Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Тельняшка – наш бронежилет
Шрифт:

В ответ Фатима услышала довольный смех Газифа, услышала его голос:

— Ты всегда вовремя появляешься, Фатима. Провидение и Аллах соединяют наши судьбы. Ты пробудешь на судне со мной до утра, а потом мы на этой же яхте уедем с тобой, Фатима. Ты хорошо сделала, что приехала на яхте. Мы далеко уедем, Фатима. Ты даже и не представляешь, куда мы уедем…

Яхта приблизилась к сухогрузу. Сейчас, когда яхта находилась возле борта огромного сухогруза, она казалась совсем крохотной.

С сухогруза сбросили лестницу. По этой лестнице Фатима начала подниматься на борт, демонстрируя рулевому на яхте крепкие черные ноги, круглые ягодицы.

В одной руке Фатима держала, словно флаг победы, бутылку с шампанским.

Газиф смотрел на Фатиму влюбленным взглядом. В руке он все так же, как и раньше, держал свой неразлучный автомат. Наведя дуло автомата на рулевого на яхте, он крикнул, стараясь перекричать шум усиливающегося ветра:

— Ты оставайся возле сухогруза. Ты нам понадобишься завтра. Нам еще далеко плыть надо.

Матрос согласно закивал головой.

Когда Фатима поднялась до борта, она протянула Газифу руку, и он, взяв ее протянутую ладошку, легко, словно перышко, поднял Фатиму и опустил ее на палубу качающегося сухогруза. Газиф нежно обнял Фатиму и, не мешкая ни секунды, увлек ее в каюту.

— Молодец, Фатима. Моя заботливая Фатима. Ты даже вино прихватила, — сказал Газиф, заглядывая в блестящие глаза Фатимы.

— Это шипучее вино. Это веселое вино, — сказала Фатима, обворожительно улыбаясь Газифу.

В капитанской каюте их уже ждала расстеленная постель.

Как говаривал некогда поэт:

Постель была расстелена, И ты была растеряна. И говорила шепотом: «А что потом, а что потом…»

Но ничего этого не было: ни растерянности, ни шепота…

Умный сильный Газиф все делал быстро и решительно. Взяв из рук Фатимы бутылку с шампанским, он ловко сорвал фольгу с пробки и открутил проволоку. Пробка тут же хлопнула в потолок. Из горлышка бутылки полилась вспененная жидкость. Фатима радостно захлопала в ладони, не сводя восхищенного взгляда с сильного мужественного Газифа.

Ощущая на себе этот нежный взгляд, Газиф налил в кружки шампанское, затем поднял вверх свою кружку и торжественно произнес:

— За нашу с тобой удачу, Фатима. Скоро у нас начнется новая жизнь. За пиратов, за освободителей Африки от белокожих оккупантов. Мы, африканцы, прародители человечества. И мы должны господствовать в мире. Скоро, очень скоро белые будут служить нам, как когда-то мы служили им. Все им вернется с лихвой. За Африку, за свободную сильную Африку!..

Он залпом выпил вино и тут же без лишних разговоров потянулся к нежному гибкому телу Фатимы.

Лишь когда стемнело, Газиф, удовлетворив свои плотские желания, уснул. Фатима поднялась с кровати, натянула на себя легкое цветастое платьице и, выходя из каюты, на всякий случай оглянулась и посмотрела на храпящего Газифа.

Газиф спал, сраженный страстью и снотворным, подмешанным в шампанское.

Выйдя из каюты на палубу, Фатима направилась к борту сухогруза, достала из карманчика сарафана маленький фонарик на светодиодах и, направив его в сторону качающейся на волнах яхты, подала сигнал. Свет фонарика был несильным, но вполне достаточным, чтобы его заметили на борту яхты.

Не зажигая сигнальных огней, яхта стала тут же приближаться к сухогрузу — туда, где с борта свисала лестница, сброшенная раньше для Фатимы.

С яхты молча и быстро на борт сухогруза поднялись темнокожие люди во главе с Салехом.

С борта сухогруза Фатима наблюдала за тем, как они взбираются по лестнице.

Пока что план большого белого господина, проживающего в Могадишо, срабатывал четко и без каких-либо осложнений.

