Текущая реальность
Шрифт:
Нижний камуфляж даёт плохую различимость самолёта на фоне неба и облаков с земли, на высоте от пятисот до полутора тысяч метров.
А с другой стороны, всё это настолько трудоёмко в полевых условиях, что…
Что невыполнимо.
Кроме того, для недешифрируемых красок имелся в наличие весьма ограниченный набор пигментов - охра, оранжевый, лимонный и желтый крон, умбра, железный сурик, мумия, зеленая окись хрома, ультрамарин, синий и зеленый кобальт. Конечно, находящиеся на территории СССР месторождения - количественно могли удовлетворить потребности лакокрасочной промышленности…
Для перекраски всего парка самолетов ВВС на 1941-й год, требовалось бы 124 тонн глифталевой или масляной эмали и 266 тонн нитроцеллюлозных аэролаков. Для выпуска такого количества требовалось время.
Да еще надо было красить новые машины на заводах. Так что…
Нереально!
Наглядный пример бюрократического сбоя, когда словами Черномырдина:
«Хотели как лучше, а получилось как всегда».
***
Так ничего не надумав, решаю обратиться к мировому опыту и с этой целью вопрошаю у всех собравшихся в моём кабинете и прежде всего у инженера Чеботаревского:
– А как дело обстоит с деформирующим камуфляжем у вероятного противника? Сравнивали нашу и их окраску?
Тот, с не скрываемой гордостью:
– Сравнивали, товарищ Сталин.
– Ну, и…?
В испытаниях лета 40-го года участвовало наблюдателей двенадцать летнабов из НИИ ВВС и шесть инженеров-специалистов по маскировке. Сравнивая наши самолёты в новой «боевой окраске» и не так давно закупленные в Германии, они заметили:
«…Лучше всего виден самолет МШ-10977, который своей темной окраской сразу бросается в глаза». «МШ-109 замечательно виден».
Весь вид Владимира Владимировича, как бы говорил:
«Сделали германцев!».
Предполагаю вслух:
– Наверное, у Геринга в Штабе Люфтваффе - одни идиоты сидят, не понимающие всей важности «деформирующего камуфляжа». Два года почитай воюют, а так и не дошло это до кастрюлеголовых фашистов.
Пока товарищи из Главного управления ВВС ВС СССР и ВИАМ, глазами молча лупают после моих слов, вспоминаю:
– А как там с «деформирующим камуфляжем» у других стран обстоит?
Например, у так же воюющих почти два года «Royal Air Force»?
Вспомнил, и:
– Ай, ай, ай… Британцы то в этом отношении, тоже далеко от германцев не ушли! Тупые ой какие тупые…
Ещё чуток пошарил в «Послезнании», вспомнил как «камуфлировали» свои самолёты тупые американцы и, вынес окончательный вердикт:
– Кругом одни идиоты, одни мы – умные! Одно только понять не могу, товарищи: как с таким то выдающимся умом - мы умудрились так жидко в Финляндии обосраться? Непонятно…
Рисунок 16. В отличии от ВВС КА, американцы и не думали пытаться сделать свои самолёты «невидимыми». Напротив.
***
Как и всего на свете, у деформирующего камуфляжа
имеются свои достоинства и свои недостатки. Достоинства то всем известны…А недостатки?
Условия среды меняются сезонно: весной трава и листва ярко-зелёные, летом они темнеют, а очень – желтеют.
Свежевыпавший снег ослепительно белый, затем он сереет и наконец, тает… Эффективность маскировки с помощью камуфляжа меняется в зависимости от времени суток, изменения погоды и перемещения носителя.
Простейшая ситуация: одетый во всё белое боец невидим в покрытом свежевыпавшем снегом поле. Но вот он заходит в лес или населённый пункт и…
Становится отчётливо видимым!
Наконец, индикация.
Военная форма или нанесённый на технику рисунок, должны не только маскировать, но и указывать на принадлежность к той или иной из противоборствующих сторон. Так сказать – система опознавания «свой-чужой» на минималке.
Смоделирует обыденную фронтовую ситуацию: два бойца - оба в камуфляжных костюмах, лоб в лоб встречаются-сталкиваются в лесу…
В результате – два трупа, если оба обладают одинаковыми боевыми навыками. Присмотрелись: оба – наши. Или – не наши, суть не в этом.
Читая мемуары советских лётчиков, часто встречаешь эпизоды, когда их обстреливали, или даже сбивали свои же собственные зенитчики…
Надо понимать психологию: на тебя летит что-то «деформированное» и причём - летит быстро, а что именно летит - не понятно. Свой или враг? Неизвестность порождает страх, а тот – агрессивные действия по отношению к источнику страха.
«Звёзды»?
Если они маленькие – издали не видны. Если большие – то какой тогда, это «камуфляж» на хрен?!
Проблема «дружеского огня» стала серьёзной проблемой и в XXI веке, к камуфляжному костюму стали придаваться специальные опознавательные знаки – разноцветные нарукавные повязки и так далее. А на технику - наноситься хорошо видимые издалека белые буквы, знаки, флаги и так далее…
Таким макаром - сама идея камуфляжа как маскировки, была похерена от слова «напрочь».
Опять же: каждый воин должен знать своё место в строю – это даже не обсуждается, а оно определяется по положению командира группы.
А теперь вопрос на засыпку:
Как лётчику из группы закамуфлированных до почти полной невидимости самолётов, определить своего командира-ведущего?
Пока на аэродроме стояли, моторы грели, вот он – впереди…
А как взлетели?
Много самолётов над аэродромом кружат, все одинаковые…
Какой из них мой ведущий? К кому мне пристраиваться?
Глаз не отрывать от его хвоста не получится – надо и за приборами тоже смотреть, хотя бы изредка. А в бою – за обстановкой вокруг. На мгновение отвернулся, ведущий в это время сманеврировал и всё…
Потерялся.
В такой ситуации, даже безукоризненная радиосвязь не поможет:
– Командир, ты где?
– Я то здесь – на небе. А вот где ты, сержант? Почему у меня жоппа голая?!
«Желторотик» в отчаянии шарит взглядом по небу – а там десятка два одинаково-малозаметных самолётов кружатся в «собачьей свалке»:
С какого из них ответили?
К какому из них пристраиваться?
Всех по очереди облетать, что-ли, да в кабины заглядывать?
– А тоже… Где-то здесь.