Те же и граф

– Ты будто никогда не слышал пушкинские слова о русском бунте...
– с грустью ответила Колосова.

– Ну да, часто вспоминают сейчас: "русский бунт бессмысленный и беспощадный".

– А знаешь, какое продолжение этой известной фразы было в пропущенной главе "Капитанской дочки"? "Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка".

– Да знаю я все это! А что делать?
– Орлов понял, что снова заводится, и постарался взять себя в руки.

– Надо жить, надо любить, надо верить!
– как заклинание проговорила Маша.

– Опять цитата?
– улыбнулся Игорь.

– Ну да, "Война и мир". И потом, - вдохновилась Колосова, - ты же можешь собирать этих мальчишек, которым некуда девать энергию, заниматься их воспитанием. Спорт, история Отечества, войны. Вырастить из них патриотов, сильных людей, воинов...

Орлов вдруг засмеялся.

– Так результат будет тот же! Ты вспомни девяностые, эти подвальные спортклубы. Из них вышли качки, любера, бандиты. Ну и нацболы тоже...

– Ерунда! Если дать им правильное направление, вырастить из них настоящих мужчин...
– Маша расстраивалась, что не может убедить Орлова и сердилась.
– Ты же можешь, у тебя есть дар убеждения, сила. А ты дерешься, как отморозок, вместо того чтобы созидать, воспитывать. Зачем этот бессмысленный риск? У тебя же сын растет!

Маша осеклась, понимая, что перешла запретную черту. Орлов посуровел:

– Да, сын растет...

Они замолчали. Маша наклонилась над чашкой, изо всех сил удерживая вдруг подступившие слезы. Игорь первый нарушил молчание.

– Прости, я не должен был приходить...

Маша с трудом выговорила:

– Почему ты не сказал, что у тебя семья? Я ведь спрашивала.

– Ты спрашивала, женат я или нет. Я не женат.

Не дожидаясь разрешения, он закурил, Колосова машинально поставила перед ним керамическую пепельницу, живущую на подоконнике.

– Ну, так получилось, понимаешь?
– Орлов волновался.
– Катя родила сына, я его, естественно, усыновил. Мы не женаты и не собирались жениться.

Маша внимала, напряженно вслушиваясь в каждое слово. Зыбкая надежда, еще не оформившаяся в чувство, чуть забрезжила в подсознании, пока Игорь не продолжил:

– Но Петька должен расти в нормальной семье, понимаешь?

И Маша согласно кивнула, хотя совсем не понимала, о чем он говорит. Орлов развил мысль:

– Если действительно мужики переводятся, как говорят, то в этом виноваты неполные семьи. Женщины воспитывают пацанов и делают из них кисейных барышень. Конечно, многое зависит от генетики и прочее, но все патологии - и это факт - по большей части идут из неполных семей.

Маша хотела бы возразить, но что она понимала в семьях, одинокая старая дева? Игорь затянулся сигаретой так крепко, что закашлялся. Откашлявшись, продолжил с горячностью:

– Да и вообще! Какое, на хрен, государство можно построить без традиционной семьи? Семья - главная опора государства, его основа, а там, где пропагандируют и узаконивают однополые браки, что можно построить? Кунсткамеру для уродов и дегенератов.

И теперь Колосова не возразила. Сама твердит ученикам о семейных ценностях. Только вот сама... Наверное, тоже из этого паноптикума. А Орлов будто себя убеждал:

– Мы много говорили с Сашкой Федоровым. Ну, с отцом Родионом. Вот он все правильно понимает. Говорит, если враг хочет разрушить чужое государство, то начинает с уничтожения сакрального, святого. В частности, семьи.

Едва родившись, надежда окончательно умирала в сердце Маши.

– В общем, я решил жениться на Кате и растить Петьку нормальным человеком, - глухо договорил Орлов.

– Ты решил...
– прошептала Маша.

У нее не было сил поднять руку и поднести ко рту чашку с чаем, хотя горло вмиг пересохло.

– Ну да, решил!
– Игорь, кажется, сердился.
– Иначе все слова! Я всегда за действия, и они не должны расходиться со словами.

Он говорил громко, будто Маша с ним спорила, а она не спорила. Она опустила голову, чтобы Игорь не видел ее бессильных слез. Орлов вскочил, подошел к окну и выглянул на улицу. Он снова закурил, обжегшись и чертыхаясь. Опять повисло молчание, напряженное, в высоком градусе. Маша глотала слезы пересохшим горлом и силилась хоть что-то выговорить. Наконец она выдавила из себя:

– А Катя что говорит?

Орлов удивленно посмотрел на нее:

– Что говорит?
– в голосе его послышалось сомнение.
– Она не против, кажется. Да какая разница?

Маша не выдержала и воскликнула (как только голос прорезался?):

– Тебе все равно? И на меня тоже наплевать? Как ты мог?!
– Горло снова перехватило спазмом, и Маша умолкла, изо всех сил сдерживая рыдания.

Игорь вдруг сел напротив нее.

– Нет, мне не наплевать, - голос его обрел неожиданно мягкость и звучал взволнованно.
– Я решил (раньше!), что больше не увижусь с тобой. Это было правильнее. Да и легче... Так казалось.

Он помолчал, глядя перед собой, а Маша слушала с замиранием сердца, боясь даже вздохнуть.

– Но видишь, не удержался... Не по-мужски как-то.

Он грустно усмехнулся и только теперь решился посмотреть ей в глаза. И в них Маша прочла боль, тоску и ... Начиная трепетать от его волнующего взгляда, она пробормотала:

– А драка?

– Драка была, - кивнул Орлов, не отводя от нее глаз.
– Но я мог ведь сесть в машину и уехать.

Они не могли оторваться друг от друга, и чем больше их взгляды сливались в общем чувстве, тем страшнее было оторваться. Орлов внезапно вскочил:

– Все, мне надо уходить!
– и кинулся к двери.

– Не уходи!
– крикнула вслед ему Маша, и Орлов замер в прихожей.

Она добавила уже тише:

– Не уходи так...

Она поднялась из-за стола и протянула руки. Игорь медленно, как сомнамбула, вернулся к ней и, забыв о ранах, крепко стиснул ее в объятьях так, что Маша вскрикнула. Он как слепой искал ее губ, страстно целуя шею, подбородок, щеки. Испуганно приоткрытые губы Маши ждали его губ как дыхания, как глотка жизненной силы, и она невольно простонала, когда получила их.

Они целовались долго и исступленно, пока силы не оставили Машу и она не обмякла в руках Орлова. Он тотчас подхватил ее как пушинку и понес вглубь квартиры.

Глава 13

Свершилось!

Накануне регистрации Катя чувствовала, что теряет самообладание. Она до сих пор не решилась поговорить с Орловым. Да он и не звонил, пропал куда-то. В отчаянии Катя опять обратилась к Саше Федорову. Саша внимательно выслушал ее, попросил перезвонить через час. И вот теперь, сидя за рабочим столом в офисе, Катя Воронцова не могла сосредоточиться на еженедельном отчете. Все возвращалась мыслями к запутанной ситуации, в которой она оказалась. "И чем мне поможет о. Родион? На что я надеюсь? Что уговорит Орлова отказаться от Петьки?"