Те, кого ты предал
Шрифт:
– Не переживай за меня, - погладила я его бережно по голове. – Может быть, они даже поженятся и нам всем придётся привыкнуть, что…
– Не хочу! – яростно отрезал сын, вырываясь из моих объятий. – Никогда в жизни его больше видеть не хочу!
– Что ж, это твоё право и твоё решение. Но вдруг он исправится, станет вам с Лизой хорошим папой?
Я вспомнила, каким Саша предстал передо мной всего несколько часов назад. Впервые в жизни он не пытался в чем-то обвинять меня, хотя на этот раз свалил всю вину на свою мать. Может быть, однажды он все же научится признавать свои ошибки и самостоятельно
Может быть, однажды он поймёт, что потерял. Мне уже было на него все равно, но дети… они заслуживали чего-то лучшего. И если Саша захочет загладить свою вину перед ними – этому мешать я точно не стану…
По крайней мере, он ещё был в состоянии чего-то стыдиться, о чем-то жалеть. Хотя, если учесть компанию Кати, которая ему отныне грозила, хорошего ждать явно не приходилось. Она сделает все, чтобы отдалить его от прежней семьи…
Но на это я повлиять уже не могла, да и не собиралась. Знала точно: если понадобится, сделаю все, от меня зависящее, чтобы дети не страдали от отсутствия отца. В конце концов, я не первая и, увы, не последняя женщина, которая проходит через подобное. Я справлюсь.
– Давай пообедаем, а потом тебе нужно садиться за уроки, - сменила я тему, когда сын так ничего и не ответил.
Он кивнул, направившись за мной в кухню. Привычно устроился на стуле, ожидая, пока я разогрею еду. Я полагала, что он уже погрузился в телефон или книгу, но Антон неожиданно спросил:
– Мам… а можно я Лизе сам скажу? Ну, про папу.
Я удивлённо повернулась к нему, внимательно вгляделась в его личико…
Оно было сосредоточенным и серьёзным. Во взгляде ясно читалось желание быть мужчиной, быть защитником. И в этой ситуации он хотел защитить меня. Помочь все объяснить младшей сестре…
И я не могла ему в этом отказать.
– Ты у меня уже взрослый, настоящий мужчина, - улыбнулась ему с гордостью. – Конечно, ты можешь поговорить с Лизой сам. А может, сделаем это вместе?
Он подумал несколько секунд, а потом согласно кивнул:
– Давай вместе.
– Вот и договорились. А теперь – обед!
***
Пару дней спустя я возвращалась домой с ночной смены.
Работы получше, чем была у меня сейчас, пока не находилось. Но я понимала все немалые затраты, которые предстояли мне отныне, и поэтому хваталась за любую возможность подработки, которая чаще всего выпадала по ночам. Тем более, что днем хватало и других дел.
Обессиленно бредя к подъезду, я мысленно благодарила небеса за то, что могла оставить на ночь детей с мамой. А что бы я делала теперь без неё, как выкручивалась?
Отец, конечно, кричал, что раз я сама потеряла такого мужа, защитника и кормильца, то и справляться должна сама. К счастью, в этом вопросе мама проявила непривычную для неё твёрдость, дав понять, что не отвернется, не бросит…
Улыбнувшись, я пробежалась усталым взглядом по двору. Солнце уже взошло, но на улицах еще не было практически ни души. Возможно, именно поэтому меня и привлекло какое-то движение внутри одной из припаркованных во дворе машин…
Тем более, что автомобиль был мне знаком.
Удивлённо изогнув бровь, я направилась прямиком к этой машине…
Дверца тут же открылась мне навстречу.
– Что ты тут делаешь? –
поинтересовалась я, встретившись глазами с человеком на водительском месте.Глава 28
Ответом на мой вопрос стала знакомая кривая усмешка.
– А ты как считаешь – что я тут делаю? – произнес Роман насмешливо, но глаза его при этом оставались серьёзными.
– Учитывая, что сейчас шесть утра, а ты в чужом дворе, вариантов может быть множество и при этом – ни одного нормального.
Он вздохнул, точно признавал свое поражение. Покачав головой – скорее на собственные мысли, чем в ответ мне, вылез машины, оказавшись так близко, что это породило во мне очередное чувство неловкости и при этом… предвкушения.
Вспомнился тот неожиданный, но такой острый поцелуй на улице. Как давно меня не целовали с таким желанием, с такой страстью? Да и целовал ли тот же Саша вот так – несдержанно, безумно – хоть раз?
Глупо, наверно, было даже сравнивать. Муж никогда меня не хотел по-настоящему. Но хотел ли Рома? Или это тоже было не более, чем актом мести «любимому» родственничку?
Впрочем, жизнь с Сашей, а главное – его предательство, научили меня одной простой вещи. Тому, что куда важнее то, чего хотела я сама.
А я была живой. Была женщиной, которая почти и забыла, что это вообще такое. И невозможно было отрицать, что Роман вызывал во мне отклик – по крайней мере, физический. Так почему же было не сделать то, чего мы оба, быть может, хотели?..
Тем более, что о чем-то серьёзном речи совсем не шло. Да и мне это было совершенно сейчас не нужно.
– Ну и что решила? – донёсся до меня голос Романа, в котором привычная весёлость смешалась с нежданной серьёзностью, будто ответ ему был и в самом деле важен.
Я растерянно моргнула, очнувшись от своих мыслей, невольно покраснела…
– О чем ты?
Он улыбнулся – иронично и ласково одновременно.
– У тебя все мысли на лице написаны. Решила, стою ли я твоего внимания?
– Я не…
– А вот я – решил. Что хватит, пожалуй, ждать. Потому что женщина, которая находится сейчас в такой жизненной ситуации, вряд ли сама мне позвонит… Кстати, почему ты пешком? Шурик отобрал у тебя машину?
Он так резко сменил тему, что я даже не сразу нашлась, что сказать. Мотнув головой, решила сначала ответить на последний вопрос…
– Нет. Просто не хотела ехать за рулём уставшая после ночной смены – это небезопасно. А теперь ты объясни мне все же толком… ты что, настолько хотел меня увидеть, что просидел тут всю ночь?
Он рассмеялся. Мне и самой было смешно от подобного предположения, но, тем не менее, на дворе было раннее утро, а Роман в это время не спал, а ждал меня у дома…
– Должен тебя огорчить – я не настолько романтичен, - хмыкнул он. – Да и какой толк Ромео сидеть под окнами Джульетты, если предмета воздыхания дома нет?
Я выразительно выгнула бровь, давая понять, что он так и не ответил на мой вопрос.
– Я приезжал вечером, - пояснил Рома. – Открыла твоя мама – чудесная, надо сказать, женщина – и объяснила, что ты уехала на подработку на всю ночь.