Те странные пути...

Чуть не пинками Сутулый, сбросивший капюшон и открывший довольно морщинистое лицо, облепленное мокрыми седыми прядями, а также болезненными тычками заставил и её, неожиданно застывшую на месте, перебраться в щель между плитами. После чего Ксения, абсолютно спокойная, выпрямилась и взглянула на приближающуюся громадину Палача, ничего не соображая, но цепляясь за уверенность, что всё это - дикая шутка. Или сон. Правда, в остолбенении долго пребывать не дали. Старик, Сутулый, нетерпеливо оттеснил её от щели убежища и, встав лицом к выходу, резко воздел руки, что-то грозно бормоча.

Появившийся из серой стены ливня, двигавшийся неумолимой машиной смерти Палач внезапно застыл на месте. Громадный меч он держал кончиком к земле. Чистый - машинально отметила Ксения. Дождь отмыл.

Громадина постоял, постоял, а потом невероятно медленно развернулся и грузно зашагал куда-то в сторону.

Сутулый опустил руки. Вслед Палачу он смотрел с таким неверием, что женщина, заглянув ему в лицо, чуть судорожно не засмеялась.

И быстро озлилась. Если такой сильный, что ж раньше этого не сделал?!

Долго злиться не получилось: старик пошатнулся, закатил глаза - и только Ксения удержала его на ногах, испуганно толкнув к стене, к которой он и прислонился спиной, закрыв глаза. "Та-ак, - зябко ёжась, решила Ксения, обеими руками прижимая почти безвольное тело Сутулого к стене.
– Сил-то у него маловато..."

Но пришёл в себя старик быстро - и минуты так не простоял. Тяжело дыша, он схватил женщину за руку и показал на раненых. И подошёл к ним сам. Что-то выговорил, глядя на Ксению. Та откликнулась лишь приподнятыми бровями. Старик ткнул пальцем в ближайшего раненого - того, молчаливого, и, нагнувшись к нему, с трудом подёргал на его груди мокрую шнуровку. Снова оглянулся на Ксению и отошёл к хрипящему - снимать с него в первую очередь шлем.

Присев на корточки, Ксения принялась развязывать шнуровку на "своём" раненом дальше. Было неудобно, промокший шнур выскальзывал из пальцев и плохо вылезал из крепких узлов. Но, поглядывая на старика, она почувствовала к нему благодарность: он ножом разрезал на своём Хрипящем ту же шнуровку, быстро снял с него доспех. Перед показавшейся серой тканью, видимо, рубахи Сутулый посидел немного, а потом решительно разрезал её и раскрыл края. Теперь Ксения возблагодарила судьбу за то, что в укрытии было темновато. Чёрное под серой рубахой она разглядела - и, кажется, это была кровь. Отвернулась и снова вцепилась в узлы шнуровки Молчаливого.

Только освободила раненого от доспеха, с трудом сообразив, где у него в одеянии что и к чему, только сняла с него шлем, обнажив, кажется, черноволосую голову с лицом, измазанным кровью, как тот, не открывая глаз, выдохнул с отчётливым облегчением. Ксения взглянула на старика. Тот откликнулся на её взгляд, прислушался к дыханию "её" лежащего и кивнул, глядя на девушку. Она поняла так: занимайся, мол, и дальше этим.

Вздохнув, Ксения огляделась. Узкий закуток с низким потолком и торчащими отовсюду углами и острыми каменными буграми. Единственный свет - из той щели, в которую они все вчетвером поочерёдно протиснулись. И ничего из предметов, что можно бы подложить под голову раненому, который или очнулся, или вот-вот очнётся. Так чем же заняться?

Будто услышав её, старик, не глядя, стукнул по каменной плите сбоку, и на ней заплясало пламя, которое не только осветило закуток, но и прибавило сил Ксении.

Она решительно обернулась к "своему" раненому, который уже моргал мутными глазами на потолок, на котором шарахались космы света, и в полумраке начала наугад расстёгивать железные "покрышки" на его плечах.

Застонал раненый Сутулого - Хрипящий. Обернувшись, Ксения тут же отвела взгляд, а потом и вовсе зажмурилась: старик давил тому на грудь, но не так, как показывают в фильмах спасение от сердечных приступов, а как будто собирался что-то выдавить из тела. А потом она содрогнулась от захлёбывающегося звука и дико изумилась, услышав одобрительное гудение старика. "Не смотреть!" - велела она себе, с трудом удерживая себя в сознании.

Открыв глаза, Ксения встретила взгляд "своего" раненого. Он приподнялся на локтях и дышал ртом. В свете единственного огонька трудно разглядеть, но, кажется, у него худощавое, чуть квадратное лицо и запавшие глаза, вроде светлые...

– Помочь тебе сесть?
– вполголоса спросила женщина и присела за ним на колени.

