Театр грешников

Вид ее обнаженного тела быстро пробудил во мне желание. Обычно я этим не занимаюсь, но в этот раз решил сделать исключение. При помощи ножа, я легко избавил ее и от белья. Возбуждение заполняло каждую клетку тела, дыхание становилось прерывистым. Она сразу поняла мои намерения, и даже не сопротивлялась. Девушка думала, что сразу побежит домой после этой процедуры. Наивная. Попав в лапы хищника, жертва погибает. Мертвая овца не укажет на след зверя, пуская собак по следу.

– Может стукнуть тебя, что бы хоть немного расшевелилась? Мне не нравиться трахать резиновую куклу! – Если бы кто-нибудь находился рядом, то сразу бы понял, что я издеваюсь. Однако девушка юмора не поняла и энергично задвигала бедрами. Со стороны могло казаться, будто влюбленная парочка захотела экстрима, выбрав для интима не подходящее место. Смеясь, я наматываю ее волосы на кулак и продолжаю получать удовольствие. Какая же она дура…

Застегивая ремень, я вновь смотрю ей в глаза. Клинок цепляется за пряжку, отзываясь металлическим звоном, заставляя девушку в очередной раз вздрогнуть.

– Можно я пойду? – Робко спрашивает она. – Я никому не скажу. Обещаю.

– Иди… – Спокойно отвечаю я, восстанавливая дыхание. София, не ловкими движениями собирает тряпки, которые когда-то служили ей одеждой.

Заметно, что она боится поворачиваться ко мне спиной. Слезы еще увлажняют глаза, на губах запеклась свежая кровь. Спина исцарапана, вся в ссадинах. Живот перепачкан тем, что могло стать моими детьми. Еще минуту назад, это лицо было перекошено гримасой боли. Жалкий вид. Интересно, почему эти неудачники-насильники не доводят дело до конца? Она же одним своим видом просит, что бы ее прикончили…

Когда девушка все-таки поворачивается спиной, я наношу удар. Холодная сталь со свистом рассекает воздух, врываясь в плоть. С губ слетает крик, в котором читается отчаяние.

Я вытаскиваю нож и подхожу еще ближе, так, что мой живот касается раненой спины. Молча, дышу ей в затылок. Снова закипает желание, хочется трогать это погибающее тело. Поиграть с ним, пока девушка в сознании. Левая рука сжимает ее грудь, которая щедро орошается свежей кровью, поскольку правой я перерезаю ей горло. Предсмертный хрип, только еще сильнее заводят меня. В порыве страсти, я снова расстегиваю ремень.

Душа девушки отправляется к богу в тот момент, когда я достигаю пика наслаждения. Куда же ты смотришь, создатель? Почему еще не обратил на меня свой праведный гнев? Подобные моменты заставляют усомниться в твоем существовании. Мои дьявольские игры еще не заставили слезу пробежать по твоей божественной щеке? Ах да. Нужно уметь прощать…

Это то, чему я никак не смог научиться.

Спустя двадцать минут, горячая вода уничтожила улики, которые могли остаться на моем теле. Нежась в ванне, всегда вспоминаю события прошедшего дня. Образ погибающей Софии до сих пор стоит перед глазами. Возможно, тело уже обнаружили. Мне наплевать. Сколько их было, и сколько еще будет…

3

Вновь читаю об этом в газетах. Наблюдаю в выпусках новостей. Слышу яростные дискуссии на данную тему в общественном транспорте. Даже коллеги по работе только о подобном и говорят. Город пронизывает страх. И только я виновник этому.

В такие моменты переполняет чувство собственного достоинства. Как же легко посеять панику среди мирных жителей. Они боятся за своих жен, трясутся за дочерей. Сами нервно озираются по сторонам, возвращаясь вечером с работы. Подозревают таксистов, милиционеров, бывших уголовников. Шарахаются от своей собственной тени. Запирают все замки на входной двери, врезают туда новые. Чувствуя опасность, люди всегда начинают сильнее ценить собственную жизнь. Многие просыпаются утром и боятся, как бы этот день не стал для них последним. Но я не убиваю кого попало. Своих жертв я выбираю. Не каждая достойна подобной чести.

