Тебе конец, хапуга!

– У тебя хоть обойма запасная есть? – рассудительно напомнил Комар.

– А ведь нет, – ужаснулся Пепс. – А у него автомат!..

– И патроны он не экономит, – напомнил Комар.

Пепс, изменившись в лице, надрывно закричал:

– Юра! Граер! Давай сюда. А не то этот гад всех нас положит.

Граеров тем временем уже и сам без подсказки пробирался огородами к участку Новицкого, при этом про себя последними словами клял Пепса – какого хрена тот, надрываясь, кричит его имя и погоняло?

– Давай, все тут собирайся, фашисты, – предложил засевший на мансарде ветеран. – Вот тогда всех и положу. Так что, бобики, готовьте себе гробики.

Пепс, морщась от боли, с надеждой смотрел на Комара. Ведь Граеров пока не давал о себе знать – ни голосом, ни выстрелами.

– Что за бобики? – проговорил он, родившийся в конце шестидесятых, а потому и не знавший партизанской поговорки, обращенной к полицаям. Ведь именно прислужников оккупантов презрительно называли бобиками.

– Может, Граер сдрыснул, а? – предположил Комар.

– Похоже на то, – ужаснулся Пепс. – Точно нас всех положит. Комар, давай я его отвлеку, тебя прикрою, а ты с другой стороны заползи, избу облей и подожги. Он сверху хрен выберется, живьем сгорит, а?

– Дело говоришь, – задумался Комар.

– Не тяни, а то он вниз спустится. – Пепс нервно пересчитал патроны, оставшиеся в обойме, и загнал ту в рукоятку. – Четыре выстрела осталось. Кранты. Меня и менты в полной выкладке брали, но чтоб такое…

Комар на корточках подобрался к краю сарая, осторожно выглянул, но увидел лишь пустое слуховое окно. Где-то там, в тревожной темноте, затаился враг с автоматом.

– Давай, – прошептал Комар. – Не дай ему высунуться, а я бегом.

Пепс, лежа, выстрелил в слуховое окно один, второй раз. А Комар, вжав голову в плечи, волоча за собой тяжелую канистру, побежал по грядкам, чтобы скорее укрыться под глухой стеной дома. Но не тут-то было.

Новицкий появился не в том окне, где его ожидали, а высунул ствол из разбитого окна на фронтоне. Протрещала короткая очередь. Перепуганный Комар рухнул на землю. Из простреленной канистры с хлюпаньем вытекал бензин. Следующей очередью Новицкий наверняка прикончил бы Комара – жалости к нему он не испытывал, – но тут вступил в дело Юра Граеров, врезав по окну очередью из «АКМ». Ветерану пришлось временно ретироваться.

Из глубины дома он послал проклятие:

– Ну, суки, дождетесь сейчас у меня! Где-то и гранаты были…

Граеров не рисковал высовываться. Он сидел за надежным укрытием, спрятавшись за перевернутый экскаватор.

– Чего ждешь, Комар? – закричал он. – Дом поджигай!

Комар, уже поняв, что пулей его не зацепило, подхватил канистру и, обливаясь бензином, забежал за избу и саданул канистрой в небольшое окно кладовки.

– Все, падла, сгоришь, – причитал он, плеща на смолистые бревна из канистры, заливая бензин прямо в окно.

Уркаган спешил, не обращая внимания на то, что топливо плещет на него сквозь пулевые отверстия. Отбросив опустевшую канистру, он принялся хлопать себя по карманам. Пачка сигарет выпала на землю, в пальцах осталась самодельная – зэковской работы – зажигалка.

С другой стороны дома уже вовсю шла перестрелка. Граеров и Новицкий обменивались короткими очередями. Юра рассчитал правильно, решив отвлечь внимание ветерана от того, что делается за домом. Ну а потом, когда уже полыхнет, можно легко будет «снять» старика, когда он выбежит на крыльцо.

– Юра, давай, давай гаси его, – подбадривал криками Пепс.

Кровь сочилась из простреленного ботинка.

Только сейчас Комар сообразил, что его одежда набрякла от бензина, а потому медлил щелкнуть затвором зажигалки. Что-то увесистое просвистело в воздухе и ударило его по руке. Бензиновая зажигалка с поднятой крышечкой отлетела на траву. Комар резко обернулся и увидел, как через забор из сетчатой проволоки переваливается Ларин – точно брошенное им полено на время спасло дом Новицкого от огня. Но высокая проволочная сетка пружинила, цеплялась за одежду. Андрей терял время. Комар сразу же сориентировался, что перед ним враг.

– Ах ты, сука… – Комар выхватил из кармана складной нож-бабочку, умело раскрыл его и с рычанием бросился на не успевшего подняться с земли Ларина.

Андрей подставил подножку, и мужчины, сцепившись, покатились по траве.

Комар был менее искусен, но зато в нем жила зэковская злость. Злость человека, умеющего поставить себя в тюрьме и на зоне. С ножом он не расставался. Блестящее полированное лезвие то и дело возникало перед самым лицом Андрея, он еле успевал уворачиваться.

– Сдохни, падла, – шипел Комар, пытаясь вонзить узкое лезвие в глазницу.

– Комар, что там у тебя? – обеспокоенно крикнул Граеров, но внятного ответа не дождался.

Из-за избы слышались сопения, проклятия и возня. Ларин даже в борьбе был сдержан – не проронил ни слова.

Юра попытался высунуться из-за экскаватора, но тут же был остановлен очередью, выпущенной с мансарды.

– Пепс, дуй Комару на подмогу, – крикнул Граеров.

– Не могу, я ранен в ногу.

– Тогда ползи! У тебя же пистолет…

Андрей, уловив момент, сумел выбить «перо» из кисти бандита. Но и Комар оказался не промах. Ему удалось на несколько секунд прижать Ларина коленом к земле, и уголовник рванулся за белевшим в ночи поленом. Схватив, он резко опустил его на шею Андрею, принялся душить.

– Сдохни, сдохни!..

Ларин задыхался. Кадык и трахея буквально хрустели под звериным натиском жилистого уголовника. Пальцы Андрея вслепую шарили по траве, пытаясь отыскать выбитый нож.

И тут он нащупал зажигалку. Ни мгновения не колеблясь, Ларин провернул колесико. Слабый язычок пламени лизнул одежду Комара. Бензин вспыхнул, и заброшенный поселок огласил душераздирающий крик. Комар разжал пальцы, бросив полено. Он уже не думал о борьбе – ослепленный, живым факелом метался возле дома, бросился на траву, покатился, пытаясь сбить пламя. Но разве погасишь горящий бензин?

Уголовник вновь вскочил и в последней отчаянной попытке бросился бежать – наткнулся на обвисшую проволочную сетку, запутался в ней. Он еще дергался, но судьба его была предрешена – сгореть заживо.

Впечатленный Юра Граеров даже стрелять перестал. Выпучив глаза, он смотрел на то, как медленно оседает на землю его пылающий подельник.

– Такой смерти даже менту не пожелаешь, – прочувственно произнес он.

Пепс от ужаса даже забыл о простреленной ноге. Он крутил головку вентиля водопроводного крана, выступавшую из фундамента сарая. Но вместо воды из скрученного шланга вырывались редкие брызги да сипел воздух.