Tell yourself

Был уже почти что вечер, и на улице с каждой минутой темнело всё больше. Ураган становился всё сильнее, когда Улькиорра положил Орихиме на кровать и начал целовать сначала её шею, затем грудь, продвигаясь к животу и останавливаясь у пупка. Она выпрыгнула из своих штанов, когда он потянул их, и начала дергать его футболку, пока он не снял её через голову и она не смогла проводить руками по верхней части его тела.

Орихиме вскоре поняла, что ей нравится смотреть на взлохмаченного Улькиорру. Это так сильно отличалось от него аккуратного, сдержанного, и она испытывала гордость за то, что была единственной, кто мог привести его в такой вид. Когда его рот склонился над её, она запустила пальцы ему в волосы, услышав этот редкий тихий стон и ощутив толчок бёдрами. Она застонала, трясь о грубую ткань джинсов. Его рука обогнула её спину, и он поцеловал кожу над её трепещущим сердцем, с отпрактикованной лёгкостью расстёгивая лифчик.

Её тело было неидеально, она до сих пор переживала из-за огромного размера своей груди и думала, что не вышла в других местах. Но Улькиорра относился к её телу, словно оно было произведением искусства, единственным в своём роде, прекрасным, достойным того, чтобы относиться к нему со всей заботой. Он губами провёл по её шее, куснул её за плечо, его рука двинулась вверх с талии, чтобы уделить внимание её груди. Орихиме вздохнула и выдала тихие стоны, потерявшиеся в рёве дождя. Неугомонное ноющее чувство между ног снова появлялось, и вскоре она начала двигать бёдрами с ещё большим рвением.

Губы Улькиорры искали её, и она томно целовала его, скользя руками по его плечам и спине, вжимаясь в кожу ногтями. Он тяжело выдохнул ей в рот, хватая одну из её ног и закладывая её себе за талию. Редкие вздохи Орихиме сменились стонами, трение разжигало огонь в её венах. Жар бушевал в животе, и Улькиорра использовал свой язык там, где его руки недавно заставляли неконтролированно двигаться нижнюю часть её тела. Он отодвинул в сторону вторую ногу, чтобы опуститься между ними, и когда сильнее прижался к ней, она выдохнула его имя таким томным голосом, что он просто не мог не повторить это.

Орихиме потянулась вперёд и нащупала застёжку молнии на его джинсах, потянув её вниз. Она отказывалась быть единственной тут в нижнем белье. Улькиорра заметил, что она начинала трястись, поэтому остановился, чтобы накинуть поверх них одеяло, а потом решил помочь ей. Как только они расправились с этим, она поняла лучше, чем когда-либо, какой эффект производила на него, и в своём любопытстве она положила обе ноги ему на бёдра, подтягивая его ближе и двигая бёдрами. Её наградой был очередной стон, громче и сильнее предыдущего.

Она до сих пор не верила в то, на что было способно её тело, но он быстро ей напомнил, воссоздавая это непонятное ощущение легче, чем в первый раз. Она инстинктивно извивалась, успокоившись, лишь когда движения его руки причиняли меньше боли и больше желанного наслаждения. Он довёл её прямо до края утёса, оставляя её там, подрагивающую под ним: тело просило освобождения.

И затем он снял последний слой одежды, стоящий между ними, и смелость покинула её.

В комнате совсем потемнело, но их глаза уже достаточно освоились, чтобы они могли различать друг друга в оставшемся свете. Она стала трястись ещё сильнее и смотрела на него, как напуганная лань. Улькиорра поцеловал её в лоб, затем в губы так нежно, словно бы никогда этого не делал.

— Орихиме, — произнёс он низким голосом, — ты боишься меня? — Орихиме подняла голову и тоже поцеловала его.

— Нет, — она боялась изменений. Она боялась того, что может испытать. Но она уже столько раз спрыгивала с утёсов вместе с ним, начиная с того, что доверилась ему, когда их обоих могли казнить, и кончая тем, что сильно и страстно полюбила его. Что изменит ещё один прыжок? Они двигались в такт, резко вздыхая из-за жара и ощущения друг друга, и она развела свои подрагивающие ноги.

