Тебя не заменит никто

То виделась ему дача, жаркий август, и они с Мишкой, вместо того чтобы бежать на озеро купаться, собирают красную смородину. Из времянки доносится сытный запах: тетя Галя, Мишкина маман, жарит пирожки с повидлом. Пирожки — объедение. Это их с Мишкой награда за труд. Маман лежит между грядками на раскладушке — загорает. Через каждые пять минут она кричит на всякий случай: «Кирюша, Миша, не ешьте немытые ягоды!» На качелях сидит колдун Егорий, читает вслух Библию. «Что было, то и будет, — слышит Кирилл его завывающий голос. — И что творилось, то творится, и нет ничего нового под солнцем…»

То вдруг Кирилл оказывается в Дании. Не во Франции, не в Италии, где он тоже бывал, а почему-то именно в Дании… Копенгаген. Набережная. Моросит мелкий дождь. Вокруг никого. Кирилл без зонта, воротник плаща поднят. Он внимательно разглядывает Русалочку, сидящую на камне. Хочется подойти ближе, но это невозможно. Дождь моросит, а он все стоит, промокший насквозь. Ему почему-то кажется, что сейчас она поднимет на него глаза…

Звонок телефона вывел Кирилла из задумчивости.

Он поднял трубку.

— Кирилл? Привет, это Шекловитов. Слушай, Кирилл, тут есть возможность крутануться… Ветров нам предлагает очень дешево партию компьютеров. Я уже знаю, кому их толкнуть дальше… Сейчас… «Терия»… Фирма «Терия». Я уже послал туда факс — они берут всю партию. Дело вроде верное, но что-то меня держит…

— Проекты договоров есть?

— Вот, передо мной.

— Какую неустойку в случае чего тебе платит Ветров?

— Зеленый лимон.

— Так, так. А «Терия» просит с тебя, конечно, два миллиона неустойки?

— Точно. Как ты догадался?

— Такие вещи надо знать, Шекловитов. Это классика. Ветров и «Терия» — одно лицо. Ветров срывает договор и платит нам миллион. А мы заплатим «Терии» два. То есть Ветров сделает себе из ничего один миллион долларов. Год назад так пролетел Кроликов.

— Ясно, — протянул Шекловитов. — Так просто… Нужно взять на вооружение… В общем, жду тебя в понедельник. Хватит отдыхать. Делом нужно заниматься.

— Раз уж ты тронул эту тему… Если помнишь, мой контракт закончился на той неделе.

— Неужели? Продлим!!!

— Наверное, нет. Придется тебе подыскать другого коммерческого директора.

— Ладно, дорогой, такие вопросы с ходу не решаются. Поговорим после.

Кирилл повесил трубку, и в этот момент раздался звонок в дверь.

Кто бы это мог быть, удивился Кирилл. Неужели маман нагрянула раньше срока?

Кирилл открыл дверь. На пороге стояла Марина: рассыпанные по плечам волосы, шифоновая рубашка навыпуск, цветастые «велосипедки», сумочка через плечо.

— Может, все-таки пропустишь? — театрально улыбнувшись, спросила она. — Я пришла к тебе с приветом рассказать… и все такое…

Кирилл сделал шаг в сторону.

— Я по тебе соскучилась, — проходя в комнату Кирилла, сказала она. — По телефону ты со мной говорить не хочешь. Трубку бросаешь. Вот я и решила нагрянуть в гости… Как снег на голову. — И она сделала соответствующий жест.

— Очень вовремя… — буркнул Кирилл.

— Нам вчера завезли отпадные сережки с брюликами… Я как их увидела, сразу о тебе вспомнила. Кстати, я теперь работаю до обеда. Можешь заглянуть по старой памяти.

— Может, и загляну.

— Ты кого-то ждешь?

Марина села на диван, погладила плюшевую подушечку, взяла ее в руки.

— Жил-был плюшевый мишка, — дурашливым голосом, обращаясь к подушке, стала рассказывать она, — точнее, это была медведица, но юная-преюная. Вот жила она, жила в своем родном лесу. Купалась в реке, ловила рыбку в мутной воде, лопала малину, воровала у пчелок мед… Пока не появился охотник. Охотник не был злым дядей. Он просто любил охотиться на плюшевых медведиц. Потому что охотиться на плюшевых медведиц — это большое удовольствие. И вот он увидел нашу юную плюшевую медведицу и подстрелил ее с первого выстрела. Это был очень меткий выстрел. Такие выстрелы получались у него не каждый день. Охотник снял с плюшевой медведицы шкурку и сделал из нее маленькую такую подушечку. Потому что нет большего счастья на свете, чем положить плюшевую подушечку себе под жопку…

— Ты зачем пришла? — не придавая голосу никакой окраски, спросил Кирилл.

Марина бросила подушку, легла на диван, закинула ногу на спинку.

— Повторяю по буквам, — отчеканила она так, словно читала Маяковского. — Сволочь! Обманщик! Скотина! Курва! Ублюдок! Чмо! Идиот! Лопух! Алкаш! Собака! И… мягкий знак!.. СОСКУЧИЛАСЬ!

Больше всего Кирилла обидело почему-то слово «собака».

— Вот что, — сказал он, — давай-ка выметайся отсюда!

— А помнишь, как ты на этом самом диване трахнул меня в первый раз? Ты был таким напористым, ненасытным, словно тебе шестнадцать, а я у тебя — первая.

Она выводит меня из себя, догадался Кирилл.

— Марина, — изменил он тактику, перейдя на спокойный тон, — перестань кривляться. Если хочешь что-то сказать — говори. У меня мало времени.

Она резко поднялась, глаза ее сузились.

Кирилл не успел ничего предпринять — Марина бросилась ему на шею, вцепилась в него мертвой хваткой и завыла:

— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю…

Дальше пошли рыдания, всамделишные, от души.

Кирилл попытался отцепить Марину от себя, но не тут-то было. Как только ему удавалось чуть разжать ее руки, она начинала визжать так, словно ей за шиворот запустили паука.

— Да что же это такое, — не выдержал Кирилл. — Господи, Боже мой! Успокойся!

Постепенно она действительно успокоилась, снова вернулась на диван и сидела там тихо, прижав кулачки к груди.

Включался и выключался холодильник на кухне, бубнило что-то неразборчиво радио, внизу у соседей отчаянно выл пылесос.

— Мне нужно идти, — вкрадчиво сказал Кирилл.

Марина послушно встала.

— Тебя подбросить до метро? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

Это молчаливое «нет»… Марина невольно повторила жест Влады. И невольно она подобрала код к его сердцу. Он уже был готов пожалеть ее: ласковое слово, дружеское прикосновение, но в этот момент в прихожей послышался шум, и сразу же потянуло сигаретным дымом.

— Кирилл, ты дома? — раздался голос Людмилы Васильевны. — Помоги Егорию поднять чемоданы.

— Явление пятое. Те же и маман со своей сигаретой. Улыбайся! — прошептал Кирилл, взял Марину за руку и вышел из комнаты.

— Здравствуйте, Людмила Васильевна, — бодрым, жизнерадостным голосом поздоровалась Марина.