Техасский рейнджер
Шрифт:
Рейнджер хотел задать еще вопрос, но топот лошадиных копыт прервал его. Лошади остановились перед входом в гостиницу, и один из всадников спрыгнул с седла. Вошел Флойд Лоусон и потребовал табаку.
Если его посещение и удивило Ларами, то он ничем этого не выдал. Зато Лоусон выдал себя, яростно сверкнув глазами на Дьюана, затем переведя мрачный взгляд на Ларами и обратно.
Дьюан небрежно облокотился о прилавок.
– Дурацкую выходку вы себе позволили, - сказал Лоусон. - Если еще раз посмеете околачиваться возле ранчо, я вам не позавидую!
Казалось странным, чтобы человек, целых десять лет проживший к западу от Пекос, не распознал в Дьюане чего-то, исключавшего возможность говорить с ним таким тоном. Разумеется,
– Я еще раз утверждаю, что вы придумали эту уловку с рейнджером ради возможности повидать Рей Лонгстрет, - насмешливо продолжал Лоусон. - Имейте в виду, если вы явитесь туда снова, будет плохо!
– Вы совершенно правы. Только не для тех, кого вы имеете в виду, холодно и спокойно отпарировал Дьюан.
– Да Рей Лонгстрет не захочет даже взглянуть на такую ищейку, как вы! горячился Лоусон. Не то, чтобы он намеренно хотел вывести Дьюана из себя; он был просто ревнив и раздражен. - Я назову вас вашим настоящим именем: вы дешевый обманщик! Хвастун! Проклятый зазнайка-рейнджер, повсюду сующий свой нос!
– Лоусон, я не приму оскорбления, поскольку вы, кажется, защищаете вашу очаровательную сестру, - медленно ответил Дьюан. - Но позвольте мне вернуть ваши комплименты. Какой из вас аристократ-южанин? Да вы всего лишь жалкий актер, фигляр, играющий не свою роль! А на деле вы просто скотокрад!
Дьюан произнес последнее слово свистящим шепотом. И прочел истину на потемневшем, искаженном яростью лице Лоусона.
Лоусон дернулся, недвусмысленным жестом хватаясь за револьвер. Но как медленно это у него получалось! Дьюан шагнул вперед и нанес удар, Лоусон неуклюже попятился назад, натыкаясь по пути на столы и стулья, и тяжело рухнул, оставшись у задней стенки в полусидячем, полулежачем положении.
– Оставь револьвер! - предупредил Дьюан.
– Лоусон, не трогай оружие! - закричал Ларами.
Но Лоусон был вне себя от бешенства. С покрытым красными пятнами лицом, злобным, пылающим жаждой убийства, он потянулся к бедру. Дьюан ударом сапога вышиб револьвер из его руки. Лоусон с трудом встал и, пошатываясь, выбежал вон.
Ларами поднял трясущиеся руки к потолку:
– Зачем вы дали ему улизнуть? - запричитал он. - Он ведь наставил на вас револьвер! А бить по физиономии таких, как он, здесь даром не проходит!
– Этот безмозглый дурак теперь не успокоится и полезет на рожон; а нам только этого и надо! Он выдаст себя вместе со своей бандой. Он как раз тот человек, которого я искал. Кроме того, пристрелить его означало бы совершить убийство.
– Убийство! - воскликнул Ларами.
– Да, для меня, - ответил Дьюан.
– Может, вы и правы, - кем бы вы ни были, - но если Лоусон тот, за которого вы его принимаете, он сейчас приведет в действие все свои тайные пружины. Да он теперь ночами не будет спать! А они с Лонгстретом всегда имели зуб против меня!
– А для чего у тебя глаза, Ларами? - возразил Дьюан. - Будь начеку. И вот еще что. Повидай своего друга, Мортона. Скажи ему, что игра становится серьезной. Вместе с ним подберите с полдюжины надежных людей, хорошо вам знакомых, которым вы полностью доверяете. Мне может понадобиться ваша помощь.