Затем снова началась борьба с неприятными ощущениями, и она мысленно прокляла своё тело за то, что оно продолжало сопротивляться. Но было не так сильно больно, как она думала, и через минуту или две она уже не думала о боли. Это было удивительное необычное чувство; такое, которое она никогда не сможет описать, потому что для неё оно значило намного больше, чем просто сплетение тел. Это их сердца, сами их души встречались и сходились друг с другом. Она никогда раньше не была так близка с другим человеком. Улькиорра дотронулся своим лбом до её, и пару мгновений они просто дышали, слушая дождь, ветер и собственные сердцебиения. Было хорошо просто находиться в такой близости, запоминая это чувство завершённости.

Но вместе с ним вернулось и ноющее чувство; он почувствовал его, резко выдыхая воздух, когда его тело отреагировало на него. Он был медленен, зная, что ей, может быть, всё ещё больно. Орихиме закрыла глаза, желая расслабиться. Она вспомнила, что поцелуи помогли, и утянула Улькиорру в поцелуй, поглощающий огонь их обоих. Когда последняя капля напряжения была стёрта, её прекратило заботить абсолютно всё на свете.

Его руки и рот снова оказались на её животе, пробуя вкус пота на её коже. Она возбуждённо застонала и обняла его, тяжело дыша и произнося его имя. Прося освободить от необходимости, вынуждавшей её бёдра двигаться в такт с его. Улькиорра же мог лишь подчиниться, отдавая команды обоим телам. Его голова опустилась на подушку рядом с ней, она слышала его грубое дыхание. Он не знал, что всё будет так, даже не представлял, как хорошо будет. Сны не шли ни в какое сравнение с реальностью, где он на самом деле держал её в своих руках в этой темноте, жаре и близости. Было странно, удивительно, спонтанно, громко, беспорядочно. Словно он был в опасности и нашёл защиты в другом человеке. Абсолютная противоположность ничего, пустоты, и он не мог вспомнить, почему ему хотелось пустоты, когда было это… когда он был с ней.

Его рука скользнула между ними, волнуя её, приводя на новый утёс, который был ещё выше. Она начала неуверенно двигаться, её просьбы превращались просто в запутанный набор звуков. Мир опять убегал от неё, и она кричала и всхлипывала, когда приливная волна эйфории захлёстывала её мозг и разбивалась о её тело. Её бедра двигались неистово, её спина выгибалась, вдавливая её тело в Улькиорру, чьи руки крепко её держали; он кончил сразу после неё.

В течение долгого времени никто из них не мог говорить. В ушах звенело, тело покалывало, конечности тряслись, словно их незаметно пронзила молния. Он держал её, потирая нежно спину, пока она плакала и извинялась за это. Она не заметила бесшумные слёзы, сорвавшиеся с его глаз, когда он думал о странных прихотях судьбы.

Ему был отдан приказ похитить девчонку и заточить её в тюрьму в мире мёртвых. И она, такая хрупкая и такая человеческая, и такая маленькая в этой огромной чёрно-белой пустыне, подарила самому пустому из всех пустых жизнь, смысл и сердце, которых он не заслуживал.

Если бы он мог провести все годы жизни в этом мире благодаря её, любя её, делая её счастливой, этого бы не хватило, чтобы отблагодарить её за доброту. Но он попытается. Он защитит эту человеческую женщину при помощи всего, что у него есть, пока они не «реинкарнируют» в новые существа, и тогда он сможет лишь надеяться на то, что однажды они найдут друг друга снова.

========== Будете нашей семьёй или нет ==========

За дверью говорили низкие, приглушённые голоса. В первом они узнали хозяина магазина, весёлого синигами в странном зелёном одеянии, который после битвы посоветовал им пойти с ним, если они хотят жить. Второй был им неизвестен.

Как эти две женщины оказались под домашним арестом в сётэне Урахары было долгой историей, которая кончилась кровопролитием. Трое из их товарищей погибли, их убил самый странный союз, который они когда-либо видели: куча капитанов-синигами, Квинси и синеволосый Арранкар, который не очень хорошо воспринял попытку промыть мозги сёстрам Ичиго Куросаки.