Те, что уходят
Шрифт:
— А я думал, некоторые гондольеры приплывают раньше и спят в лодках до утра.
— В такую-то погоду?
Рэй поблагодарил лодочника и пошел прочь, едва не наступив в кучу собачьего дерьма, от непогоды разросшегося до размеров человечьего. Рэй тупо смотрел на него, потом, сообразив наконец, что это такое, отвернулся и подумал: «Я больше не Рэй Гаррет, а значит, могу чувствовать себя, как никогда, свободно». Сейчас он испытывал те же чувства, что и в то утро, когда выбрался из воды, и, глядя из окна отеля, думал: «Вид как вид, обычный для итальянского города, а я могу быть теперь кем угодно, потому что теперь я никто и мне все равно». От былого беспокойства и тревог не осталось
Он огляделся по сторонам — ни одной гондолы на воде. Рэй подумал, не вернуться ли ему в свою гостиницу, но потом решил снова обратиться к человеку на барже.
— Могу я кое-что у вас спросить? Не знаете ли вы кого-нибудь из здешних гондольеров?
— Кое-кого знаю.
— Я разыскиваю человека, который приходит со стороны залива. У него своя гондола, и он каждое утро развозит с вокзала масло и овощи. Примерно вот такого роста. — Он показал. — Волосы с проседью, коротко подстрижены, небрит, говорит на местном наречии.
Итальянец призадумался, и это придало Рэю бодрости.
— Лет пятидесяти?
— Около того.
— Может, Луиджи? Он все бредит морскими драконами. — Незнакомец рассмеялся и вдруг осторожно спросил: — А зачем он вам?
— Я должен ему четыре тысячи лир, — отчеканил Рэй заранее приготовленный ответ.
— Да, наверное, вам нужен Луиджи Лотто. Что-нибудь он вам говорил? Жена у него есть? Внуки?
— Этого я не знаю.
— Если это Луиджи, то он мог приболеть. Он не всегда выходит.
— А где он живет?
— На Джудекке, за тратторией «Ми фаворита», — с готовностью выпалил незнакомец.
— А где это? Какая остановка?
Человек пожал плечами.
— Точно не знаю. Спросите кого-нибудь еще, — сказал он, потирая руки возле печи.
— Grazie, — сказал Рэй.
— Prego.
Рэй сел на ближайший вапоретто в сторону Большого канала. На Рива дельи Скьявони он пересел на другой катер, идущий в сторону Джудекки. Было половина второго ночи. Искать Луиджи Лотто было все равно что иголку в стоге сена, но для Рэя он, похоже, был единственным другом во всей Венеции.
На Джудекке он зашел в первый попавшийся бар и спросил, как найти траторию «Ми фаворита». Бармен не знал, зато один из посетителей объяснил Рэю, как туда пройти.
— Только она может быть уже закрыта, — предупредил его посетитель.
— Non importa. Grazie [10] , — сказал Рэй и вышел.
«Ми фаворита» располагалась в глубине двора, окруженного какими-то колючими растениями. Рэй вошел и спросил у женщины, занимавшейся уборкой, не знает ли она, где живет семейство Лотто. Та не знала, но сообщила, что в доме за тратторией проживает пятнадцать семей. Рэй отправился туда.
10
Это не важно. Спасибо! ( ит.)
Дом имел пятизначный номер, заканчивавшийся буквой «А», но названия улицы Рэй нигде не увидел. Что еще хуже, на табличках внизу не было фамилий жильцов, кроме одной — Вентура. Рэй, содрогнувшись от холода, посмотрел на часы — они показывали два. «Все не так, — подумал Рэй. — Я все делаю не так». Фасад дома утопал во мраке — ни единого огонька.
Слева
послышались чьи-то уверенные шаги. Темная фигура приблизилась, и Рэй подумал о Коулмэне, но этот человек, хотя и был невысок и тоже ходил вперевалочку, был гораздо моложе. Он даже держал во рту сигару, как Коулмэн. Рэй отступил к дому, встав к нему спиной, и приготовился удирать или драться. Человек посмотрел на него и направился к двери.— Простите, сэр, — обратился к нему Рэй. — Вы не знаете, здесь живет семья Лотто?
— Лотто? Да, живут такие, — ответил тот, вынимая изо рта сигарету (теперь Рэй увидел, что это не сигара). — На четвертом этаже. — Он открыл дверь ключом.
— Как вы думаете, может, они еще не спят? Дело в том, что…
— Может, и не спят. Он ведь работает на своей гондоле, а шум у них, по-моему, не прекращается круглые сутки. Я живу под ними. Хотите войти?
Рэй поблагодарил мужчину и поднялся вслед за ним по лестнице. В запущенном здании с облупившимися стенами, казалось, было холоднее, чем на улице.
— Самая дальняя дверь справа. — Мужчина указал наверх.
Рэй поднялся еще на один пролет. Из-под двери пробивалась полоска света, и Рэй, сочтя это добрым знаком, вздохнул с облегчением. Он постучался.
— Кто там? — послышался за дверью женский голос.
Рэй внутренне собрался и зычно произнес по-итальянски:
— Это Джованни. Могу я поговорить с Луиджи? Я его друг.
— Un amico di Luigi [11] , — эхом отозвался голос, однако дверь не открылась. — Un momento [12] .
11
Друг Луиджи ( ит.).
12
Минутку ( ит.).
Через некоторое время дверь открыл мужчина в сером жилете и черных брюках. Это был тот самый гондольер.
— Buona sera, — поздоровался Рэй. — Я американец, которого вы вытащили из воды. Помните?
— Ah, si, si! Входите, пожалуйста. Костанца! — позвал он жену и тут же быстро объяснил ей на местном наречии, кто такой Рэй.
Интересно, видели ли они «Гадзеттино», и если видели, то узнал ли его Луиджи? Рэй расшаркался перед супругой Луиджи. Сумма, которую он в ту ночь вручил лодочнику, составляла примерно тридцать пять тысяч лир, или пятьдесят долларов, что супруги Лотто, несомненно, оценили.
— Жена моя подумала, что я опять сочиняю байки, — сказал Луиджи, натягивая свитер. — Я, знаете ли, люблю сочинять небылицы про то, что будто бы нашел в море. Да вы присаживайтесь, синьор. Может, хотите стаканчик вина?
Костанца что-то проворчала, потом обратилась к Рэю:
— Приболел он, синьор, а все равно хочет идти на работу. — Из другой комнаты послышался детский плач, Костанца всплеснула руками. — Господи! Ну надо же, еще не спит! — Она вышла.
— Луиджи, простите за столь поздний визит, но…
— Ведь это вашу фотографию напечатали в «Гадзеттино» сегодня утром? — осторожно прервал его Луиджи. — Я не был уверен, но теперь…
— Да, мою. И я… — пересиливая себя, начал излагать просьбу Рэй, понимая, что лучше сделать это сейчас, чем в присутствии жены Луиджи. — Я пришел спросить, нельзя ли снять где-нибудь комнату. Может, вы знаете кого-нибудь? Дело в том, Луиджи, что у меня здесь девушка. Девушка, которую я люблю. Но у меня есть соперник. Он-то и столкнул меня в воду в ту ночь. Понимаете?