Конец дня Дьюан провел, переходя с места на место, от угла к углу, из бара в бар, присматриваясь, прислушиваясь, замечая. Его появлению предшествовали возбуждение, громкие голоса, споры и перебранка. События назревали. Он предпочел держаться
в стороне от всего этого. После наступления темноты он незаметно прокрался к ранчо Лонгстрета. Вечер был теплый; все двери стояли открытыми настежь; в полумраке светились лампы только в большой гостиной Лонгстрета в дальнем конце здания. Когда подъехали дрожки с Лонгстретом и Лоусоном, Дьюан был настолько надежно укрыт в густом кустарнике, что ему удалось лишь мельком разглядеть Лонгстрета, когда то входил в дом. Судя по тому, что он увидел, пожилой джентльмен выглядел внешне спокойным и уравновешенным, хоть лицо его носило на себе едва заметное выражение оскорбленного достоинства. Разглядеть Лоусона Дьюану не удалось. Оба молча вошли в дом и закрыли за собой дверь.С другой стороны крыльца, прямо под окном, находился выступ между ступеньками и стеной, и здесь в тени Дьюан и притаился, ожидая развития событий с выдержкой и терпением, порожденными многолетним опытом.
Наконец, зажгли лампу, и Дьюан услыхал шорох юбок.
– Что-то, несомненно, случилось, Рут, - донесся до него взволнованный голос мисс Лонгстрет. - Папа только что встретил меня в прихожей и не сказал ни слова. Он очень бледен и озабочен.
– Кузен Флойд похож на грозовую тучу, - сказала Рут. - Первый раз он не сделал попытки поцеловать меня. Что-то случилось. Да, Рей, сегодня был плохой день!
– О Боже! Рут, что нам делать? Вокруг все какие-то дикари. Флойд делает жизнь совершенно невыносимой для меня. И тебя он дразнит немилосердно...
– Я бы не сказала, что он дразнится, - многозначительно возразила Рут. - Это он так любезничает. Он готов бежать сломя голову за любой юбкой!
– Приятный комплимент для меня, кузина Рут! - засмеялась Рей.
– А мне все равно, - упрямо заявила Рут. - Это так и есть. Он весь какой-то слащавый, приторный. А когда напьется и лезет целоваться - я его ненавижу!
В прихожей раздались шаги.
– Привет, девочки! - послышался голос Лоусона, лишенный своей обычной игривости.
– Флой, в чем дело? - обратилась к нему Рей. - Я никогда не видела папу таким, как сегодня, да и тебя таким... таким встревоженным. Скажи мне, что произошло?
– Видишь ли, Рей, у нас были неприятности, - ответил Лоусон с притворным натянутым смехом.
– Неприятности? - эхом откликнулись обе девушки, сгорая от любопытства.
– Нам пришлось подвергнуться гнусным оскорблениям, - возбужденно продолжал Лоусон, словно сам звук его голоса усиливал его чувства. Слушайте, девочки; я сейчас вам все расскажу!
Он откашлялся, громко прочистив горло в такой манере, которая сразу выдала, что он крепко выпил.
Дьюан поглубже нырнул в темноту своего укрытия, напрягая мышцы, чтобы разогнать распространяющееся от долгой неподвижности онемение и приготовился слушать. Всего одно слово Лоусона, нечаянно произнесенное в минуту раздражения, могло быть неоценимой уликой для Дьюана.
– Все произошло в городской ратуше, - торопливо начал Лоусон. - Ваш отец, судья Оуэне и я совещались с тремя загородными фермерами. Тут является этот проклятый рейнджер и тащит за собой Снекера - того парня, что прятался здесь, в доме. Он арестовал Снекера по подозрению в нападении на хозяина ресторана Ларами. Поскольку Снекер явно был невиновен, его освободили. Тогда этот рейнджер и начал свои оскорбления. Суд в Фэйрдейле, видите ли, является позорным фарсом! Правосудие - сплошной произвол. Вашего отца следует лишить поста мэра, а всех его помощников разогнать! Он, видите ли, производит аресты только по пустякам! Он боится скотокрадов, разбойников, убийц! Он боится, поэтому попросту отпускает их на свободу. Он использует свою власть, чтобы драть три шкуры со скотокрадов и фермеров при помощи судебных исков! Все это рейнджер заявил во всеуслышанье, прямо в зале суда. Чудовищная наглость! Ваш отец, Рей, был оскорблен в собственном суде каким-то неотесанным грубияном-рейнджером!