Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта
Шрифт:
Смотр молодых солдат-новобранцев из моего отряда Маннергейм провел блестяще и вместе с ним я не только получил благодарность в приказе по полку, но и был назначен командиром команды эскадронных разведчиков».
Поручик Маннергейм в Кавалергардском полку считался одним из лучших наездников, поэтому на майских парадах ему всегда доверяли командовать первым взводом лейб-эскадрона.
Карл Густав Маннергейм любил участвовать в скачках. Поэтому во дворе дома № 29 на Мойке для него специально устроили конюшни для его породистых лошадей. Он женился на состоятельной и весьма образованной светской особе Анастасии Николаевне Араповой, которая привила своему супругу-кавалергарду Маннергейму, тогда человеку сугубо военному, интерес к русской литературе, культуре, и в особенности к поэзии А.С. Пушкина, умершего более чем за пятьдесят лет до их свадьбы в доме напротив, на четной стороне Мойки. Известный петербургский радиожурналист В.М. Бузинов, с которым мне приходилось готовить в 1997 году отдельные
В.М. Бузинов писал в своей последней книге: «Есть что-то мистическое в скрещении адресов маршала и поэта на набережной Мойки. В церкви Конюшенного ведомства, где позже служил Маннергейм, отпевали Пушкина. Их адреса на Мойке – для одного счастливый петербургский семейный дом, очень удачный для несения службы во дворце и участия в парадах, так как находился он рядом с Зимним дворцом и Марсовым полем; для другого, ставшего к печали своей в тридцать пять лет камер-юнкером, – последней, ближайшей к дворцу квартирой».
За домом № 29 с дипломатической миссией Страны восходящего солнца на правом берегу Мойки открывается изумительный вид на Зимнюю канавку – самый короткий петербургский канал с тремя мостами и незабываемым романтическим пейзажем. Напомню читателям о трех мостовых сооружениях на сравнительно коротком отрезке Зимней канавки. Два из них – Эрмитажный и Первый Зимний мосты возвели почти одновременно в XVIII столетии. Второй же Зимний мост, по внешнему виду похожий на своих старинных собратьев, возвели через Зимнюю канавку много позднее, в конце первой половины ХХ века. Отметим, что с 1939 по 1940 год через водоем на Мойке существовал временный наплавной мост для прохода демонстрантов с Дворцовой площади. И лишь в 1940 году соорудили первый вариант постоянного деревянного Второго Зимнего моста, снесенного в 1964 году и замененного стационарным каменным мостовым сооружением, талантливо стилизованным и отделанным гранитом под эпоху XVIII столетия.
Сквозные участки правого берега Мойки от Круглого рынка до Дворцовой площади завершаются двумя угловыми монументальными зданиями, чьи фасады выходят на исторические набережные двух водоемов – реки Мойки и Зимней канавки.
Огромный жилой дом № 31/6 с ложноклассическим фасадом на набережной Мойки производит впечатление прекрасно сохранившегося строения 20-х годов XIX века. Подобный псевдоэффект вводил в заблуждение даже авторитетных знатоков своего дела – историков архитектуры, не только уверенно считавших, что это здание безусловно является творением зодчего В.П. Стасова, но и включивших это строение в официальные списки его работ. На самом же деле дом № 31/6 оказался самым молодым жилым строением в этой части города на набережной Мойки, но выглядел он всегда действительно как столетний. Известно, что дом построили в 1910-е годы, но в отличие от него история сквозного участка, на земле которого сегодня возвышается этот многоэтажный красавец, уводит нас в первую треть XVIII столетия.
В последние годы царствования основателя новой столицы – императора Петра Великого в Греческой слободе на Немецкой (будущей Миллионной) улице в 1723 году возвели одноэтажные каменные палаты для лучшего придворного лекаря И.Л. Блюментроста – фактического основателя государственного здравоохранения в России. Тогда же между двором «лейб-медикуса» Ивана Лаврентьевича Блюментроста и Зимней канавкой построили несколько мазанковых зданий для французского посланника де Лави и деревянный дом на каменных погребах для капитан-командора Вильбоа. В 1736 году оба этих участка приобретает богатый негоциант и виноторговец Иоганн Дальман, тот после сноса двух старых обветшавших построек возвел на участке для своей семьи двухэтажные, на высоких погребах каменные палаты, их главный фасад в восемь осей выходил на Миллионную, на Зимнюю канавку выходил боковой фасад в семь окон. За южной стороной особняка Иоганна Дальмана тогда располагались служебные постройки и флигель, выходящий на набережную реки Мойки.
После смерти купца его вдова безрезультатно пыталась продать дом и участок, но только с помощью немецкой диаспоры ей удалось довольно выгодно сдать в аренду жилое строение приехавшим в Санкт-Петербург иностранным специалистам.
В 1790 году одна из петербургских газет поместила извещение о смене владельца особняка. В 90-е годы XVIII столетия им владела одна из начальниц столичного Военно-сиротского дома, некая госпожа фон Дероп.
