Te Amo

Кивком блондинка дала понять, что надо открыть, так как стук повторился, и я, встав к кровати, направилась к двери. Повернув ручку и потянув ее на себя, я тут же подняла взгляд на того человека, который решил нас посетить и какого было мое удивление, когда этим человеком оказался…

– Рио? – удивленно проговорила Анна, вставая у меня за спиной. – Что–то нужно?

Глаза тут же упали на поднос, напичканный всякими вкусностями, который держал парень и, когда мозг обработал и принял информацию о том, что пища рядом, живот сразу же сыграл свою симфонию умирающего кита. Еще бы, с утра не ели, да я даже молоко не пила.

– Вы даже не позавтракали, а уже полдень, вот я и подумал, что вы захотите покушать. – Добродушно отозвался Умемия, делясь с нами теплой улыбкой.

– А разве ты разговариваешь с нами? – с нажимом поинтересовалась Киояма, скрещивая руки на груди. – Помнится, у нас бойкот.

Опустив взгляд, парень начал как-то неловко переминаться с ноги на ногу, будто подбирая слова к последующему диалогу и, наконец, собравшись с мыслями, тихо проговорил:

– Я не считаю, что вы именно те люди, которых надо обходить стороной. – Начал он. – И я на все сто процентов уверен, что вы не сами это делаете, уверен, что вас что–то заставляет это делать. – Черт возьми, как он был близок к истине, только вот сказать мы ему об этом мы не могли. Язык будто онемел и, судя по выражению лица Анны, у нее то же самое.

– Не боишься, что и с тобой перестанут общаться, если узнают, что ты нам тут обеды приносишь, болтаешь? – спросила блондинка, осматривая Умемию, который до сих пор стоял в проходе с подносом в руках.

– Я волен поступать так, как считаю нужным поступить.

Вот он – ответ настоящего мужчины, да что там мужчины, человека! Даже тепло стало на душе от его слов, приятно осознавать, что все же кто–то остается верен тебе, твоим доводам и объяснениям.

Вижу, что еле заметная улыбка проскользнула на лице Киоямы, буквально на миг, но и этого хватило, чтобы мы с Рио заметили.

– Проходи. – Отойдя в сторону и чуть шире приоткрывая дверь, сказала Анна.

– Нет, простите, я не могу, домашние хлопоты, знаете ли, никто не отменял. – Бодро пояснил он, отдавая в руки девушки поднос. – Если что, я буду внизу. Приятного аппетита!

– Спасибо. – В один голос поблагодарили мы парня, одарив его так же еще одними дружелюбными улыбками.

– За все. – Вздохнула Анна. – За все спасибо.

Умемия лишь кивнул и уже развернулся, чтобы покинуть комнату, как резко остановился и обратился ко мне:

– Госпожа Микаэла. – Ух, как официально!

– Да? – проговорила я.

– Я специально положил туда пакетик молока. – Указал он на поднос. – Помнится, вы еще не успели его выпить.

Как приятно–то, что улыбка самовольно расползлась по лицу…

– Большое тебе спасибо, Рио. – Искренне поблагодарила я, умиляясь и буквально тая от такой заботы к своей персоне. – Правда, огромное.

И вновь кивнув, Умемия скрылся в дверном проеме, оставляя на память о себе лишь гору еды, выгруженную на хрупкие руки Анны.

О, Боги, сколько всего там было!

Блинчики с клубничным джемом, пирожные и аппетитный яблочный пирог, но так, же присутствовало и мучное.

Несколько аппетитных стейков просто манили к себе, так же, как и легкий овощной салат. Там было еще куча всего разного, но, что самое главное…Молоко! Рио, я люблю тебя.

Положив все это богатство на кровать, да так, чтобы ничего не свалилось, мы немедля приступили к приему пищи.

Закончили мы примерно через час, так как весь процесс переваривания сопровождался разговорами на отстраненные темы или просто впечатлениями о прекрасной трапезе.

– Анна. – Наконец, решившись задать этот вопрос, позвала ее я.

– Да?

– Ты… - Как–то замявшись, продолжила. – Ты еще не думала о том…символе?

– Думала. – Честно призналась та, поедая булку.

– И что? – более настойчиво обратилась я.

– А что ты хочешь услышать? – подняв на меня глаза, вопросом на вопрос, ответила она. – Мне тебе нечего сказать, вот если бы у нас была какая–нибудь зацепка.

– Она была бы очень кстати. – Согласилась я, обреченно вздыхая и продолжая жевать восхитительно вкусный блинчик.

Это удрученное молчание, нарушавшееся лишь еле слышимыми глотками, продолжалось еще минуты три, пока я не услышала громкий стук, исходящий от чашки, которую Анна резко поставила на поднос, от чего я даже вздрогнула.

– Ты чего это? – разглядывая сменяющееся различными эмоциями лицо Киоямы, изрекла я. На мои слова она никак не отреагировала, продолжая о чем–то судорожно размышлять. – Эй, Анна, прием. – Помахала я ей перед носом ладонью, но опять, же никакого эффекта. – Тебе, что плох…

– Письмо! – тут же выкрикнула она, подняв палец верх и, с глазами полными энтузиазма, смотрела на меня. Только я вот его что–то не разделяла.

– Ты хочешь отправить кому–то письмо? – предположила я, но сразу же об этом пожалела.

Гримаса раздражения, появившаяся на лице Киоямы, меня чуточку напугала.

– Я говорю о письме Фауста! – сдвинув брови на переносице, пояснила она.

Письмо, письмо, письмо…Черт, точно!

– Я совсем о нем забыла! – призналась я, ошарашено глядя на девушку. – Наверняка, там есть ответ.

– Этого мы пока не знаем. – Ответила Анна. – Так, что давай, скорее показывай и узнаем, наконец, что за чудеса с нами творятся.

Воодушевленно кивнув, я тут же принялась рыскать по карманам собственных шорт, дабы отыскать заветный листочек, только он пока, находиться не спешил.

– Черт. – Тихо выругалась я, не прекращая попыток поиска, хотя, уже заранее зная результат.

– Что такое?

– Я оставила это письмо в других шортах.

– Так в чем проблема? Иди и возьми.

– Ты, что?! – встрепенулась я, во все глаза глядя на подругу. – Они в комнате…а если там Рен?

Взглянув на меня взглядом а-ля «Ты меня бесишь», тяжело выдохнула.

– Ну и? – задала она логический вопрос, поднимая бровь.

– Что значит «Ну и»? Мы с ним вообще–то расстались недавно, мне теперь перед ним стыдно появиться.

– То есть, ты его стесняться должна, а он тебя нет? – подняв бровь, с усмешкой произнесла та. – Имей чувство собственного достоинства, не обращай на него внимания, поверь, парней это очень бесит.