего спросонья кота на экзекуцию, Оля воспротивилась.

– Зло порождает зло! – сказала она. – Кто-то из вас должен остановиться первый.

– Только не я, – рычал муж. – Я поселился здесь раньше. Если он отказывается подчиняться, придется ему переехать в кошачий рай.

Тогда Оля тихонько сняла свой плащ, который, кстати, висел на той же вешалке, что и злосчастная куртка, но остался при этом совершенно целый, взяла сумочку и вышла за дверь. Это была не ее война.

После разодранной куртки Иван решил избавиться от кота.

– Бесполезное существо. Дом не охраняет, об ноги трется только когда жрать хочет. Отказывается правила выполнять!

– Скажи спасибо, в ботинки не ссыт, – у Оли были коты в детстве. – Мы ведь кастрировали его! Представь, как бы ты относился к тому, кто лишил тебя возможности размножаться. И потом, ты же сам его завел? Он уже часть семьи. Может ты и меня выкинешь однажды?

Пришлось Ивану усмирить пыл и начать строить отношения с конструктива. Он купил коту ногтеточку и колокольчик на палочке. Иван даже показал, встав на колени и царапая ногтями обернутую джутовой веревкой стойку, как правильно точить. Кот наблюдал без всякого пиетета. Потом лениво побегал за колокольчиком. Как бы делая одолжение, потерся о ноги. А потом поточил когти о пиджак, висящий на спинке стула. Иван не выдержал, обмотал кота стрейч-пленкой и состриг нафиг когти со всех, в том числе, задних лап.