Tell yourself

— Ну, — произнёс Урахара, — хорошая новость в том, что, хоть уникальная ситуация господина Шиффера и создаёт проблемы, это не невозможно, — он бросил график на стол. — Плохая новость в том, что в хороший день со всей помощью, которую вы можете получить, ваши шансы всё равно составляют меньше шести процентов.

Меньше шести процентов.

— Но всё равно случалось и более странное. У женщин, пьющих противозачаточное; у женщин, пьющих противозачаточные и чьи партнёры предохранялись. Если мистические силы Вселенной посчитают, что у вас должен быть ребёнок, он появится.

Дрожащая улыбка Орихиме утвердилась в нечто несвойственное ей, но в ней была толика надежды. Она повернулась к Улькиорре уповая на то, что и в нём она увидит этот луч надежды.

Но всё, что она видела в глаза своего мужа, — меньше шести процентов.

***

Только поженившись, они решили повременить с ребёнком. Двадцать три было слишком ранним возрастом для Орихиме. Ей хотелось поработать. Ей хотелось попутешествовать. Они посетили пару стран во время их медового месяца, и в её голове до сих пор крутились мечты о путешествиях.

Затем она пришла после своего первого дня обучения второклассников и заявила, что хочет завести ребёнка.

Улькиорра не был против. Вообще ему, будучи мужчиной, было тяжело быть против процесса зачатия ребёнка. Три месяца Орихиме воспринимала секс, как олимпийский атлет, стремящийся к золоту, и Улькиорра только приветствовал этот энтузиазм.

К пятому месяцу она пошла к врачу.

На шестой месяц Улькиорра пошёл к Урахаре.

— Хорошая новость в том, что это не невозможно, — позже этим вечером сказала Орихиме. Она уже в третий раз произносила эти слова после того, как они вышли из магазина, но, похоже, Улькиорра не собирался подмечать это. Он неподвижно лежал, когда Орихиме прижалась к нему в кровати, её запах укутывал его чувства, как тёплое одеяльце. — Кто знает? У нас может появиться ребёнок к следующему году, — её рука опустилась ему на сердце. — Если она родится весной, мы сможем назвать её Хару, может, Харука… о, или Сатсуки, девочке больше подходит. Что думаешь?

— Я думаю, ещё слишком рано выбирать имена, — Улькиорра заправил прядь волос ей за ухо. Она слегка нахмурила нос.

— Никогда не слишком рано выбрать их. Представь, что мы не определимся, ребёнок родится и мы такие будем пялится на него, а он на нас, а что если он никогда не запомнит своё имя, потому что мы не придумали его вовремя?

— Ты ведёшь себя неразумно, — произнёс Улькиорра. Он наклонился к ней, желая поцеловать лишь разок, но её рот был ловушкой, в которую он попадался каждый раз.

***

У неё начались месячные.

Орихиме не плакала. Она приготовила завтрак для себя и Улькиорры, затем пошла на работу и постаралась не думать об этом.

В этом году ей поручили обучать четвероклассников. В отношении поведения появился большой прогресс по сравнению с первоклассниками и второклассниками. Четвероклассники были маленькими людьми со своими предпочтениями в одежде, своими характерами и друзьями, с которыми они были вместе в течение нескольких лет. Орихиме нравилось смотреть, как разворачиваются их жизни.

Интересно, как будет выглядеть их с Улькиоррой ребёнок в четвёртом классе? Унаследует ли он её цвет волос или его? Чьи глаза? Будет он всё время улыбаться, угрюмо хмуриться или будет что-то посередине? Какую одежду он будет носить? Какие мультики ему будут нравится? Он будет непоседой? Книжным червём? Он выберет из родителей любимчика или будет любить одинаково и маму, и папу?

— Иноуэ-сэнсэй, всё в порядке?

Орихиме сморгнула слёзы. Тридцать пар глаз смотрели на неё, пар глаз, которые были ни её, ни Улькиорры.

***

Они прекратили говорить об этом.

Часть Улькиорры была рада этому, но оставшаяся часть не была такой тупой. Что Орихиме не озвучивала, она усваивала. Каждый день без ребёнка ложился на неё тяжёлым бременем. За улыбающейся оболочкой скрывалась женщина, которая быстро теряла надежду.

Улькиорра на работе в подсобке тяжело вздохнул из-за неожиданного приступа боли. Он неосторожно резанул канцелярским ножом себе прямо по большому пальцу. Появилась красная линия длиной в дюйм, за которой последовала капля крови, упавшая на ладонь.

— Вы в порядке господин Ши… — Урахара отвлёкся от своей работы.

Улькиорра всадил нож в коробку.

Урахара пристально смотрел на это.

Улькиорра поднялся, ничего не сказав, и подошёл к раковине, чтобы промыть руку. Кровотечение кончилось так же быстро, как и началось, но порез остался. Если бы это случилось пять лет назад, такой неглубокий порез немедленно бы затянулся.

Сейчас он был больше человеком, чем тогда.

Он был больше человеком, но не мог подарить женщине ребёнка.

Он без каких-либо затруднений, даже не думая, давал ей всё, что она просила. Это была практически рутина. Он мог заниматься этим хоть во сне. Тогда почему бесчисленное множество других беспечных людей, которые даже не хотели заводить детей, залетали, а Орихиме, мечтавшая о маленьких ручках и ножках, нет?

Улькиорра вернулся в подсобку. Урахара смотрел, как он вытащил канцелярский нож из ни в чём неповинной коробке.

— Всё в порядке?

— Да, — сказал он. — Просто царапина.

Сейчас он был ближе всего ко лжи.

***

Когда двое людей в тесном пространстве страдали, было тяжело не наткнуться на свежие кровоточащие раны друг друга. Когда людям приходилась смотреть друг на друга каждый день, вместе есть, делить постель, не было смысла в том, чтобы скрывать боль. Улькиорра и Орихиме усвоили этот урок в первые деньки отношений, и, возможно, в момент юношеской наивности они пообещали, что такого больше не повторится.