Тебя искал

– Ксюш, - выдохнул я шумно и оперся локтями в колени, готовясь ей сказать то, что моё мнение относительно наших отношений неизменно - больше, чем, свою дружбу я ей дать не смогу и не хочу.

– Не начинай! – вскинула она руки. – И не смотри на меня так жалостливо. Без тебя знаю, как жалко сейчас выгляжу и на что похожа. И нет, не думай, я не пыталась и не пытаюсь вызвать у тебя чувство вины или еще чего. Сам знаешь, как я это не люблю.

– И что теперь думаешь делать? Можешь пожить у меня, пока гипс не снимут.

– Не вешай на свою шею этот хомут, Моть. Ты не виноват. По крайней мере, я постараюсь убедить себя, что ты не виноват. А на костылях я и по своей квартире ходить могу. В твоем курятнике это будет неудобно.

– Как знаешь, - повел я плечами.

Между нами повисла пауза, которую впервые в жизни я не знал, чем заполнить. Будто мы не были с ней друзьями и нас не связывало ничего, что можно было бы вспомнить и обсудить.

– А та девчонка… ну, в белом платье? – вдруг спросила Ксюша, робко на меня посмотрев. – У тебя с ней… Хотя, зачем я спрашиваю? По глазам же видно, что ты её любишь.

– Почему ты так решила?

– Я только заговорила о ней, а у тебя уже в глазах розовые сердечки появились.

– У неё есть парень. А еще она уверена, что мы просто друзья.

Робкая улыбка на лице Ксюши сменилась громким заливистым смехом. Честно говоря, не припомню, чтобы она хоть когда-то смеялась так же. Может, голову повредила вместе с ногой?

– Так тебе! – показала она мне средний палец. – Почувствуй себя на моем месте! Ты ведь тоже не сказал ей, что на самом деле не дружить с ней хочешь? Ведь так?

Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но захлопнул его, когда стало понятно, что с какого-то момента я тоже начал прикрываться статусом «просто друга», чтобы не спугнуть Риту.

– Так! – кивала Ксюха, в глазах которой сверкал самый настоящий азарт. Отвалившись спиной на изголовье кровати, она блаженно выдохнула и прикрыла глаза. – Даже как-то хорошо стало.

– Ты, вроде, буквально только что говорила, что сама во всем виновата, а теперь тебе хорошо оттого, что ситуация отзеркалилась на мне?

– Да, я виновата, но это нисколько не мешает мне продолжать на тебя злиться.

– Ясно, - поджал я губы. – А в аварию ты как попала? Только не говори, что бухая за рулем была?

– Да, глупости. И за рулем я была трезвая, как стеклышко, потому что ехала начинать новую жизнь, в которой не будет имени Матвей, - многозначительно посмотрела она на меня. – Но на светофоре в меня въехал придурок в очках. И знаешь, как его зовут?

– Матвей?

– Прикинь?!

– И ты сломала ногу? Как ты умудрилась?

– Ногу я сломала, когда хотела пнуть этого очкарика, но промазала и попала в его машину.

– Я… я даже не знаю, как это комментировать. Что ты там говорила про дуру?

– Пошёл ты! – закатила Ксюша глаза.

В палату вошёл какой-то очкарик в халате со стаканом молока в руке.

– Добрый день, - поприветствовал он меня, не выражая никаких эмоций.

– И где вы были? – требовательно вопросила Ксюша.

– Всё, как вы и предсказывали, Ксения: звонил маме, жаловался и плакал.

– Кстати, Матвей, об него я вчера и сломала свою машину, а потом и ногу, - указала Ксюша рукой на очкарика в белом халате, который невозмутимо проследил за тем, как я встал с табуретки и слегка над ним возвысился. Разница в сантиметров десять в росте сыграла в мою пользу.

– Впечатлён, - меланхолично ответил очкарик, поправив на переносице очки. – Чуть позже снова позвоню своей маме и пожалуюсь еще и на вашего друга, Ксения, если вам от этого станет легче, - обратился он к Ксюхе.

– Где мой кофе? С молоком, - спросила она с нажимом так, будто этот тип был у нее личным рабом.

– Вот, - протянул он ей стакан молока, который принес.

– Кажется, вы забыли добавить кофе в это молоко.

– Учитывая крепость ваших костей и нервов, вам будет полезнее употреблять молоко без кофе. Пейте, Ксения. У вас по плану через десять минут прием лекарств и обед.

– Ты сломала ногу об врача? – спросил я удивленно.

– Об хирурга, - кивнула Ксюша, брезгливо разглядывая стакан молока в своей руке. – Но, по-моему, он сбежавший пациент психушки. Видишь это? – оттянула она кончиками пальцев ткань сорочки, в которой была. – Эту штуку он снял с какой-то бабки и даже не говорит, живая ли она была на тот момент ли нет.

Я даже не обратил внимания, что на ней была какая-то бабкина сорочка в крупный розовый цветок.

– У бабки был вкус, - старался я не улыбаться, неся полную чушь. – Земля ей пухом.

– Я очень польщен, что вы открыто обсуждаете меня при мне же, - вклинился хирург. – Но, помнится, Ксения, вы просились в уборную около часа назад. Предлагаю вам, всё же, воспользоваться уткой и не нагружать лишний раз ногу.

– Еще чего?! – возмущенно вытаращила глаза Ксюха и отставила стакан с молоком на тумбочку. – Дойду я до вашей уборной.

Опустив здоровую ногу ступней на пол, морщившись от боли, Ксюха пыталась переместить туда же ту ногу, что была в гипсе.

– Давай, я тебе помогу, - потянулся я к ней.

– Отвали, - шлепок по рукам вынудил меня стоять в стороне и молча наблюдать за тем, как Ксюха совершенно нелепо пыталась быть независимой женщиной средних лет в бабкиной сорочке.

– В принципе, можете сделать лужу на полу, - нашёлся хирург, наблюдая за Ксюхой со скрещенными на груди руками. – В любом случае, отмыть ее от пола будет проще, чем отстирать от простыни и матраца.

– И ты отвали, - буркнула на него Ксюша, у которой, наконец, получилось встать с упором на тумбочку.

– Вы тратите моё время, - психанул хирург и подхватил сопротивляющуюся Ксюху на руки.

– Тебе пирсинг на моей груди со вчерашнего дня покоя не даёт, извращенец? – рыкнула на него Ксюша, но шею его руками обхватила.

– Не каждый день встречаешь девушку, которую можно удержать рядом с собой магнитиком с холодильника, - простодушно ответил хирург и понес ее к выходу из палаты.