Но, когда команда Салеха уже почти вся перебралась на борт сухогруза, случилось непредвиденное. Пират, охранявший пленников, увидел Фатиму. Думая о приятной неожиданной возможности повеселиться с красавицей —

а какой пират, изголодавшийся по женской ласке, от такой возможности отказался бы, — он подошел сзади к Фатиме и, не долго думая, обнял ее за нежную талию. В это время он обо всем забыл. Не только о пленниках, но даже и о грозном Газифе. Охранник посмотрел туда, куда всматривалась Фатима. Он уже собирался сказать Фатиме какие-то нежные слова, обычные слова, которые в подобных ситуациях говорят мужчины женщинам, но в этот момент он — о-о, ужас! — увидел вынырнувшего из темноты незнакомого ему мужчину. Только в последнее мгновение пират понял, что этот незнакомец собирается убить его. Но было поздно. Незнакомец схватил его за горло. Уже падая в воду, охранник успел выпустить в воздух автоматную очередь.

Но это была последняя в его жизни автоматная очередь…

21

19 сентября 2009 года. 20 часов 25 минут

Стемнело. Сидя на железном полу, запертые снаружи пленники ожидали своей участи. Но чувства обреченности у них не было. Наоборот, все старались не терять бодрости духа и поглядывали на вечно не унывающего Калмыкова. Пленники в очередной раз обсуждали неожиданное приключение, произошедшее с ними.

Неожиданно раздался какой-то шорох в вентиляционном коробе. Затем оттуда послышался скрежет когтей и уже всем знакомое:

— Козлы! Уроды!

Потом в вентиляционном коробе кто-то захлопал крыльями, и внезапно в отверстии вентиляционного короба показалась голова попугая. В клюве попугай держал запакованный в прозрачную пленку мини-диск…

Десантники удивленно уставились на попугая. Но матросы при виде попугая заулыбались, а капитан радостно загудел:

— Кеша! Друг мой, Кеша! Лети сюда, Кеша, — капитан достал из кармана кителя семечки и протянул их на ладони попугаю.

Только сейчас группа Батяни начала кое-что понимать.

Хлопая крыльями, попугай слетел на ладонь хозяина. Капитан тут же забрал из клюва попугая мини-диск, положил его во внутренний карман кителя и сказал, обращаясь в основном к группе бойцов:

— Пять лет при мне. Родным стал. А до меня у других моряков был. Вот они и научили его разным нехорошим словам. Никак не могу отучить ругаться. Иногда даже стыдно за него становится. А так он неплохо себя ведет. Вот, и добычу принес очередную. Чего он только ко мне не приносил во время плавания. И часы. И кольца. Все мне несет. Хороший, Кеша, хороший. Настоящий друг…

Капитан говорил и в то же время осторожно и нежно поглаживал птицу.

— Этот друг ваш, Кеша, мне все нервы истрепал, — проворчал Калмыков. — А я себе голову ломаю, думаю, кто это кричит, оскорбляет меня. А нервы у меня, между прочим, не железные.

Что-то загрохотало в дверь. Видимо, охранник услышал крики и захотел узнать, в чем дело. Попугай, испугавшись этого грохота, тут же выпорхнул из рук капитана и снова скрылся в вентиляционном коробе.

В каюту зашел пират. Водя дулом автомата с одного пленника на другого, он стал что-то спрашивать на местном наречии. Видимо, он хотел узнать, кто кричал. Он все повторял и повторял два слова: козлы, уроды…

В помещении воцарилась недобрая тишина, которая неизвестно чем могла бы окончиться, если бы не Калмыков, который поднялся, подошел к пирату и спокойно сказал:

— Я кричал… Я…

А затем он, имитируя голос попугая, оглушительно заорал, глядя в глаза пирата:

— Коз-злы вы все, ур-роды!..

К удивлению всех, охранник тут же успокоился, радостно заулыбался, закивал головой и тут же скрылся за дверью. Пленники разразились дружным хохотом.

Как это часто бывает в минуты смертельной опасности, найдя повод для юмора, люди никак не могли успокоиться… Не зря говорят, что смех лечит лучше любого лекарства…

Поделиться с друзьями: