Телепорт.ru

И вообще: моё “участие не предусматривается”, говорите? Вот и ладушки. Если кто ещё не понял, лично для меня нет никакой разницы, где физически находиться: здесь или в Долгопе. Потребуется то самое пресловутое “участие” — записывайтесь, рассмотрим вашу заявку. В очередь, сукины дети. А я уж как-нибудь сам разберусь. А то что-то командиров развелось — приличному человеку и сплюнуть некуда…

Торопливо, будто опасаясь передумать, я покидал свои небогатые шмотки в рюкзак и открыл окно в Долгопрудный. Слева на периферии поля зрения опять мелькнула зелень, правда, заметно другая — потемнее, тяжелее, с явными жёлтыми пятнами, но я не стал на этом фиксироваться. У меня дела. Другие дела.

Глава 25

Я даже не успел толком вывалиться из “окна” в коридоре нашего этажа в Биоцентре, как со всех сторон заорали сирены. Мне поначалу показалось, что их чуть ли не десяток, но через несколько секунд я сообразил, что одна — громкая — звучит откуда-то из конца коридора, а вторая — потише — с лестницы.

Мда. “Так вот вы какие стеклышки у себя завели!”. Как бы мне не прилетело сейчас от охраны… хоть обратно в Америку беги!

Но я решительно подавил пораженческий настрой, пусть и не без некоторой внутренней дрожи в процессе. В конце концов, свалить всегда успею. А, может, вообще Артемьев личным визитом почтит — на новости раскручу. И отмечусь заодно, чтоб не искали, пока Хефе волну до небес не поднял: он же вроде как ответственный за меня сейчас…

Так и вышло — Артемьев выскочил с лестницы третьим по счёту, моментально поймал меня… слава богам, не в прицел — всего лишь взглядом. И заметно расслабился. На действия группы это, однако, никакого влияния не оказало: бойцы в экипе и с оружием, выскакивая с лестничной площадки, поочередно разбегались в разные стороны, пока не распределились равномерно по всей длине коридора. И в центре — я, такой весь красивый, на арене. Без ансамбля.

Артемьев дождался окончания балета, не спеша подошёл ко мне, буркнул:

— Руки опусти.

Я, несколько ёрничая, уточнил:

— Точно? Нервных нету? А то вон автоматами в меня тычут, будто я враг народа какой…

— Точно, — выплюнул подпол, посмотрел на меня внимательно и осведомился: — Ты один?

Я пожал плечами:

— Как будто у вас тут камер мало… Не успели посмотреть? Один я, один.

Справа от нас кто-то начал открывать дверь моего кабинета, медленно и осторожно. Мне стало интересно, что это за оккупант там у меня завёлся, но посмотреть не получилось: от меня выглядывающий был скрыт дверью, зато ближайшему автоматчику ничего не мешало, и он в открывшуюся щель тут же радостно прицелился. С опозданием в секунду и Артемьев рявкнул во всю глотку:

— Выход из кабинетов запрещен! Проводится операция! — а потом для верности подшагнул в ту сторону и добавил совсем уж зверским тоном:

— Дверь закрой, любопытный!

Любопытный с судьбой заигрывать не стал и моментом утянулся обратно, неслышно прикрыв дверь.

Подпол огляделся, сделал своим какой-то неразличимый знак и полупредложил, полуприказал мне:

— Пошли.

— В застенки? — не без некоторого нерва схохмил я.

Артемьев в ответ вздохнул и картинно закатил глаза. Народ у него вышколенный — к этому моменту в коридоре мы остались одни. Или это просто последняя команда имела тип “отбой”, и такие по всем понятиям должны выполняться вдвое быстрее? Философствую.

— Хоть ты мозг не делай, а? — почти жалобно попросил фсбшник, и я как-то сразу непроизвольно напрягся.

– *-*-

В принципе, я заранее знал, кто меня ждёт в моём собственном кабинете. Не ошибся — стоило открыть дверь, как Либанов суетливо вскочил и рванул навстречу. О, и Рыжая здесь — совсем зашибись.

