Тебе посвящается

– Нет, – ответил Ляпунов, и по комнате пробежал смешок.

– Потише, товарищи! – сказала Терехина и продол­жала решительно: – Ничего не значит, что не избирали пока Ляпунова в комитет! Раньше не избирали, а сейчас могут его девочки... то есть товарищи... избрать – ничего нет смешного! Раньше не приходилось руководить, а теперь научится! Так?

В то время как Ляпунов откашливался, ребята пере­шептывались, предвкушая потеху, а некоторые даже по­удобнее усаживались. Ляпунов выждал, пока стихнет оживление, и наконец ответил:

– По моему разумению, я не подойду.

– Отчего же? – возразила Лида тоном, каким подбад­ривают скромника. – Вам дали очень хорошую характери­стику, вы...

– Это меня спихнуть хотели в вашу школу, потому и дали, – сказал Ляпунов басом. – А вообще-то во мне хо­рошего мало.

– Почему же? – растерялась Лида.

Ребята посмеивались. Многие из них в прошлые годы учились вместе с Ляпуновым или, во всяком случае, хо­рошо его знали. Он сидел по два года в пятом и седьмом классах, и сейчас ему было восемнадцать лет. Это был аккуратно выбритый и опрятно одетый, очень вежливый молодой человек, которого в голову не приходило назвать «верзилой» или «детиной». Ни одним предметом и вооб­ще ничем он всерьез не интересовался, о чем и сам, если случалось говорить с педагогами, сожалел. Время от вре­мени он чудил, да так, что заражал «чудачеством» весь класс, и ему подпевали все, даже отличники, активисты и завзятые тихони. Притом Ляпунов отличался добродуши­ем: выходки его бывали не злостными, а чаще всего забав­ными, так что их сравнительно легко прощали.

– Почему же? – повторила Лида.

– Я, видите ли, – ответил, потупясь, Ляпунов, – пере­росток. У меня мысли не там...

– Как это «не там»?

– Да вот... – сказал Ляпунов, изображая смущение. – Невеста у меня, вот какое положение...

– Да? – переспросила ошеломленно Лида, не зная, как к этому отнестись. – Ну... а по предметам по всем успеваешь?

– Не по всем. По английскому не успеваю, – ответил Ляпунов без всякого замешательства.

– И тебе не стыдно перед... девушкой?

– Ну, для нее это – последнее дело! – ответил Ляпу­нов, у которого никакой невесты не было.

– Жаль! – укоризненно покачала головой Лида.

Она не уговаривала больше Ляпунова. Отложив в сто­рону его характеристику, она внимательно прочитала сле­дующую.

Знакомство явно затягивалось. Мальчики, перегляды­ваясь, думали об одном: если уж не удается уйти домой, может, поразвлечься немного?..

И, хотя после паузы Лида Терехина стала расспраши­вать Стасика Санкина, «одного из самых лучших учени­ков», как гласила характеристика, парня вдумчивого и отнюдь не дурашливого, Стасик, угадывая настроение ребят, решил раздуть отдельные робкие смешки в общее веселье. С сосредоточенным видом первого ученика, каким он в самом деле и был, Стасик нес отчаянную ерунду...

– Та-ак, – протянула Лида Терехина, смутно подозре­вая, что ее разыгрывают.

Потом она завязала беседу с Борей Кавалерчиком. Кавалерчик окончательно переборщил. Он врал, что у него потеря памяти, куриная слепота, детская подагра и глан­ды с орех, и вообще представил себя каким-то придурком.

Лида спросила, почему он уверен, что не справится с работой, если его выберут в комитет.

– У меня общее развитие отстает, – ответил Кавалерчик, – я совершенно не бываю и музеях.

– Да неужели? – не поверила Лида. – Как же так?

– Не знаю, – сказал Кавалерчик, страшно сжимая че­люсти, чтобы не прыснуть от смеха. – Я в жизни не был в Третьяковке.

Он, несомненно, валял дурака.

