Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Тельняшка – наш бронежилет
Шрифт:

Последним, как и было оговорено, поднялся на палубу Батяня в форме помощника капитана.

Окинув коротким взглядом громилу с автоматом, Батяня подумал: «Здоровый, лосяра… Наверное, он — главарь… Завалить будет не просто…»

— Построиться, — коротко приказал громила.

Группа молча построилась в шеренгу.

Когда все пленники были выстроены, громила, поигрывая автоматом, прошелся перед пленниками, внимательно заглядывая каждому в лицо. Пройдя вдоль шеренги, он снова почему-то вернулся к Батяне. Остановился перед ним и стал внимательно рассматривать его

лицо.

Батяня делал то, что обычно делают матерые уголовники на допросе. Он изо всех сил старался не встретиться взглядами с громилой, понимая, что может выдать себя, свою ненависть.

Громила, видимо, что-то чувствовал.

«Видимо, скотина, чует, где смерть его прячется», — подумалось Батяне, и в то же время он изо всех сил удерживал себя от желания взглянуть, встретиться взглядом с громилой.

— А где белый-белый господин? — вдруг спросил у Батяни громила. — Где тот господин, у которого пальцы в крови?

И только сейчас вся команда заметила: в суматохе исчез, будто испарился, загадочный ученый.

Видимо, страх новых мучений погнал его в тот загазованный коридор, откуда он недавно выполз полуживым…

Почему-то громила обращался не к капитану, у которого была забинтована голова, а к Батяне.

— Не знаю, — глухо ответил Батяня, не подымая головы. — Не видели мы никакого белого господина.

Неужели этот громила своим звериным чутьем почуял что-то неладное?

Покачиваясь на ногах взад-вперед, громила молчал. Думал.

Команда напряглась, готовясь в любую минуту сорваться с места.

Наконец громила кивнул одному из своих пиратов, дулом автомата показывая на крышку люка, из которого только что вылезли матросы и команда Батяни:

— Брось внутрь гранату на всякий случай… Вдруг кто-то остался. Мы — не дураки, нас не обманешь…

Пират подошел к люку и заглянул в темное пространство. Но ничего он там не увидел да и увидеть не мог. Сняв с груди гранату и сорвав чеку, пират бросил гранату вниз и быстро прикрыл люк. Раздался взрыв. Взрывной волной люк отбросило. Оттуда, из чрева сухогруза, потянуло гарью и дымом.

— Вот это я в любой момент могу сделать и с вами, — гордо произнес громила и улыбнулся. Он все время наслаждался властью.

Затем, наведя автомат на Батяню, произнес:

— Идем в рубку. Будешь с родиной говорить. Ты должен любить Россию. Я Африку люблю, а ты — Россию.

Подталкивая Батяню дулом автомата, он повел его в радиорубку, где за рацией сидел темнокожий кучерявый радист.

Весело и довольно скаля зубы, радист посмотрел на Батяню, как на близкого родного человека, и произнес на русском языке:

— Я русский знаю. Я учился в России. В Тамбове учился. Там учился, где тамбовский волк живет. Я технику изучал. Я все понимаю. И поэтому, мать твою, не болтай лишнего. Скажешь лишнее, мать твою, тебе тут же писец будет.

«Сколько же мы их на свои головы повыучивали? — подумал Батяня. — И все запоминают, как правило, только одну фразу — мать твою да мать твою… Вместо благодарности на всех континентах звучит…»

— Говори, мать твою, с хозяином парохода. Он ждет тебя, ждет, что ты ему скажешь, —

связист протянул Батяне наушники.

Присев на стул возле рации и надев наушники, Батяня услышал голос представителя пароходства.

— Кто у микрофона? — поинтересовался представитель пароходства.

— Помощник капитана Иванов Иван Иванович, — ответил Батяня.

Он понимал, что сейчас рискует. Сейчас его, наверное, слушали не только представители пароходства, но и военные. И его главная задача: любым образом передать информацию военным, что не только члены команды сухогруза живы, но и они, десантники, живы. Но каким образом это можно сделать?

Сзади за спиной Батяни высился громила с автоматом. Сбоку, наклонив голову, с улыбочкой слушал разговор кучерявый темнокожий умник, хорошо знающий, где живет тамбовский волк…

Понимая, что рискует, но не видя другого выхода, Батяня сказал:

— Прошу нас освободить. Близится шторм. Соглашаемся на выход в открытое море. Там мы сможем выйти из штормовой зоны. Здесь, возле отмели, сухогруз разломит… Кстати, передайте моему дедушке Прохорову, что я жив и здоров. Он старый и больной человек, его девушки не любят, и я являюсь его единственным утешением в его одинокой жизни…

Все… Главное он сделал.

Стараясь не подымать голову, тем более стараясь не встречаться взглядом ни с веселым кучерявым умником, ни с громилой, Батяня затих, готовый к новому повороту событий.

Догадались ли они?

Но тишина была за его спиной.

— А меня девушки любят, — похвастался веселый связист, забирая из рук Батяни наушники. — Меня ваши телки очень любили…

«Тебе, скотина, только с коровами и трахаться», — зло подумал Батяня.

В памяти всплыли лицо Чалова, высокий нескладный Сидоркин. Вспомнилась недавняя сцена на аэродроме, когда Сидоркин зло смотрел на Калмыкова, демонстрирующего правильный кошачий прыжок. Где сейчас Чалов? Где сейчас Сидоркин?

— Ну, какого еще хрена вам от меня надо? — глухим голосом спросил Батяня, не оглядываясь на громилу, и на всякий случай, чтобы не сказать лишнего, сжал зубы. У него появилось жгучее желание сейчас же броситься и на этого громилу с автоматом, и на умника радиста.

— К команде надо. К своим друзьям надо идти, — веселый радист показывал рукой в сторону помещения, где с тревогой его ожидали как матросы, так и поредевшая группа его бойцов…

20

19 сентября 2009 года. 20 часов 20 минут

Покачиваясь на волнах, то зарываясь носом в голубую вспененную воду, то взлетая вверх, большая яхта неслась к сухогрузу, который медленно уходил в открытое море.

У штурвала яхты сидел чернокожий матрос с повязкой на голове. Рядом с ним стояла Фатима.

Фатима говорила в микрофон, пыталась убедить Газифа остановиться.

— Газиф, я хочу быть с тобой. Я боюсь за тебя, Газиф. По радио говорят, что скоро будет шторм, Газиф. Я не хочу тебя терять, Газиф. Я люблю тебя, Газиф. Поэтому я наняла яхту, чтобы быть с тобой в эти минуты опасности.

Поделиться с друзьями: