Тебе держать ответ
Шрифт:
Адриан резко вытянул руки Доффи вдоль тела и, раздвинув пальцами его губы, со всех сил вдохнул в них воздух. И руки, и губы Доффи были холодные и скользкие, липкие, противные. Адриан оторвался от них, снова набрал воздуха и вдохнул снова. Его лёгкие, истерзанные солёной водой, казалось, вот-вот разорвутся. Ну дыши же ты! Ты не должен был захлебнуться! Только упасть, чтобы они увидели… Дыши!!!
— Эй, парень…
Дыши! Дыши! Дыши, Молог тебя раздери!
— Парень, хватит… хватит.
Сильные руки («Том?..») взяли его за плечи и заставили отстраниться. Адриан снова рванулся вперёд, но его держали крепко. Он только теперь понял, что находится на корабле.
— Успокойся. Ему уже не поможешь. Ты сделал, что мог.
Что мог. Я сделал, что мог… Я не это хотел сделать. Я только…
— Я этого не хотел, — прошептал Адриан Эвентри, не сводя глаз с бледного мальчишеского лица. Этот мальчик вчера смеялся с ним и курил, а потом Адриан дождался, пока он уснёт, и убил его. Убил, как всегда, не зная, что убивает.
— Дрянная примета для «Светлоликой», — мрачно заметил один из моряков.
— К Мологу приметы! — рявкнул, растолкав всех, капитан Дордак. — Кто нанимал этого щенка?!
— Вы, капитан, — ответил Курт. Курт, вот как его звали…
Дордак бросил на него угрюмый взгляд из-под кустистых бровей.
— Кто ж знал, что мальчишка не умеет плавать. Чего б тогда просился в море? Дурная его башка. Получил по заслугам. Проклятье… Ну вот, теперь нам нужна новая корабельная обезьяна. И немедля нужна — кто будет выгребать дерьмо из трюма? Рой! Бегом в порт, чтоб до полудня нашёл мне кого-нибудь.
— Капитан, помилуйте, как же я сейчас уйду, дел невпроворот…
«Я не хотел, — думал Адриан Эвентри. — Не хотел. Не хотел! Никто не должен был умереть!»
«Мало ли, чего ты хотел, — сказал ему на это Эд из города Эфрин. — Всегда кто-то умирает».
— Сударь… — откашлявшись, начал он. — Если позволите… если вам нужен чернорабочий…
Капитан Дордак смерил его взглядом, который он хорошо знал: смесь досады и расчёта. Он видел перед собой тощего, жилистого оборвыша, видел мускулы на его плечах и мозоли на ладонях, его поджарый живот, его почерневшие от долгой ходьбы пятки. Он видел мокрого мальчишку со странно потемневшими глазами, слизывающего с губ соль.
— Ты хотя бы плавать умеешь, — сказал капитан с отвращением. — За работу. Начни с того, что убери это с моего корабля, — он мотнул головой в сторону Доффи.
— Куда… куда убрать? — хрипло спросил Адриан.
— Какое мне дело? Хоть за борт.
— За борт грешно, капитан, — вмешался Курт. — Мы ведь ещё не вышли из порта, так и не в море его хоронить…
— Тогда сам с ним и возись, — рявкнул капитан, до предела раздосадованный и раздражённый случившимся. И не он один: люди на пристани волновались, выкрикивали что-то. Однако моряки со «Светлоликой» уже разошлись, возвращаясь к прерванным делам, снова застучали молотки, и рядом с Адрианом остался один Курт.
— Как тебя звать, парень?
«Я не хотел. Правда не хотел. Но… наверное, знал, что так и будет».
— Эдом… сударь.
— Ну, Эд, — сказал Курт, — давай отнесём Доффи в порт. Он был славный мальчуган.
Вместе они перенесли тело Доффи на твёрдую землю. Помощник начальника пристани, уже услышавший о несчастье и прибежавший на мол, пообещал позаботиться о том, чтобы мальчика проводили к богам по всем правилам.
— Я видал этого мальчишку, — сказал он. — Ох, видать, гневается Белоголовый… —
он явно хотел добавить: на лорда Бьярда, назвавшего кусок дерева именем Светлоликой Гилас, но поймал взгляд Курта и прикусил язык.«Это не Риогран, — хотел сказать Адриан. — И не Гилас. Я знаю, кто это. И она не гневается. Она просто пытается вас спасти. Хотя бы кого-то из вас».
Надо было возвращаться на корабль, и тут Адриан вспомнил, что, прежде чем прыгнуть в воду, снял сапоги. Он обернулся туда, где их оставил, но сапог уже, конечно, не было.
«Жаль, — подумал Эд Эфрин. — Хорошие были сапоги».
3
— Ужин сейчас будет, — сказала дебелая, не в меру наглая служанка, попробовав на зуб полученный золотой и окинув посетителя бесцеремонно оценивающим взглядом. — А ванну обождать придётся. Воды нету, надобно набрать, да и дрова кончились, пока на рынок сходить, да пока согреть…
— В рыбацком городе — и нет воды?
— Пресной нету, сударь мой. Как паскудники эти эвентрийские Силиндайл замутили, так в притоках заместо воды один песок потёк. За водой теперь надобно аж в Колдон ездить, а это в соседнем фьеве. Ну и колдонские нам воду возят, но стоит она ровно тарталэсское вино…
— Держи, — сказал Анастас Эвентри и бросил женщине ещё один золотой. Она поймала его с ловкостью опытной жонглёрши и привычно сунула в рот.
— Ну, раз так, то обождите, — сказала она голосом куда менее жалобным, чем когда сетовала на недостаток воды, и вышла за дверь, напоследок ещё раз окинув молодого лорда взглядом с ног до головы и призывно качнув бёдрами, спрятанными под необъятной юбкой.
Когда дверь закрылась, Анастас снял плащ, повесил его на спинку стула и подошёл к окну. Ему было немножко смешно. Люди лорда Бьярда — подстать своему хозяину, всегда знают, где и как урвать свой кусок. Впрочем, уж кому-кому, а Анастасу грех было упрекать их в прижимистости. Отчасти в их затруднениях был повинен он сам. Именно он был главным эвентрийским паскудником. Хотя идея соорудить плотину в верховье Силиндайла и таким образом отрезать разом три присягнувших Одвеллу фьева от главного источника пресной воды, принадлежала не ему, а лорду Флейну. Старый пройдоха, даром что был без ума от собственной идеи, высказал её со своими обычными оговорками, вздохами и сетованиями на собственную немощь, мешающую ему прибегнуть к более достойным и решительным методам борьбы со врагом. «Стар я стал, только и сил, что воду мутить», — жаловался старик, хитро поблескивая не по годам яркими глазами. Но воду он действительно мутил исправно. Анастас успел в полную силу ощутить это на себе.
Он распахнул ставни и привалился плечом к оконной раме, подставляя лицо морскому бризу. Окна гостиницы, в которой он остановился, выходили на море, и отсюда, с третьего этажа, была видна пристань, белевшая позади лабиринта рыбачьих домиков. Корабля лорда Бьярда видно не было, но Анастас знал, что он там. В городе только и разговоров было, что об этом корабле, который уже спустили на воду и вот-вот должны были отправить в море — в Хэдлод, а оттуда в Андразию. Прежде ни один корабль, построенный в Бертане, не был достаточно крепок и хорош, чтобы пройти бурное, капризное Косматое море. Ни один из прежних конунгов не озаботился тем, чтобы построить такие корабли, никому не приходило в голову бросить взгляд за море, на восток. Хватало собственных забот — здесь, на своей земле… той самой земле, которую «своей» норовил назвать каждый, кому удавалось согнать под своё знамя больше ста копий.