Недавно, с улыбкой разглядывал свой фоторобот. Стою около отделения полиции и читаю об особых приметах разыскиваемого. С такими успехами меня никогда не найдут. Этот портрет ни капли на меня не похож. Озабоченный милиционер проходит мимо, нервно затягиваясь сигаретой. Видать, только что получил «втык» от начальства, за безуспешную работу. Ненавижу «стражей порядка». С виду я напуганный гражданин, в то время как внутри душа моя ликует. Какие вы все жалкие. Вам не поймать такого гения как я. Никогда.

В телевизоре какой-то умник, вроде как психолог, рассказывает о моих личных качествах. Прав этот оратор в одном: я не женат. Остальное представляется мне полным бредом. Он говорит, что у меня не счастливое детство, строгие родители, глубокая душевная травма, прогрессирующее расстройство психики. Хочется рассмеяться ему прямо в лицо. Видимо, он любит строить из себя умника. Верит в миф о своей просвещенности в этих вопросах. Это мне только на руку. Подобные философы только водят следствие по ложному следу. Я представил, как еще сильней затягиваю галстук на его шее, смеясь в лицо этому клоуну.

Детство мое было вполне счастливым. Любящие родители, множество друзей. После пришла первая любовь. Только по мере моего роста росло недовольство этим миром. Розовые очки слетели с лица, и я в сердцах втаптывал их в проклятую землю. Чем больше я узнавал людей – тем больше их ненавидел. Пелена, застилавшая глаза, рассеялась, и мне явилась реальная жизнь. На самом деле, я благодарен родителям. Они до последнего превращали мое существование в сказку. Но сон не может длиться вечно. Момент пробуждения неизбежен.

Я был женат. По началу, возлюбленная казалась мне ангелом. Красивая девушка, из простой семьи. Ее личные качества только радовали. Прекрасная внешность полностью вписывалась в мои представления об идеале. Со временем, мы скрепили узами брака наш союз. Какое-то время были действительно счастливы. Она подарила мне дочь. После рождения Насти я понял, что в моей жизни чего-то не хватало. Ребенку я отдавал всю свою любовь, потому что жена, на самом деле, не заслуживала ни капли этого чувства.

Немного позже наши отношения стали меняться. Не могу сказать, что я сам ангел (о да, это действительно не так). Недостатки есть у всех. Но девушка, вскоре после замужества, предстала передо мной «во всей красе». Прекрасная снаружи, но столь отвратительная внутри. Впрочем, и внешность ее с течением времени изменилась не в лучшую сторону. Не хотелось это терпеть. И я не стал…

4

Пару лет назад у меня появилось хобби – я стал писать стихи. Их уже скопилось великое множество, так как вдохновение посещает довольно часто. Последний я назвал «София». Хотя и не все мои произведения посвящены жертвам. Есть стихи на совсем отвлеченные темы. Некоторые другие раскрывают часть моей священной идеологии, в которой переплелись любовь и ненависть. Идеология, намного интересней, чем миф про апокалипсис; намного жестче нацистских доктрин. Она жизненная, и это делает ее еще страшней.

Одно стихотворение, я назвал «Драма». Рука выводила строки, совсем не похожие на то, что писал раньше.

Моя жизнь – это театр. И я точно знаю,Что Я главный герой, и жанр сам выбираю.Можно сделать комедию или боевик,Но не для меня это. Ведь я не клоун, не бык.Множество декораций и длинный сюжет.Он написан лишь мной, но я не знаю ответНа вопрос: что потом? И будет ли громкоКричать режиссер, когда закончиться пленка…Сколько кадров еще суждено мне отснять?Сколько будет мой фильм на пыльной полке лежать?Пока главный критик не даст резюме.И не скажет прямо – куда двигаться мне.Может в рай, ну а может прямиком в ад —Переснять пару дублей и вернуться назад.Мою драму просмотрит, и скажет всерьез:«Да, я многое видел, но не могу сдержать слез».