Должно быть, Лиде так и показалось – она не стала вдаваться в подробности, а фамилию Гайдукова произнес­ла уже неуверенно и даже с опаской: что, мол, готовишь мне ты?

– Ребята, я думаю так: пошутили – и хватит, – начал Игорь грубовато и умиротворительно. – Смех смехом, – посмеяться мы все любим, – а дело делом. – Гайдуков ру­банул рукой по воздуху, как бы отсекая все, что не дело.

Ребята не протестовали, кто-то даже пробурчал: «Пра­вильно». Все чувствовали, что вроде хватили лишку и надо б замять.

– Теперь, Лида, про то, что, значит, вас интере­сует, – продолжал Гайдуков просто. – Был в прошлом го­ду комсоргом класса, буду, конечно, и в этом году охотно работать – изберут ли кем-нибудь или нет, все равно. Учусь на четверки и пятерки, преобладают то те, то эти... А теперь у меня к вам... – Гайдуков, самую чуточку кон­фузясь, взглянул на Терехину, – слово критики.

– Пожалуйста, – немедленно отозвалась Лида.

– Немножко долго с нами знакомитесь, – сказал Гай­дуков, – а ведь после шести уроков головы прямо гудят... Верно, хлопцы? Предлагаю закруглить. Кто «за»? И вер­нуться к делам на собрании. Кто «против»?.. Ну вот.

– Чудаки! – Лида улыбнулась и пожала плечами. – Сказали бы сразу: устали, мол. А они...

– А сама спросить не могла? – отозвался кто-то, впер­вые переходя на товарищеское «ты».

В эту минуту отворилась дверь, и на пороге останови­лась молодая худощавая женщина с комсомольским знач­ком на жакете.

– Здравствуйте, – сказала она. – Меня зовут Зинаида Васильевна.

– Наш классный руководитель, – шепнул Гайдуков Валерию.

– Познакомились между собой? – спросила Зинаида Васильевна Лиду.

– Да, немного, – ответила Лида. – Теперь увидимся на собрании.

– Хорошо, – кивнула Зинаида Васильевна. – Но одно прошу выслушать, прошу, товарищи, обязательно выслу­шать до собрания.

Ребята слегка отпрянули от дверей.

– В девятом «А», – Зинаида Васильевна возвысила голос, – произошел безобразный случай, как очень хоро­шо выразился Андрей Александрович, – самочинство, ка­кого не было на памяти нашей школы. Как педагог и ком­сомолка, как ваш старший товарищ, прошу вас мне обе­щать, что подобные случаи не повторятся, что вы будете начеку.

Ребята нестройными голосами заверили Зинаиду Ва­сильевну, что все будет в порядке, и на бегу распро­стились с нею. Никто не стал объяснять ей, что в 9-м «А» не стряслось ничего беспримерного, – все спешили домой.

...Валерий Саблин и Игорь Гайдуков вышли из школы вместе. На асфальтированном пространстве перед здани­ем, политом только что прошедшим дождем, толпились ребята. Вечер уже наступил, но небо было еще совсем светлым, а луна на нем – неприметной; только на улицы уже спустились сумерки, и ребята, выходя со двора, на который падал свет из окон учительской, как бы исчезали во тьме переулка.

– Побродим, проветримся малость, а? – предложил Гайдуков. – Ее уже нет, ушла...

– Кого нет?

– Да Лены. Мы заседали, а она дома давно либо в ки­но где-нибудь.

– А мне-то что... – запальчиво начал Валерий.

– Ладно, – перебил Гайдуков. – Как тебе, так и мне. Просто, я слыхал, пересел ты удачно.

– Это да, – согласился Валерий. – Слушай, Игорь, тут разве два выхода?

– Как – два? Один, в переулок... – Игорь потянул Ва­лерия к калитке.

– Постой, – сказал Валерий. – Куда ж это они то­гда? – Он указал на мальчишек, судя по росту, наверное, пятиклассников, которые один за другим огибали школу и скрывались за нею. – Посмотрим?