В 1816 году участок вместе с домом, сохранившим к этому времени вышедший из архитектурной моды стиль аннинского барокко, приобретает князь Иван Алексеевич Гагарин, действительный тайный советник и сенатор. Князь считался в столице известным масоном, театралом и почитателем всего прекрасного и изящного. Страстно влюбленный в талантливую драматическую актрису Екатерину Семенову, он заказал зодчему В.П. Стасову проект перестройки купленного
купеческого дома с таким расчетом, чтобы затем презентовать обновленный особняк предмету своей пылкой любви. Работа потребовала значительных переделок старого каменного строения. Их сущность четко обозначена в отчете архитектора В.П. Стасова: «…нижние этажи остались старые, но ветхости их исправлены; верхние тоже по исправлении ветхости надстроены выше бывшего строения, а по Миллионной улице надделан совсем вновь третий этаж; вообще прежнее строение было мелкого разделения и низкого вида, почему для составления больших комнат вынуто несколько внутренних каменных простенков».Зодчий В.П. Стасов умело переделал жилище богатого заморского купца с низкими потолками, многочисленными небольшими комнатами в просторный аристократический особняк с реконструированными и богато украшенными помещениями, меблированными по последней европейской моде, с развешанными по стенам редкими гобеленами и уникальными картинами старых мастеров в массивных золоченых рамах.
В день бракосочетания князь И.А. Гагарин торжественно преподнес предмету своей страсти княгине Катерине Гагариной новый особняк дворцового типа. Кстати, фасады особняка не отличались особой привлекательностью и, по мнению современников, весьма близко походили на располагающиеся на другой стороне Миллионной улицы помещения казармы первого батальона лейб-гвардии Преображенского полка.
После замужества актриса вместе с супругом переселилась на жительство в Москву, а овдовев, княгиня продала особняк на Миллионной улице за 125 000 рублей полковнику И.Д. Черткову – богатому представителю старинного дворянского рода, обосновавшемуся в Москве. После его смерти дом и сквозной участок в Петербурге переходят по наследству дочери – Елене Ивановне. Ее первым супругом был граф М.В. Орлов-Денисов, посоветовавший графине в 1850 году продать унаследованную от отца недвижимость. После смерти графа Елена Ивановна выходит замуж за графа Петра Андреевича Шувалова и в 1881 году убеждает супруга выкупить ранее проданный особняк. Граф соглашается с женой и после удачной торговой сделки считает целесообразным реконструировать старый дом и привести в надлежащий порядок запущенный участок. По просьбе Петра Андреевича модный в столице архитектор М.А. Иванов подготовил оригинальный перестроечный проект здания и обустройства земельного участка, выходившего на набережную реки Мойки. Зодчему тогда блестяще удалось придать единообразный стилевой облик поздней эклектики не только барскому дому, но и соседнему с ним дворовому флигелю, главный фасад которого выходил на простор реки Мойки.
Новый хозяин особняка граф Петр Андреевич Шувалов – блестящий офицер Конногвардейского полка, адъютант военного министра, принимал активное участие в Крымской кампании, а затем вместе с князем А.Ф. Орловым в Париже заключал мирный договор. Его назначают петербургским обер-полицмейстером, а через три года Петр Андреевич становится директором департамента Министерства внутренних дел.
С 1861 по 1864 год граф возглавляет штаб корпуса жандармов и выполняет обязанности управляющего III отделением. С 1864 по 1866 год генерал-лейтенант П.А. Шувалов назначается лифляндским, курляндским и эстляндским генерал-губернатором и командующим войсками Рижского военного округа.
С 1866 по 1873 год генерал-адъютант Шувалов занимает высокий пост шефа жандармов и главного начальника III отделения. Он пользовался тогда неограниченным доверием Александра II, являлся его ближайшим советником и одновременно, к удивлению современников, рекомендовал на важнейшие государственные посты ярых противников Александровских реформ.
«Русский биографический словарь» справедливо замечал, что «это были далеко не самые светлые страницы в биографии графа» и в 1874 году Петр Андреевич направляется чрезвычайным полномочным послом в Англию. Его деятельность на дипломатическом поприще в свое время вызывала немало справедливых возмущений и серьезных нареканий. П.И. Шувалов пошел на уступки англичанам в Афганистане, не получив каких-либо компенсаций для России. По непонятным причинам он являлся противником войны с Турцией в 1877 году и даже помог Англии получить от России обещание не переносить военные действия в Средиземное море, в результате чего Балтийский флот остался на своих базах.
Особенно резкой критике граф подвергся после Берлинского конгресса 1878 года, когда российская делегация (П.А. Шувалов, А.М. Горчаков и П.П. Убри) под давлением английских и австрийских дипломатов вдруг согласилась пойти на многочисленные уступки не только в пользу проигравшей войну Турции, но и Австрии, позволив ей таким образом оккупировать Боснию и Герцеговину. Как лицо государственное Шувалов был обязан всецело отстаивать интересы России, но своими безрассудными действиями приносил ей лишь один вред. Позорный для русской дипломатии Берлинский конгресс навсегда завершил карьеру русского посла в Англии. Деятельность русского чрезвычайного полномочного посла графа П.А. Шувалова осуждалась на родине даже его близкими друзьями и недавними доброжелателями. Его давний друг П.А. Половцев с горечью скажет: «Его неприготовленность, легкомыслие, бесцеремонность в обращении с мыслями и столь быстрое ведение дел лишали его деятельность той доли пользы, на которую выдающиеся его способности могли давать право надееться».