Я отодвинул завлаба в сторону, пока мы с Линой обнимались — похоже, про свою обиду она успела забыть. Ну или не успела, просто пока мне дарована передышка. Чёрт с ним, не хочу про это думать.

Жаль, не засёк, но уверен, что никак не меньше 15 минут из нормального течения времени потерялись. Вон, и Либанов успел отползти обратно в дальний конец кабинета и угнездиться там на стуле. Как бедный родственник. И даже смотрит мимо, в окно, а во взгляде — уверен — концентрированная вековая скорбь всех угнетённых и пренебрегаемых этого мира. Кто бы они там ни были.

Я угнездился в кресле, Рыжая на коленях, всё в порядке, жизнь удалась.

— Андрей, что ты там сидишь, как бедный родственник? Подгребай к нам! Тут веселее! Видишь: только-только домой вернулся, а тут уже всё готово — с почётным караулом встречают! — и когда Андрей послушно поднялся и нацелился на соседнее кресло, подначил его ещё: — Скажи, чего это вы тут такое убойное без меня изобрели, что вдоль коридора мёртвые… ой, не — живые! с автоматами! стоят… И сирены орут, будто немец снова Москву бомбить прилетел…

Либанов, усаживаясь, отчётливо вздохнул и скривился, как от зубной боли. И Рыжая вздохнула ровно так же, после чего они наперебой начали выкладывать мне новости.

Новости были невесёлые. Наука без меня встряла намертво. Тут я чуть-чуть погордился, но недолго, поскольку причина была не во мне, умном и красивом, а в буквальном зверстве охраны. Всё-таки, наша выходка с американским корабликом аукнулась нам нехорошим. С глобальной точки зрения, были и плюсы — американцы отозвали все свои АУГ в собственные порты и чем-то там занимались в обстановке лютой секретности. Полагаю, искали “секретные русские маячки”. Но вот нам прилетело неожиданно сильно, причём, исключительно от своих: до сих пор все эксперименты были заблокированы. О том, чтобы выйти за пределы территории, нельзя было и мечтать — я оказался единственным, кто за прошедшую неделю сумел хоть куда-тьо вырваться.

— А что тут с охраной творится — ты просто не представляешь! — горячо напирала Рыжая.

Я даже залюбовался. Красивая, когда злится! И — да, это прям симптом, конечно: уж если Лина так реагирует, то дело и впрямь плохо.

Я, правда, и не пытался особо вникать в поток жалоб, больше любуясь своей девушкой, но эти двое работали на совесть. Как только Лина чуть-чуть подвыдохлась, эстафету тут же перехватил Андрей:

— Ну вот ты же сам столкнулся уже, да? — и замолк, испытующе глядя на меня и ожидая реакции.

Тут уж отсидеться не получилось, пришлось переспрашивать:

— Сам столкнулся? С чем именно?

— Ну — ЛёхМихалычевы штуки новые! Датчики площадные! — мне яснее не стало, и он был вынужден продолжить: — Ты чего, думаешь, охрана так быстро подорвалась? Мы уже всё выяснили!

— Теперь на территории нигде нельзя “окно” открывать, — это Рыжая его перебила, — ни на выход, ни на вход!

— И оборудование наше не запустишь, при попытке подать сигнал на сердечник датчики тоже сразу срабатывают — я у себя в номере пробовал… Даже на самый первый прототип с батарейкой реагируют, представляешь! — это опять Либанов.

Я немного припух. Это что, получается, мне и сквознячок теперь себе в квартиру не устроить? Здорово живём!

— А подпол что? — машинально спросил я и тут же сам себя обругал мысленно: завлаб явственно посмурнел лицом. Но что ещё интереснее — Лина скорчила что-то очень похожее на своём… своей невероятно красивой мордашке! Да, я соскучился.

— Подпол цветёт и пахнет, — со вздохом сообщил Либанов.

— И врачица эта с ним — каждый день приезжает, — с каким-то странным ожесточением добавила Рыжая.