Толкая его в спину и упираясь в неё, ловя его, снова падающего, на своё плечо, она подтащила его к ближайшему камню, благо тот близко, и заставила-таки сесть с опорой. Тащила, естественно, не совсем сама. Раненый помогал, отталкиваясь руками от земли. А когда прислонился спиной к камню, вдруг пошарил рукой по поясу, а потом протянул ей небольшой кожаный мешок. Машинально взяв его, Ксения ощутила под пальцами впалые стенки и перекатывающую тяжесть. Вода? Он хочет пить? Ксения с трудом выковыряла упругую затычку и поднесла мешок к губам раненого. Он отпил совсем чуть-чуть и отстранился, после чего кивнул ей.

Нисколько не сомневаясь, женщина приникла к горлышку. Густая кислая жидкость, крепко пахнущая яблоками и мёдом, мягко легла на язык. От неожиданности Ксения опустила флягу, но тяжёлая ручища раненого поймала её за кисть снизу, и пришлось сделать ещё два-три глотка. Пришлось... Смешное слово, когда питьё не только согревает, но и приводит в себя...

Снова осторожно приблизила флягу к его губам. Вот теперь он надолго приник к жидкости... А спустя секунды женщина очнулась, пришла в себя полностью и отчётливо прочувствовала промозглую грязь на себе - на контрасте с тем горячим, что зажглось в желудке после выпитого вина. Одежда настолько пропиталась ею, что отяжелела и страшно липла к коже. Снять бы её и посидеть у огня, сотворённого Сутулым, греясь... Только одна мысль - и Ксения съёжилась. Одежда на ней сейчас как единственная... она присмотрелась... броня от этих мужчин. Не хочется, чтобы даже кожа рук была видна. Хоть эти здоровяки и не собираются, кажется, покушаться на неё... Не сон. Всё слишком реально... Не сон.

Но и посидеть просто так ей не дали. Едва она сообразила, что по-настоящему ранен лишь воин - Сутулого, а "её" был лишь оглушён и сейчас постепенно приходит в себя, как Сутулый оставил своего в покое - лежать, а сам подошёл к ней и подал руку, поднимая с земли. Что-то ворча на незнакомом языке, старик подвёл её к огню на камне и кивнул. "Грейся?" - с недоумением перевела его жест Ксения и немедленно протянула руки к огню, присев и стараясь подставлять пламени не только ладони. И заодно уж постепенно начала сбивать с себя ошмётки грязи, согреваясь и в движении.

Следя за стариком, она с тем же недоумением заметила, что он снова присел на корточки перед своим "воином", а потом отошёл и осторожно выглянул наружу, а "её" воин что-то коротко и тихо спросил у него. Не оборачиваясь, старик покачал головой. Отрицательно. Если, конечно, этот жест в этом мире означал то же, что и в её...

Затем старик подошёл к Молчаливому и помог ему подняться на ноги. Кажется, Ксения была права. Его, видимо, только хорошенько стукнули, а сам он не ранен. Пока старик и воин негромко переговаривались (как ни прислушивалась, не различила ни одного знакомого слова) Ксения осторожно огляделась. В пламени, плясавшем на камне, появилось помещение, как будто недавно разваленное. Пол оказался ровным, сложенным когда-то из плит, довольно чистым - ну, если не считать камней повсюду. Справа и слева угадывались стены и даже с каким-то рисунком на них. Напротив входа - обвал. Помещение из-за него маленькое и тесное... Ага, мужчины зашевелились. Прижимаясь к камню с огнём, Ксения внимательно следила, как старик подошёл к завалам. Вытянул руку - и на ладони загорелся новый огонёк. Ничего себе... Он маг, что ли? Что он там разглядывает? Ищет ход, чтобы уйти от тех, кто напал на них? "Разобраться бы во всём, - тоскливо подумала Ксения, ёжась от промозглого холода.
– А то фиг знает, то ли к врагам попала, то ли..."

Старик обернулся к стоящему воину и кивнул, после чего приблизился к выходу.

Тот осторожно высунулся из укрытия и быстро вышел, держа в руках меч.

Ксения даже про дрожь забыла - так испугалась, что Палач вернётся. Из укрытия-то ни одного звука снаружи не слышно. Но старик встал, как-то так расставив ноги, словно боялся упасть. Что это они? Или воин собирается ему передать что-то тяжёлое?

Через минуту мужчины внесли в укрытие ту самую мёртвую женщину, только без стрелы в горле. Дикая мысль: "Неужели старик такой сильный маг, что сумеет воскресить её?!" Но, когда двое положили её у "порога", оторопевшая Ксения, страстно обнимая нагретый камень, во все глаза следила, как они снимают с мёртвого тела одежду. Постепенно она уверилась, что они предназначают эту одежду ей, Ксении. Первая мысль, возмущённая: "С мёртвой?! Ни за что!" Но старик собрал одежду и разложил её на плите, обломанной по краям и лежащей так, что под нею темнело пустое пространство. Вот под этой плитой он снова разжёг свой огонь. Получилось... как батарея? На которой вещи сохнут? Ксения представила, как она сейчас наденет сухие, горячие вещи... Её снова передёрнуло, но уже от нетерпения - одеться и согреться.