Техномаг

Увидев меня, Сеня лениво вильнул хвостом, дескать, узнан, и мне дозволено приблизиться к высочайшей кошачьей персоне.

Я подошел к старому знакомому и почесал его за ушком. Кот приподнялся, выгнул спину, потянулся, зевнул. Затем он лег набок, задрал левую заднюю лапу, продемонстрировав присутствующим особам женского пола прекрасный образец кошачьего мужского достоинства, и принялся усердно что-то вылизывать у себя под хвостом.

Дамы жеманно отвернулись. Кира прыснула от смеха и взяла нахала на руки.

– Никак не могу привить ему хорошие манеры.

– Кира, это пустая трата времени. Горбатого могила исправит. Перевоспитать этого лохматого моветона не смог бы даже Куклачев – величайший укротитель мяукающих.

За разговором мы вошли в обеденный зал. Помещение было уставлено столами с выпивкой и закусками. Стульев не было. Гости сами наполняли бокалы и накладывали еду в тарелки.

– Сереженька, будь здесь как дома! У нас нет сложившихся правил приема пищи ввиду того, что в столицу приезжают гости из многих миров, каждый со своими привычками. Поэтому никто не удивится, даже в том случае, если ты будешь хватать куски прямо со стола и запихивать их в рот руками. Мне нужно отнести Сеню в его комнату. Завтра у Сенечки ответственный день. Его ждут во дворце для знакомства с кошечкой принцессы.

– Не волнуйся за Сеньку. Насколько я его знаю, этот парень не опозорится. Киска останется довольна – в этих делах Сеня мастер. – Я еще разок почесал кота за ухом.

Девушка удалилась. Я подошел к столу. Наполнив бокал каким-то вином темного рубинового цвета и, положив в тарелку мясного салата, похожего на традиционный для каждого россиянина салат оливье, отошел в сторонку, освобождая подступы к еде и выпивке для других гостей вечеринки.

Рядом со мной оказался пожилой мужчина в строгом смокинге. Незнакомец был невысок. Фигура его сохраняла юношескую стройность, и лишь сеть глубоких морщин на лице и серебро пышной шевелюры выдавали его солидный возраст. Он окинул меня цепким взглядом умных серых глаз.

– Молодой человек, прошу извинить мою стариковскую назойливость, вы, наверное, здесь в первый раз?

Я представился и подтвердил догадку незнакомца. Старик назвался в свою очередь. Это был главный хранитель имперской библиотеки профессор лингвистики доктор Рауль фон Вертер.

– Как вам наш Канцлер? Феноменальнейший маг, талантище! Вы не находите? Такие люди рождаются раз в тысячелетие! Представьте себе, на последнем турнире магов он сражался одновременно с сотней лучших и победил.

– Наверное, это очень опасно участвовать в магических турнирах? – Я решил направить словоизлияния истосковавшегося по собеседнику библиотекаря в нужное мне русло, чтобы побольше узнать о загадочной фигуре главного мага империи. – Уважаемый фон Вертер, я родом из далекой провинции, никогда не увлекался политикой, волею судеб оказался в столице. Не могли бы вы восполнить недостаток моих знаний в сфере государственного обустройства Союза Миров, внутренней иерархии правящей верхушки и особенностях внешней и внутренней государственной политики.

Взгляд моего собеседника потеплел.

– Нечасто можно встретить человека столь юного возраста, интересующегося серьезными вопросами. С удовольствием с вами пообщаюсь.

Общение вылилось в получасовой монолог ученого, из которого я почерпнул массу полезного и интересного для себя.

Оказывается Император здесь лишь номинальный правитель. Реальная власть принадлежит двум ведомствам: Верховной Гильдии Магов и Верховной Гильдии Торговцев. Первая определяет политическую жизнь общества, вторая – экономическую. Строгой грани здесь нет. Маги питаются не только духовной пищей, они имеют свой корыстный интерес в некоторых областях экономики. Торговцы, в свою очередь, стараются всеми правдами и неправдами направлять законодательный процесс в нужную им сторону.

Великий Канцлер определяется из числа самых сильных магов по итогам магического турнира и вправе занимать этот пост в течение пяти лет до следующих соревнований.

Формально законы империи утверждаются парламентом, в состав которого входят выборные представители всех миров коалиции. На деле полная инициатива в этом вопросе принадлежит Великому Канцлеру и группе его приближенных. Вдобавок канцлер является первым заместителем Верховного Главнокомандующего, то есть самого Императора, а по совместительству, еще и начальником тайной полиции империи.

– Дорогой профессор, концентрация такого могущества в одних руках может вызвать соблазн к узурпации власти в империи. Вы со мной не согласны?

Рауль фон Вертер хитро посмотрел на меня.

– Эх, молодость, молодость! Очевидных фактов не замечаете! Для чего человеку, обладающему действительно реальной властью, нужна эта показуха, называемая придворной жизнью? Пустая светская суета засосет с головой, и вам поневоле придется назначать нового Великого Канцлера, таким образом добровольно отдать кому-то бразды правления.

– Действительно, профессор, вы целиком и полностью правы. Обладать настоящей властью должны умные и сильные. Наш Канцлер, как я сегодня смог убедиться, самая достойная кандидатура на этот пост. – Я подвел итог нашей беседе с ученым мужем в самом, что ни на есть, верноподданническом духе, еще больше расположив старика к своей персоне.

Мы тепло распрощались. Хранитель библиотеки просил без церемоний обращаться к нему за консультациями по всем интересующим меня вопросам, в любое удобное мне время. В свою очередь, я сердечно поблагодарил его за содержательную беседу.

Сытый и слегка навеселе от выпитого я двинулся в главный бальный зал. Беседа с профессором никоим образом не повредила моему аппетиту, и пока он потчевал меня пищей духовной, я успел плотно закусить и опрокинуть пяток добрых фужеров хорошего крепленого вина.

Из благостного состояния меня вывел сильный удар в правое плечо, развернувший мое тело на девяносто градусов. Причиной казуса был мужчина примерно моих комплекции и возраста (я имею в виду не свой настоящий возраст, а теперешний биологический), то есть лет тридцати, весь в позументах, галунах и медалях. Наглая усатая физиономия, к тому же под изрядным хмельком, за доли секунды промелькнула перед моим взором и намеревалась вовсе исчезнуть из поля зрения. Офицер, видимо, даже не заметил меня и налетел случайно. Судя по всему, вояка вовсе не собирался как-то извиниться или оправдаться. Он попытался, как ни в чем не бывало, продолжить путь, проигнорировав инцидент.

Такое явное пренебрежение и неуважение, проявленное к моей особе, очень мне не понравились. Мгновение – и моя правая рука крепко сжимает жесткий воротник его кителя, одновременно приподнимая в воздух увесистое тело обидчика, а левая придает ему вращательное ускорение, выражаясь языком физики. После того, как мужчину развернуло на сто восемьдесят градусов, и мы оказались лицом к лицу, я спокойным голосом произнес:

– В приличном обществе принято извиняться за подобные выходки, иначе можно и по хохотальнику заработать!