Те, кого ты предал

– А ты не могла мне сообщить, что она уже дома?!

– А ты не мог раньше сказать, что ребёнок пропал?

На это ему нечего было мне возразить. Он шумно, с дрожью, глотал и выпускал из себя воздух, явно не в состоянии оправиться после всего пережитого.

И это был подходящий момент, чтобы завести нужный мне разговор.

– Знаешь, Боровицкий, смотрю я на все это и думаю – а тебе вообще нужны наши дети? Нужна семья?

Он резко вскинул голову, уставился на меня, не моргая.

– Насть, ты о чем? Я люблю своих детей!

– Тогда самое время это доказать.

– Чего ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы ты выполнил обещание, которое давно мне дал, но так ничего и не сделал. Я хочу, чтобы мы купили ещё одну квартиру и оформили её на детей.

Глава 13

Он растерялся. Глаза забегали из стороны в сторону, пальцы нервно задвигались, словно что-то перебирая…

И эта реакция сказала мне абсолютно все: он никогда и не собирался выполнять данное мне обещание о покупке ещё одной квартиры. Впрочем, это уже совсем не удивляло после всего, что я выяснила о своём муже за последнее время. Скорее, удивилась бы теперь обратному…

Он молчал, явно пытаясь придумать в уме какую-нибудь отмазку. А я смотрела на него, сидевшего на стуле с чуть наклонённой головой и испытывала чудовищную боль.

Казалось, передо мной был все тот же человек. Все тот же облик: короткостриженые тёмные волосы; карие, а во время эмоционального напряжения почти чёрные, глаза; сильный, квадратный подбородок; острые скулы, которым позавидовала бы любая современная женщина… Почти идеальное лицо, достойное руки скульптора. Лицо, до боли знакомое, родное – каждая родинка, веснушка, мелкий шрамик…

Как же я могла столько лет не понимать, что за этим лицом скрывается? Как могла настолько любить и при этом не замечать его сути? А может, именно потому и не замечала, что так любила?

Я смотрела на него: такого родного и такого чужого одновременно. Я смотрела на него и испытывала лишь разъедающую горечь от понимания, что тот, кого я любила, видимо, существовал лишь в моем воображении.

А настоящий Саша был вот таким: завравшимся, трусливым… жалким.

Я давала ему возможность сочинить очередную ложь. Снисходительно смотрела, как в задумчивости ходят вперёд и назад на его лице желваки. И сама молчала от тех пор, пока он наконец не произнес:

– Настюш… Ну зачем сейчас? На рынке недвижимости не слишком стабильная ситуация… Поверь, это не лучший момент для таких приобретений…

О да. Пару дней назад я бы, может, ему и поверила. Но тогда – не теперь. Теперь я знала о муже слишком многое.

– А когда? – парировала, пожав плечами. – Мы с тобой говорили об этом ещё несколько лет назад, когда Лиза только родилась. А воз и ныне там, Боровицкий. И поверь мне, - усмехнулась, повторяя его же слова, - лучшего момента не будет никогда. Потому что ситуация на рынке скорее ухудшится, чем улучшится. Как это было практически всегда.

– Насть, ты извини, но ты, по-моему, не очень в этом разбираешься, - попытался он возразить, надавить на свой авторитет.

Черта с два.

– Зато я разбираюсь кое в чем другом, Саша. Если вдруг завтра с нами что-то случится – авария, кирпич на голову, цунами и что угодно ещё – дети останутся без всего. Никем и ничем незащищённые. И хорошо ещё, что у Антона есть доля в этой квартира, правда?

Последний вопрос я задала простодушным тоном, но внимательно смотрела на его реакцию. Всего на мгновение – но, тем не менее, я это видела – в глазах у него промелькнул испуг. И все же он быстро взял себя в руки деловито кивнул:

– Правда, конечно. И все же я не понимаю… зачем так торопиться? Что тебе вдруг стрельнуло?

Он изворачивался до последнего. Но и я совершенно не собиралась сдаваться.

– А я вот другого не пойму, мой дорогой. А именно – твоего отчаянного сопротивления в данном вопросе. Мы договаривались, что копим Лизе на квартиру ещё несколько лет тому назад. Всё это время я тоже работала – да, получала немного, но, тем не менее, тратила это все в основном на детей, рассчитывая, что твои деньги, как и ожидалось, откладываются на недвижимость. Бизнес у тебя идёт неплохо, значит, должно было уже накопиться прилично. Так в чем же дело? Может, мне пора проверить твои счета?

Он едва заметно, но все же побледнел. Затем нахмурился, недовольно буркнул:

– Чёрт с тобой! Раз тебе так приспичило…

– Зайди в приложение банка и дай мне свой телефон, - перебила я холодно приступ его небывалой щедрости и великодушия.

– Зачем? – мигом насторожился он.

– Имею право знать, что у нас с деньгами, разве нет?

Я видела: он хотел огрызнуться, показать себя снова главным, но не рискнул, понимая, насколько шатко его положение после всего, что случилось в последние дни.

Сжав зубы, протянул мне телефон. Я быстро пробежалась глазами по счетам – суммы были внушительные, а значит, шансов вновь отовраться у него не было.

И все же что-то меня насторожило, но я пока не могла понять, что именно.

– Ну все, насмотрелась? – не выдержал он, словно присутствие его телефона в моих руках было для него подобно пытке.

– Ещё нет, - ответила спокойно, даже не думая возвращать смартфон.

Быстро сориентировавшись, я сформировала отчёт по основной карте за последний год и отправила его себе на почту. Изучить траты мужа будет, пожалуй, совсем не лишним.

– На квартиру хватит, - постановила я, возвращая ему смартфон.

– Насть, ты только учти – там же не только мои деньги… - начал было он.

Но его прервал звонок собственного телефона. По переменившемуся выражению лица я поняла сразу: это звонила она.

Я мысленно усмехнулась: а ведь как удобно они устроились! Ведь не было ничего подозрительного в том, что у моего мужа есть номер моей лучшей подруги. Ему не нужно было подписывать её каким-нибудь Серафимом Ивановичем или электриком – все было прозрачно и одновременно так… гадко.

Я с отвращением вспомнила, как несколько раз спокойно отпускала его помочь ей с проблемами по дому… И теперь я прекрасно могла представить, какие такие шкафы он на самом деле ей собирал и какие проводки чинил…

Как грязно… грязно и бесконечно мерзко.

– Не возьмёшь? – поинтересовалась я, когда Саша наскоро скинул звонок.

– Нет. Там ничего важного. Спам, скорее всего.

Я хмыкнула, представив реакцию Кати на подобную характеристику. Но думать сейчас следовало совсем не об этом.